Михаил Ланцов - Ливонская партия

— Но… — хотел было возразить ландмейстер, но осекся, не найдя слов.

— Русь, в отличие от вас, последний век только и делает, что ведет войны с магометанами. И, подчинив их земли, планомерно занимается обращением их в христиан.

— В православных, — поправил Родриго короля.

— В христиан, — с нажимом повторил Иоанн. — В Иисуса веруют? Веруют. Крест носят? Носят. Так что же вам, собакам, не хватает?

— Ваше Величество! — воскликнул Борджиа, которому это сравнение очень не понравилось.

— А что не так? Я в чем-то ошибся? Так поправь меня.

— Ваше Величество, — взяв себя в руки произнес кардинал, — Святой Престол готов порекомендовать Бенрхарду дать вам вассальную клятву, если вы убедите Патриарха признать решение Ферраро-Флорентийского собора. А потом утвердите это решение на территории Руси.

— Ты издеваешься? — с усмешкой спросил Иоанн.

— Конечно, нет!

— Ферраро-Флорентийский собор — это просто был настолько бестолково и непрофессионально он организован, что ссылать на него стыдно.

— Так, вы отрицаете его решение!? — с нарастающим раздражением спросил Борджиа.

— Я отрицаю наличие элементарного здравого смысла у к счастью покойного Евгения IV, который, судя по всему, дальше Италии не видит и видеть не хочет. Дилетант и бездарь на Святом Престоле — это проклятие для всех христиан.

— А что конкретно вам не нравится? — вместо закипающего нунция спросил Бернхард.

— Сама идея Ферраро-Флорентийского собора благостна. Это факт. Преодолеть раскол христианства необходимо. Но как это попытались сделать? Стыдно сказать. Я вообще не понимаю, на что рассчитывал Святой престол, затевая это дело. Его цель заключалась в том, что дискредитировать объединение христиан? Или что? Судя по всего — именно в этом. Иначе как объяснить тот факт, что Евгений IV начал Собор с того, что прямо и публично нарушил свои обязательства как принимающая сторона и организатор. Что он обещал? Правильно. Денежное довольствие делегатов, дабы они не думали о хлебе насущном во время дебатов. А что сделал? Обманул их. Уже этого достаточно, чтобы в глазах любого честного человека Ферраро-Флорентийский собор признать воровским.

— Позвольте! — воскликнул Родриго, возмущенный такой оценкой.

— Сидеть! — рявкнул Иоанн, усаживая попытавшегося было встать Борджиа обратно в кресло. — Итак. Евгений IV поступил как первостатейный мерзавец, нарушив свои обязательства перед делегатами. Что само по себе ставит крест на Ферраро-Флорентийском соборе, лишая его правомерности. Признать его — несмываемый позор. Даже не потому, что он плох, а потому как он был проведен. Одного этого достаточно для того, чтобы выбросить тело Евгения IV из его могилы и публично осудить, как раскольника, мерзавца и пособника дьявола на земле. Но, допустим, что он не пошел бы на поводу дьявольского искушения и удержался бы от соблазна сообщить всем вокруг, какое он дерьмо. Чтобы с собором в остальном было не так тогда? Да все. Увы. Видимо у Евгения IV вместо головы был просто гнилая репа, ибо за что не возьмись в этом соборе — все сделано без толку и разумения. Словно он и не Папа, а какой-то чумазый селянин, которому поручили руководить тем в чем он ничего не разумеет.

— Выбирайте выражения! — прошипел Борджия, красный как рак и раздраженный до крайности.

— Ваше Величество, а что конкретно он сделал не так? Кроме того, что «все». — вновь спросил ландмейстер, стараясь предотвратить кризис, в который Родриго готов был уже низвергнуть переговоры.

— Если отбросить эмоции, то он просто зашел не с той стороны и пошел не туда. Он начал строить крышу, не возведя фундамента. При этом строителям завязал глаза и вперемежку с кирпичами да черепицей навалил репы, свеклы, грабель и прочего непригодного к строительству крыши имущества. Вспомните — орос подписывали без ознакомления практически все участники. Их вынудили к этому совершенно воровским способом. Но это нормально. В этом весь Евгений IV — вор и мерзавец. А сами вопросы, поднятые на Соборе? В сущности, они были глубоко второстепенные и мало относились к насущным делам, которые требовалось обсудить и решить. Поэтому Ферраро-Флорентийская уния не была признана православными. И у нее нет будущего и никогда не было. Суть-то в чем. На текущий момент большинство православных находятся в руках магометан. А тем их воссоединение с католиками не только не нужно, но и опасно. Поэтому предельно глупо пытаться это делать в лоб. Это невозможно технически.

— Вы считаете, что вопрос о филиокве второстепенным? — Выгнул бровь Родриго Борджия.

— Да, я считаю, что это наследие ариан можно было бы обсудить и позже. Вы ведь не хуже меня знаете, что концепция филиокве была введен Карлом Великим как компромиссное решение для примирения христиан никейского обряда и ариан, каковых в Испании и Франции было в те годы изрядно. Нет? Не знали? Серьезно?

— Кто вам эти глупости сказал? — Раздраженно фыркнул Борджиа.

— Тот же, кто рассказал и показал тексты, без всякого сомнения подтверждающий факт грубого и примитивного подлога Исидоровых декреталий. Точнее их правильно было бы назвать Лже-исидоровы. Сделаны они были, судя по языку и ошибкам, при дворе Карла Великого и подарены Папе. Учитывая грубость подделки вряд ли в Риме это не поняли. Но мне — все равно. Я не хочу давать ходу этим сведениям, на основании которых Рим претендует на первенство в христианском мире. Ибо мне нужно, чтобы христиане примирились, а не передрались. Поэтому, я очень вас прошу, прекратите маяться дурью и строить из себя муху на стекле.

Борджиа промолчал, сверля Иоанна глазами. Слова, которые он произнес были до крайности неприятны.

— Вы можете доказать подложность декреталий? — Хмуро спросил Патриарх Мануил.

— Без всякого сомнения. Это может сделать всякий, кто обратится к церковным архивам и поднимет старые тексты. Большая часть декреталий была попросту выдумана и написана весьма корявым латинским языком, характерным захваченной варварами римской провинции. Те люди, что занимались подлогом, явно знали латинский язык намного хуже первых Пап Римских, для которых он был родным. Просто. Грубо. Примитивно. Но мы сейчас собрались пообщаться не об этом.

— А о чем?

— Ливонское ландмейстерство не может дать мне вассальную клятву из-за раскола. Хорошо. Допустим. В этом случае у меня два пути. Первый — силой оружия вынудить эту землю мне подчиниться по праву сюзерена. Второй — прекратить раскол.

— Принять Ферраро-Флорентийскую унию? — Ядовито улыбнулся Борджия.

— Вы дурак, Родриго? Я вам только что объяснил, что ни один человек, у которого есть совесть ее не примет. А вы за старое?

— Тогда что? — Спросил Мануил.