Константин Назимов - Хозяин Сибири [litres]

– Создадим для нашего работника условия как во всех цивилизованных странах! – орет среднего возраста мужик и потрясает тростью с серебряной рукоятью.

– Да!!! – вторит толпа и аплодирует.

– Молодцы, давно пора достучаться до правителей! – раздается рядом старческий голос.

Останавливаюсь и осматриваю с головы до ног деда, у которого пенсне золотое, в одной руке газета, в другой шляпа.

– Простите, уважаемый, а не подскажете мне, кто все эти люди? – задаю я деду вопрос.

– Те, кому не безразлична судьба России! – пафосно отвечает тот и пытается выпятить грудь.

– А сами-то рабочие где? – делаю вид, что озадачен.

– Работают, где же еще! Поймите, мы все тут за справедливость, а они, бестолочи, не понимают нашей заботы! – поясняет дед.

– И вы просто из солидарности сюда пришли? – прищурился я. – Гм, как-то это неправильно.

Дед что-то себе под нос буркнул и засеменил в сторону троих крепких парней, что стоят в отдалении и семечки лузгают. Не доходя до парней, которых по виду можно оценить как боевиков или силовую поддержку, дед что-то стал горячо им втолковывать и себе за спину показывать.

Стою, склонил голову к плечу и хищно улыбаюсь, предвкушая скорую драку. Вот один из парней в мою сторону дернулся, перед тем сунув руку в карман сюртука. Но сделав полшага, замер и заулыбался любезно, руку из кармана вытащил и ладони в стороны развел.

– Шестерка на побегушках, узнал-таки, падла, – зло выдохнул стоящий рядом Жало, который вмиг растерял учтивость Александра Анзоровича. – Верста, ну-ка подбежал ко мне!

– Уже иду, – заспешил к нам представитель воровского общества, явно находящийся на нижней ступени иерархии. – Уважаемому Жалу и его спутнику – здравствуйте, – шутливо склонился он перед нами в полупоклоне.

– Чего тут трешься? – Мой спутник свысока рыкнул на приблатненного.

– Смотрим за теми, кому денег раздали, чтобы положенное отстояли и не свалили, – пояснил Верста.

– И много дают? – поинтересовался я, мгновенно поняв суть демонстрации и почему тут такие люди собрались.

– От тридцати рубликов до полтинника, – спокойно ответил Верста.

– Хрена себе! – вырвалось у моего помощника, который мгновенно прикинул общую сумму, потраченную кем-то неизвестным.

– До хрена, – мрачно поправил я и глянул на Александра: – Твой знакомый нас на территорию резиденции не проведет? Наверняка же ходы и тропки знает.

– Для вашего высокопревосходительства расстараюсь, – широко улыбнулся Верста, не став дожидаться вопроса от Жала.

– Узнал-таки! – хмыкнул я.

– Ой, да как же не узнать такую популярную личность в определенных кругах и такой компании! – залебезил блатной. – Пойдемте, есть тут недалече калитка, через которую можно вносить и выносить все что заблагорассудится, но только если у господ найдется сто рубликов.

– Веди, – кивнул Жало.

Н-да, таким простым путем я и не думал войти на охраняемую территорию резиденции императрицы. Двоим солдатам Верста что-то шепнул и те, потупив взор, замерли, а мы оказались по ту сторону забора. С блатным попрощались, напоследок тот проинформировал, что на все про все у нас три часа, а потом смена караула, и тут уже не выйти, в другом месте лазейка найдется, но без него нам путь не отыскать. Намекал на свои услуги? Наплевать, мы или через центральные ворота сами выйдем или проедем в решетчатой карете с кандалами на руках. Ну, возможен еще вариант, что прямо где-нибудь в парке прикопают.

– Может, пора автомат достать? – поинтересовался мой помощник. – Нет гарантий, что Верста нас не сдаст.

– Вот и подстрахуешь меня, – хмыкнул я, указывая в сторону конюшен и протягивая Александру свой саквояж. – Дальше я сам, а если меня и скрутят, то действуешь на свое усмотрение, но желательно тихо.

Хотел мой помощник что-то возразить, но за кустами послышались голоса, я Александра подтолкнул в сторону конюшен, а сам, помахивая тростью, отправился по дорожке к основному зданию.

Недаром наглость называют вторым счастьем. Несколько слуг встретил, а с одной служанкой даже едва не столкнулся, но никто мне и вопроса не задал, все вежливо дорогу уступали. Не стала исключением и охрана на дверях, правда, подпрапорщик попытался остановить.

– Простите, что-то вас не припомню, – сделал он ко мне движение и положил ладонь на эфес сабли.

– Память тренируйте, – хмыкнул я с беспечным видом, – тогда и на гауптвахту не попадете.

– Извините, – задумчиво ответил страж, а охранителем его назвать нельзя, – не признал.

– Бывает, – снисходительно ответил я и вошел в холл резиденции.

Подпрапорщик-то меня не узнал, но решил, что я имею право тут находиться. Да и фотографии в газетах должны были сыграть свою роль, насколько знаю, печатали мое изображение одно время часто. Хотя сейчас он со своим напарником переговорит и, вероятно, сумеют мою личность идентифицировать. Что предпримут? Предугадать, как ни странно, легко. Сообщат старшему по званию о моем появлении, а тот доложит дальше, ибо принять решение, как действовать в такой ситуации, может как минимум равный мне по чину. В данной же ситуации охрана подчиняется Еремееву, и есть надежда, что Петр Евграфович лично пожелает меня задержать, ну или побеседовать. Это лучший вариант, но могли уже и отдать приказ меня арестовать без всяких разговоров. Тогда времени от силы минут десять. Н-да, охрана вроде и есть, но прорехи огромны, проникнуть может любой! Нет, Ларионов и Еремеев так и не усвоили то, на что я им указывал!

Скорым шагом поднимаюсь по лестнице, на меня никто не обращает внимания. Дурдом какой-то! По резиденции могут спокойно разгуливать все кому не лень! В глубине души начинает подниматься раздражение, но потом вспомнил, как дело обстоит в собственном управлении. Там тоже далеко не все гладко. Охрана на входе, посты на каждом этаже, но пройти может любой желающий, указав, что прошение принес. В этом уже моя вина, не желаю от всех отгораживаться. Но императрица-то обязана думать о своей безопасности, и что произойдет с империей, если ее, не дай бог, застрелят!

Послышались указания для прислуги, заставив меня с шага сбиться.

– Пока Ольга Николаевна изволят принимать ванну, ты убираешься в ее кабинете, а ты, – указала пожилая служанка одной из стоящих перед ней горничных, – перестилаешь императрице постель! И чтобы не так, как на днях! Проверю, и если замечу складки на белье, то больше ты тут работать не будешь!

– Все сделаю, не подведу, Елена Степановна, – смущенно ответила ей молоденькая горничная.

Иду и вспоминаю план резиденции, но где спальня императрицы – понятия не имею, хотя и не прочь бы там оказаться. Нет, не для сна, а чтобы переговорить с Ольгой без свидетелей. Дошел почти до коридора, где увидел еще одну лестницу, предположив, что она для слуг. Уже собрался отправиться обратно и проследить за горничными, но услышал, как на первом этаже стали раздаваться ругательства, а потом сапоги по ступеням застучали. Кто-то бегом стал подниматься, матерясь и отдавая распоряжения, чтобы гостя брали живым, но можно и кости в процессе переломать. Догадаться, о ком речь, не так и сложно.