Борис Батыршин - Комонс

То же и с классификацией – «шиусы», «оусы», «комонсы». Она целиком и полностью выдумана писателем, как, впрочем, и многое другое. К оусам принадлежит абсолютное большинство разумных обитателей Галактики. К шиусам относится сами Пришельцы (в книге они называются «народ Пути»). Эти обладают способностью пересаживать свои личности в оусов, захватывая над ними контроль и получая в своё распоряжение содержимое их мозга, включая воспоминания и разного рода практические навыки. Так что, пришелец-оус с одинаковым успехом может вселиться и в шестиногого полу-разумного хищника с одной из планет Пути, и в гигантского агрессивного жука-плывунца, обитателя той же планеты, и в слесаря Васю Пупкина с молокозавода. Или, скажем, в министра обороны Франции, а то и вовсе в начальника Генерального штаба Республики Гвинея-Бисау – если, конечно, таковой в этой стране имеется.

Комонсы же – гипотетические «высшие существа», которые могут подсаживать своё сознание и в шиусов, и в оусов. Именно к ним относятся земные дети и подростки, до возраста примерно в 16 лет. Взрослые становятся шиусами – за исключением тех немногих, кто и в поздние года способен сохранять в сознании «внутреннего ребёнка». В книге это гениальный учёный-физик, неоднократно отторгавший подсаживаемого в него «Десантника»…

Заметьте, это я излагаю авторскую концепцию, с которой всякий может познакомиться, прочтя книгу. На деле же, умение пришельцев подавлять личности аборигенов обусловлены наличием у них своего рода «служебных» ноосферных пакетов, особых «исполнительных программ». Они и играют роль виртуальных «посредников», а так же выполняют ещё кое-какие полезные функции. Что до лучемётов и летучих блюдец – тут «Десантникам» приходится полагаться на местные технические достижения.

Дети. А вот тут автор прав. Земные дети действительно способны до некоторой степени противостоять технологиям чужаков. Правда не все и в разной степени. В начале шестидесятых, Земле повезло – в нужное время и в нужном месте оказались два паренька с нужными способностями, и к тому же, достаточно сообразительные и волевые. Так что автор попал в десятку. Или… ему действительно намекнули? Спросить больше некого.

Само Вторжение. Тут тоже сплошь авторский вымысел, более-менее соответствует лишь концовка – «заражённый» район оцеплен войсками, угроза ядерного удара, пришельцы уходят. Оно и понятно: кто ж допустит какого-то там фантаста в напрочь засекреченные архивы? Тем более, тот понятия не имеет, что его замысел, как пишут порой в предисловиях, «основан на реальных событиях».

Кстати, насчёт того, что «спросить больше некого». Это ещё одна, поистине гениальная догадка писателя. Тогда, кураторы «литературного проекта» попросту не обратили на эту деталь внимания – а ведь именно она во время второго, рокового Вторжения сыграла (или сыграет? Нет, получается, что уже сыграла…) поистине спасительную роль.

Но об этом позже. Мысли путаются, как всегда, после очередного сеанса «реставрации воспоминаний». Спать, спать…

9 ноября 1978 года.

Гора Бештау.

Нескучное утро.

Б-бах – взиу-у!

Резкий, хлёсткий звук винтовочного выстрела, пронзительный визг рикошета, нас осыпает каменной крошкой. Нас – это меня с затаившимся внутри альтер эго, Аста и Миладку. Девочка судорожно вцепилась в мою руку, прижалась, скорчившись в комочек, сама не своя от страха. Серёге тоже нехорошо – вон, как побледнел от испуга и, главное, от непонимания ситуации.

Думаете, мне не страшно? Ещё как. И понимаю я не больше вас…

Б-бах – взиу-у!

Б-бах – взиу-у!

Вот гад, и не жаль ему патронов… А чего их жалеть? Выстрелов никто не услышит – мы в ложбине, одна левая тропа ведет к главной вершине Бештау, а другая – на безымянный отрог, отделенный от гряды, именуемой «Козьи Скалы» глубоким ущельем, носящим оптимистическое название «Волчья пасть». И где-то в стороне этой самой «Волчьей пасти» и притаился враг. От нас до него метров сто, никак не больше. Для стрелка с винтовкой – сущие пустяки.

Б-бах – взиу-у!

..только не для этого. Вон, какой разброс… или он потерял из виду нашу засидку, и бьёт куда попало, давит на мозги? Это у него получается – ребята бледные, ни кровинки, да и меня ощутимо трясёт.

Б-бах – взиу-у!

Пауза. Наполняет магазин? Тогда у него «мосинка» или что-нибудь вроде «Маузера 98К». А то и охотничий карабин, «Лось» или «Барс» – у тех тоже, вроде, магазины на пять патронов. В принципе, можно встать и рвануть во-о-он к той гряде… Нет, не сейчас. Сначала надо объяснить спутникам замысел, подготовиться…

– Серёг, – шепчу, – шляпу дай!

На голове Аста предмет его гордости, бледно-зелёная выцветшая шляпа-панама, какие носят погранцы. Этим летом ездил с матерью в экспедицию, в Казахстан, оттуда и привёз.

Отдал безропотно – стащил с головы и протянул, скомкав зачем-то в кулаке. Подгребаю к себе ногой длинный сучок, цепляю на него панаму и медленно высовываю из-за камня.

Б-бах – взиу-у!

Нет, ну точно, мазила. Фонтанчик каменной пыли брызнул чуть ли не в полуметре от приманки. Поспешно убираю сучок – сработало…

– Жень, а Жень! – Миладка теребит меня за руку, в голосе – слёзы. – Кто это, а? Бандит? Сумасшедший? Чего ему от нас надо?

– Понятия не имею. – шепчу. – Ты тише, а то ещё услышит… Аст!

– А?

На Серёгу трюк с панамой подействовал успокаивающе. Как же, что-то делаем сами, не сидим, как бессловесные мишени…

– Собери парочку камней, и когда скажу – кинь во-о-он в те кустики. Только пониже кидай, чтобы незаметно…

Кустики растут с другой стороны от присмотренной мной тропы отхода, шагах в десяти, и до них, вроде бы, можно добраться, не высовываясь. Пусть горе-стрелок думает, что мы пытаемся удрать в том направлении. Заодно и патрончики пожжёт, вряд ли у него их полные карманы…

– Давай!

Аст, не поднимаясь, швыряет камень в указанном направлении. Удачно попал, ветки затряслись, закачались. Не знал бы – сам подумал, что там кто-то ползает.

Б-бах!

Б-бах!

На этот раз рикошетов нет – пули уходят в заросли карагача. А этот гад снова купился. Вот и хорошо…

Реального боевого опыта у меня нет. Совсем. Срочную я оттянул в частях ПВО, где занимался, по большей части, обслуживанием пусковых установок «Печора», в миру известных как С-125. И стрелять приходилось руки раза три за оба года службы, на стрельбище. Зато позже пристрастился к страйкболу и хардболу, немало полазил по подмосковным лесам да заброшенным пионерлагерям с «приводом» или прокачанной пневматикой. Эти навыки – как раз оттуда.

– Эй, сопляки! Выходите, всё равно достану!

Наконец-то наш визави подал голос. Надтреснутый, не слишком уверенный в себе, к тому же, угадывается одышка. Значит – человек немолодой, лет сорока пяти или больше.