Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

Считая слишком затратными и ненадежными методы экономического «завоевания» Китая, они проповедовали прямой военный захват всей Маньчжурии. И убеждали государя не выводить из нее армию, вопреки уже заключенному с Китаем соглашению. Более того, не довольствуясь только Маньчжурией, они предлагали аннексировать и всю Корею. Целиком. «Безобразовская клика» во многом способствовала тому, что в российских правительственных кругах все большее распространение получала идея присоединения к России де-юре северной части Маньчжурии по аналогии со среднеазиатскими территориями. Название этих земель – Желтороссия – впервые было предложено князем Воронцовым-Дашковым.

Безобразовское акционерное общество приобрело в Корее частную лесную концессию. Ее территория, охватывая бассейны рек Ялу и Тумыни, протянулась на 800 километров вдоль китайско-корейской границы от Корейского залива до Японского моря. Фактически она занимала всю приграничную зону. Так Желтороссия в закамуфлированном виде появилась на географической карте Дальнего Востока. Формально концессия была приобретена частным акционерным обществом, но царское правительство под видом лесной стражи ввело туда войска – «стражу». Повод был: из 400 паев 170 принадлежали императору лично. Стража эта состояла почти из полутора тысяч «уволенных в запас» сибирских стрелков, которые заменили первоначально нанятых для этой цели несколько сотен китайцев.

Резонный вопрос: зачем понадобилось хозяину земли русской, у которого и так все его, по определению, влезать в какие-то там концессионные паи? Ответ на него очевиден – дело это было более политическим, нежели голым предпринимательством. Это был повод, провокация, если хочешь. А по сути, наша буферная зона, отделяющая Маньчжурию от Кореи. Опираясь на нее, можно было или спокойно наблюдать за возможной высадкой в Корее японских войск, или самим подготовиться к проведению ее аннексии.

В концессии на реке Ялу, конечно, при объективном рассмотрении, трудно найти нечто экономически предосудительное. Идея с точки зрения бизнеса была здравой и разумной. Открываемые концессии для эксплуатации возможности – сказочные. Даже для богатой лесом России. Одни лишь запасы в миллиард кубометров ценной древесины в долинах пограничных рек Туманган, Ялу и на острове Уллындо, вкупе с удобными транспортными коммуникациями и близостью развивающихся рынков, объективно сулили русскому капиталу полноценное и прочное закрепление в регионе.

Стоимостная оценка концессионных активов раза в три выше капзатрат, понесенных Россией на сооружение КВЖД и ЮМЖД. Но для освоения всего этого богатства требовалось жесткое политическое, а следовательно военное закрепление России в регионе.

Однако у Витте были иные виды на инвестиции. И он начал активно противостоять «безобразовским» планам. И вместо логичного поиска новых источников финансирования северокорейского направления российской экспансии предложил урезать уже существующие статьи расходов. В первую очередь – оборонные. К тому моменту уже серьезно зависимые от Витте Куропаткин с Алексеем Александровичем его поддержали…

Масла в огонь подлила и долбаная, так называемая русская общественность. Газеты, ангажированные Витте и его сторонниками, зашумели о безумной авантюре. В обществе стали говорить: «Швыряют миллионами, чтобы великим князьям можно было наживаться на лесных концессиях на Ялу». Давление на правительство было произведено такое организованное и всестороннее, что… по настоянию Витте средства на постройку Порт-Артурской крепости были значительно урезаны! «Своими» расходами, в частности, на инфраструктуру Дальнего, он поступиться не захотел. Или не смог. Конфиденциальные обязательства-с…

Между тем правительство медлило с выводом армейских сил из Маньчжурии, хотя сроки, установленные договором от 8 апреля 1902 года, миновали. Это вызывало понятную настороженность у Пекина и плохо сдерживаемую ярость в Токио. Но в Зимнем продолжали придерживаться мнения, что «макаки не посмеют». И к декабрю 1903 года переговоры с Японией достигают предельного напряжения. Посланник Курино буквально умоляет министра иностранных дел ускорить ответ на его ноты, которые неделями остаются без ответа. Увы, Ламсдорф бессилен: дипломатическая переписка с Японией изъята из его ведения. Ее на свой страх и риск ведет Особый комитет. Курино добивается личной встречи с царем, но Николай II для японского посланника неизменно «занят».

На новогоднем приеме для дипломатического корпуса царь произносит речь, в которой недвусмысленно напоминает про мощь России и советует не искушать ее миролюбия. И так продолжается до японской ноты, а фактически ультиматума от 13 января. И вот примерно в это время происходит интересный момент. Наместник адмирал Алексеев начинает понимать, что его подставляют под удар! Что вместо продолжения дипломатической дуэли, возможно даже со сдачей определенных позиций, временной, пока не завершена концентрация морских и сухопутных сил на театре, в Питере решились идти на войну прямо сейчас. Только дабы не возмущать мирового сообщества, дать японцам ударить первыми!

И после 14 января выключили из дипломатической игры как его, так и… Ламсдорфа, МИД! Вся полнота дипсношений с Японией неожиданно передана царем «особому комитету» – Абазе. В результате его «усилий» российский ответ на ультиматум японцев, подготовленный в МИДе еще 15 января, был подписан царем только 20-го, а японцам официально передан 22-го! Хотя уже 16-го текст русского ответа был известен в Лондоне и Вашингтоне, как и его подтекст: соглашаться со всем и тянуть время для скрытой мобилизации и усиления флота – отряд Вирениуса через несколько недель будет в Артуре…

Что лучше могло спровоцировать японцев на немедленное нападение?

Алексеев хорошо знал состояние наших морских сил на Дальнем Востоке, да и армии тоже. И знал, сколь высока готовность противника. Он отдавал себе отчет, что с приходом в Японию «Ниссина» и «Кассуги» шансов на отсрочку уже не будет. Остается один шанс на успешное начало кампании – превентивный удар. Просчитался Евгений Александрович в одном. Он полагал, что до того как эти корабли войдут в Йокосуку, японцы не начнут. В Токио, однако, рассудили иначе: атаковать тогда, когда появится уверенность в безопасном завершении их перехода. И уверенность появилась с прохождением крейсерами Сингапура. Вирениус в это время был еще в Джибути и шансов на перехват не имел никаких…

Пытаясь «выбить» право атаковать первым, наместник завалил Питер телеграммами, но там оставались глухи ко всем его просьбам и требованиям. По факту же того, что случилось в Порт-Артуре 27 января, Абаза и его подельники постарались «сдать» Алексеева, выставив козлом отпущения. Последствием этого стала, в частности, самостоятельность Куропаткина. С тех пор два адмирала стали «лютыми» друзьями.