Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4 [Главы 1-16]

Два крупнейших музыкальных агентства, конечно, не враги мне, но никто из них не захочет оказаться проигравшим, получив отказ в сотрудничестве. Можно хорошенько подумать и предложить им какой-нибудь вариант совместной работы, типа «ни вашим ни нашим», но все сохранили лицо и зарабатывают деньги. А я — получаю независимость, как хотел. Буду бегать туда-сюда. Когда начальство видит, что у ценного работника есть куда бежать, оно к нему относится гораздо лояльнее…

В этот момент в голову приходит следующая идея — «а не продать ли мне французам их же пьесу? Точнее — пьесу наших французам, этим французам»? Понятное дело, что в тексте придётся сделать «привязку» к местным событиям и фактам, но это не выглядит неодолимой сложностью. Тут главное два вопроса — вспомню ли я текст и что я с этого получу?

Задумываюсь, пытаясь определиться с тем, что помню. Опять открывается дверь и я, повернув голову на звук, обнаруживаю ещё одного непоседу, замершего на пороге с удивлённым лицом.

Какой-то молодой солдат, — так я решаю, оценив на глаз возраст и габариты незнакомца. — Чё они тут все бегают?

— « Вы не находите, маркиз, что здесь невыносимо жарко?» — решив отомстить за свои вздрагивания от хлопанья дверью, интересуюсь я у него цитатой из пьесы.

— А? — открыв и не закрыв рот, отзывается «маркиз».

— «Дорогой Монтегю, если через три дня эскадра Крэга не выйдет в море, я буду крайне удивлена. Крайне.» — величественным тоном, откинув голову и стоя с закинутой на перила ногой, шпарю я дальше то, что вспоминается.

— Да-да… — кивает мне мой ошарашенный собеседник. — Конечно…

Что значит — «конечно»? У него что, эскадра есть?

— «Нуль, поставленный на правильное место, приобретает большую ценность». -сообщаю я ещё одну, несомненно глубокую, мысль.

Пока «Дорогой Монтегю» растеряно топчется в дверях, соображая, что это было и что ему теперь следует делать, концентрируюсь на ощущениях в растягиваемой ноге, которая уже… немного пищит. Потерпеть или поменять? Решаю потерпеть ещё чуть-чуть и, глубоко вздохнув, отворачиваюсь от солдата, возвращаясь к телефону.

ЁнЭ пишет, что ЮСон приказал найти как можно больше работы для «Короны». Задействовать по максимуму во всех шоу и мероприятиях, куда их только возьмут.

Хмм… желание заработать много денег понятно и одобрительно, только вот почему именно сейчас? До этого сидели, образно говоря — кота за хвост тянули, а теперь — давайте загребём всё, что только сможем, так что ли? В агентстве действительно проблемы с финансами? Если да, то это ещё один повод уйти из него на вольные хлеба. Вообще странно ЮСон ведёт дела. Рывки какие-то туда-сюда. Впрочем, как у меня. Только у меня — от обилия возможностей, от желания ухватить всё и сразу, а вот с чего у него — непонятно…

Дальше что… Ага! ИнЧжон дали «зелёный свет» на Японию. Это хорошо… Нужно срочно заканчивать с диском СонЁн. Может, можно будет где-то что-то и совместить… Какие-нибудь выступления в Японии.

Так, хватит мне пугать людей задранной ногой. Уже больно становится, а это не есть гут…

Становлюсь обеими ногами на пол. Хорошо! Так, что там ЁнЭ ещё пишет? Сонбе собираются прийти ко мне в разрешённый день посещений. Особенно этого хочет БоРам. Ну пусть приходят, раз есть желание. Кстати! У меня ещё перед ними долг — обещал помочь купить датакоины. Надо не забыть это сделать…

… Завтра ЁнЭ планирует поехать ещё раз за моим «KingKorg», опавшим под обстрел. Военные сказали появиться семнадцатого, к этому моменту у них должны уже быть результаты внутренних розысков. Хорошо бы нашли. А то жалко. С ним столько уже воспоминаний связано. Начинали с ним вместе, крышку своими руками делал, аж до кровавых мозолей дошло, так старался…

… Ещё, «Батарейка любви» СонЁн на первом месте в трот-топе, а «Миллион алых роз» — на втором. Хм, выходит Акела и тут не промахнулся? Приятно это знать.

Набиваю ответную эсэмэску ЁнЭ, благодарю за работу.

Так! Чего стоим, чего печалимся? — говорю сам себе, убирая телефон. — Растяжку сделал, теперь можно и к махам перейти. А не изобразить ли мне чего-нить из викторианской эпохи, раз уж я «Стакан воды» вспомнил? Честно говоря, не уверен, какая именно была эпоха в момент написания пьесы, но это не важно. Балет так же древен, как следы мамонта! Поэтому, левой рукой держимся за стену, правую руку вверх и боковые махи ногой вверх начали! И раз, и раз, и раз! Па-де-де, вроде так это движение называется? А может и нет, я не специалист…

(в это же время, два охранника наблюдают на мониторе изображение с камеры, установленной на лестничной клетке)

— Ничего себе она даёт! — изумлённо говорит один другому. — Прямо настоящая балерина!

— Это же наша Агдан. — уважительно отвечает второй собеседник. — Она всё может.

(этот же день, несколько часов спустя)

«… Чем позже человек узнает о себе правду, тем тяжелее для него последствия. Потому что вмиг рушится вся его жизнь, всё, на чем она была основана, понимание того, кем ты являешься — оказывается неправдой. Конечно, нельзя обвинять мать ЮнМи, женщину, оказавшуюся после смерти мужа с малюткой на руках в попытке повысить свой уровень жизни, но она должна была сказать своей младшей дочери об этом раньше. Когда маленький ребенок получает информацию постепенно и в доступной для него форме, то это не вызывает у него никаких сильных негативных эмоций. Однако ощущение, что вся твоя жизнь ложь, — очень тяжелое испытание для взрослого человека, с которым не все способны справиться. Есть много примеров поведения ЮнМи, которые ясно дают понять, что её психика не является устойчивой, как это требуется для выступающих на публичных мероприятиях. Если ей станет известно, что она не родная дочь в своей семье, это может привести к серьёзному психологическому слому и даже поставить крест на её начинающейся карьере…»

— Фух! — с облегчением выдыхает ЮЧжин, дочитав последнее предложение. — Ну наконец-то стало похоже на статью психолога! Прямо писателем себя почувствовала, пока искала в сети подходящие предложения и нужные слова! Про то, как она встречалась с СанХёном, у меня гораздо быстрее текст вышел, а тут просто измучилась вся.

ЮЧжин ещё раз устало вздыхает.

— Хоть и говорят, что и от одной матери дети бывают разные, — говорит она. — Но то, что твоя мать путалась с япошками, а ты — незаконнорожденная, будут судачить до конца твоих дней, ЮнМи. А потом и про суд информация подоспеет. После этого ты, воровка, уже не всплывёшь из реки Хан!

ЮЧжин со злорадством пробегает глазами текст.

— От этого ты никак не отмоешься! — выносит она окончательный вердикт.

Время действия: семнадцатое сентября, начало дня