Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4 [Главы 1-16]

Место действия: студия звукозаписи

— Вот. — говорю я, закончив набирать текст на телефоне и отправляя его на телефон ЁнЭ. — Скажи директор ЮСону, что я хочу быть на сцене именно в таком костюме.

ЁнЭ кивает и, услышав сигнал поступившего сообщения, берётся читать.

— Запасной вариант будет? — пять секунд спустя спрашивает она.

— Я сказала — «именно в таком». — недовольно отвечаю я. — Если директор не сможет, тогда я всё отменяю. Ничего сногсшибательного в запросе нет. Женский костюм из белой ткани с фуражкой, плюс нашить аппликации. Времени на это, до конца дня, — навалом. В агентстве стаффа по костюмам — полно. Украшения пришиваются двумя стежками. Лететь в космос с ними не нужно…

— Хорошо. — кивает ЁнЭ. — Буду добиваться, чтобы сделали так, как ты хочешь.

— Тогда, — я спать. — говорю я и зеваю.

— ЮнМи… ещё вопрос… — произносит ЁнЭ. — Хотела тебе сказать, пока ты работала, я смотрела, что пишут в сети. Так вот, в ней появилось много перепостов, в которых пишут про суд…

Мой личный менеджер не заканчивает фразу, видимо, не желая произносить — «где тебя обвиняли в воровстве». Просто с вопросом смотрит на меня.

— Хочешь знать, правда это или нет? — понимающе спрашиваю я.

— Если можешь рассказать. — просит она.

— Да, был суд. Дело рассмотрено и в итоге я признана невиновной.

— Почему тебя обвинили? — удивляется ЁнЭ. — Что это было?

— Была человеческая зависть. — отвечаю я. — Превратившаяся в большую ложь. И ничего кроме этого.

— А… — чуть подаётся вперёд ЁнЭ, видимо, желая задать новый вопрос, но я её останавливаю.

— Стоп. — выставив вперёд открытую ладонь, говорю я. — Больше никаких комментариев. Я хочу спать. Мне нужен костюм для выступления. Это — главное. Иди и найди его. Всё.

— Да. Я поняла. — отвечает ЁнЭ. — Тогда я пойду?

— Иди. — разрешаю я. — А я посплю часа два и потом поеду в часть.

Время действия: двадцать пятое сентября, семь часов утра

Место действия: кухня в общежитии группы «Корона», где за столом собрались на завтрак сонные участницы известного женского коллектива.

— ЮнМи обвиняют в воровстве. — напряжённо глядя в планшет, сообщает КюРи.

— Плагиате? — перестав мешать ложечкой в чашке с кофе, сонно удивляется ДжиХён.

— Нет. В воровстве.

— Да? А что же она тогда украла? — не понимает ДжиХён.

— Кошелёк у пожилой аджумы.

За столом все, медленно шевеля ещё не до конца проснувшимися мозгами, осмысливают внезапную новость.

— Зачем? — удивляется ХёМин. — Зачем она это сделала?

— Откуда я знаю?! — довольно зло огрызается КюРи. — Может, денег не хватало!

— ЮнМи не хватало денег? — теперь удивляется БоРам. — Она же хорошо зарабатывает?

— Это не сейчас было. — поясняет КюРи. — Давно. Она тогда ещё в школе училась.

— Ох, ничего себе… — озадаченно вздыхает ДжиХён. — Прошлое нашего томбоя полно скелетов…

— Тогда почему об этом написали только сейчас, если было уже давно? — спрашивает БоРам у КюРи. — Может, просто кто-то придумал?

— В сети выложили номер дела и комментарии участников суда. — отвечает КюРи, не отрываясь от планшета.

— Суда? — удивлённо переспрашивает ХёМин. — Был даже суд?

КюРи кивает.

— Был. — подтверждает она. — ЮнМи признали невиновной, но поместили под надзор комиссии по делам несовершеннолетних…

На несколько секунд устанавливается тишина.

— Вот это мы влетели… — видимо, проснувшись и начав соображать, ошарашенно произносит ДжиХён. — Накануне «Tokyo Dome» …

Похоже, она озвучивает общую мысль, пришедшую в голову и другим участницам группы.

— Думаешь, — японцы не станут покупать билеты? — повернувшись к ней, спрашивает ХёМин.

Та пожимает в ответ плечами.

— Обвинение в краже несовместимо с образом айдола. — отвечает она. — Айдол — означает «безупречный». Особенно, — если речь идёт о девушке.

— Но суд же признал её невиновной… — слабым голосом произносит БоРам.

— Онни, не делай вид, что не понимаешь. — говорит ей КюРи, подняв голову от планшета. — В Японии достаточно лишь подозрения в несоответствующем поведении, чтобы получить запрет выходить на сцену, а тут даже суд был. И мы там — кореянки.

— БоРам правильно спросила — почему об этом стало известно только сейчас? — говорит ХёМин и обводит всех непонимающим взглядом.

Ответом ей служит молчание.

— А президент СанХён об этом знал? — не получив ответа, задаёт она следующий вопрос.

— Наверное, нет. — отвечает ДжиХён. — Если бы знал, то вряд ли бы её принял.

— Значит, ЮнМи скрыла? — делает логичное заключение ХёМин.

— Выходит, — так. — признаёт ДжиХён.

— И что теперь будет с нами? — продолжает задавать вопросы ХёМин. — Все станут говорить, что у нас в группе была воровка?

— Суд её оправдал. — напоминает БоРам. — Значит она не воровка.

— Вряд ли тебе удастся доказать это хейтерам. — говорит КюРи. — И фанаты будут разочарованы.

— Нас могут начать сильно хейтить. — соглашается с КюРи СонЁн, подключаясь к разговору. — Припомнят, как мы в Японию ездили в то время, когда нация боролась за название моря. Объявят бойкот и начнут собирать подписи за запрет наших выступлений.

Наступает тишина. Девушки прокручивают в головах всё, что им могут припомнить и чем это может обернуться.

— Причём тут наш промоушен? — не желая признавать действительность, продолжает упорствовать в своём непонимании БоРам. — За что бойкот?

— За успех в Японии. — объясняет СонЁн. — И ЮнМи тогда ещё всякого наговорила журналистам. Хороший момент отомстить.

— А в Японии от нас тоже откажутся… — задумчиво произносит ДжиХён. — Где мы тогда будем зарабатывать?

— Мэнбун… — негромко говорит ХёМин.

(мэнбун — корейское слово, обозначающее состояние паники, когда не знаешь, что делать. прим. автора)

— Нужно поговорить с ЮнМи. — предлагает БоРам.

— Зачем? — не понимает ДжиХён. — Что разговор изменит?

— Может, это всё-таки неправда? — с надеждой говорит БоРам. — Может, просто хейтеры придумали?

Взгляды всех присутствующих перемещаются на КюРи. Та пожимает плечами.

— Нетизены пишут, что правда. — отвечает она. — Есть такое судебное дело, документы его выложены.

— Каким образом документы судебного дела попали в свободный доступ? — не понимает ХёМин. — Разве это не нарушение закона? Тем более, что ЮнМи — несовершеннолетняя.

— Да, странно. — кивая, соглашается с ней ДжиХён. — Кто мог такое сделать?

— Семья ЧжуВона? — делает предположение СонЁн.

— Почему именно они? — удивляется ДжиХён.

— Просто у них есть для этого возможность. Я вот не смогу так, даже если захочу. А они, наверняка — могут. Поэтому и выложили.

— Зачем? — не понимает ДжиХён.