Мария Архангельская - Внутренний дворец.

В верховой езде я делала успехи, да такие, что Тайрен даже как-то пригласил меня на прогулку по городу и за город. Предложение я приняла с восторгом, тем более что приближалось ещё одно празднование, на этот раз дня рождения её высочества, и я сама подумывала, не отпроситься ли мне прогуляться по лавкам в поисках ещё одного подарка. Выезжать в город, от пристального взгляда которого, как оказалось, не спасали даже высокие дворцовые стены, почти без охраны было несколько боязно, но никто в меня гнилыми помидорами не швырялся, зато прогулка по берегу реки среди поросших дубами, кипарисами и орешником холмов оказалась просто волшебной. Шопинг я приберегла для обратного пути. Принц встретил мою просьбу завернуть за покупками понимающей усмешкой, но вопрос, что могло бы понравиться его супруге, похоже, поставил его в тупик. Пришлось мне выбрать подарок на свой вкус – статуэтку из кости, изображающую богиню Ниду. Хозяин лавки утверждал, что она вырезана из бивня слона, и Тайрен подтвердил, однако оттенок у кости был скорее розоватый, чем желтоватый, как я привыкла.

Впрочем, впоследствии я убедилась, что здешняя слоновая кость действительно такая.

– Ну что? – спросил Тайрен, когда мы вышли из лавки только что не лопнувшего от любезности торговца. – Может, ещё куда-нибудь? В шёлковую, или там ювелирную?

Я посмотрела на него с уважением – мужчина, сам предлагающий женщине отправиться за покупками в своём обществе, безусловно такового заслуживал. И тут меня осенило:

– О! А лавка музыкальных инструментов тут где-нибудь есть?

– Есть, прямо за углом. Неужели хочешь себе что-нибудь приобрести?

– Хочу, только не себе, а сестре Ла Ю, – объяснила я. – Её цитра по недосмотру служанки недавно попала под дождь, когда мы сидели в саду, и испортилась.

За что служанка была изругана и отхлёстана по щекам. А поскольку по углам до сих пор шипят, что я де сестру Ю ненавижу за то, что она играет как богиня, а я так толком и не обучилась, пусть подавятся.

Конечно, лучше было бы взять с собой эксперта. Но пришлось удовольствоваться уверениями торговца, что приобретённый нами инструмент действительно самый лучший, и надеяться, что он окажется действительно лучше тех, что Ла Ю сумеет достать во дворце.

Презент вполне удался – сестра Ю радостно поблагодарила меня за подарок и пообещала прислать ту самую свою служанку на следующий день, когда покупку доставят во дворец. Служанка оказалась куда менее приветливой, чем хозяйка: глянула на меня волком, буркнула что-то неразборчивое, схватила свёрток и убежала. Я уже давно заметила, что слуги порой реагируют на любые связанные с их господами ситуации даже острее хозяев, обижаясь и осуждая там, где хозяин махнёт рукой или вежливо промолчит.

Сердце моё безутешной печали полно.

Толпы наложниц меня ненавидят давно!

Много теперь я познала скорбей и обид.

Сколько мне тягостных бед испытать суждено!

Думы об этом в глубоком молчанье таю.

Встану и в грудь себя бью — не заснуть всё равно.

Ши цзин (I, III, 1)

Обновить подаренную мной цитру Ла Ю собралась только на праздник Трёх дней большой жары – во всяком случае, так она потом утверждала. Праздник этот действительно длился три дня, и помимо лодочных гонок на реке и посещения храмов, куда по традиции дарят всякие летние вещи, включает и состязания в изящных искусствах – музыкальные, поэтические, шашечные турниры. На берегу реки Чезяни разбили большие шёлковые шатры, дамы украсили причёски вырезанными из бумаги и ярко раскрашенными крыльями бабочек. Но мне вылазка на природу на этот раз не доставила никакого удовольствия, ибо жара действительно стояла страшная. Я только и могла, что сидеть в тенёчке, обмахиваясь веером и мечтая о том, чтобы окунуться в призывно мерцающую речную воду. Увы, при таком скоплении народа сделать это было совершенно невозможно. Дома, в Восточном дворце – вот, я уже зову его домом, другого-то всё равно нету – наложницы купались в пруду, а иногда к нам присоединялся и его высочество; правда, я в такие моменты стремилась уйти, хотя он и звал меня с собой в воду. Но спокойно смотреть, как девицы облепляют его со всех сторон, я так и не научилась.

Однако там были все свои, здесь же вокруг роилась толпа, причём состоящая не только из женщин обоих гаремов, но и из мужской части двора. Праздники были одной из немногих возможностей для наложниц встретиться с мужчинами, и, возможно, поэтому вокруг царило необычайное оживление. Я только диву давалась, насколько можно быть активным тогда, когда лично я растекаюсь лужицей и считаю часы до заката. Хотя даже темнота почти не приносила облегчения.

Солнце сместилось, и краешек тени от нашего шатра придвинулся ко мне вплотную. Я переставила табуреточку и снова замахала веером, хотя запястье уже начинало болеть. Прятаться в шатре было слишком душно, к тому же там уже и так собрались почти все наложницы его высочества – всё же самый жар даже здешние жаростойкие люди предпочитали пережидать не под открытым небом. Изнутри донёсся звон струн: конечно, Ла Ю не могла пропустить намеченного на вечер музыкального состязания. Струны запели что-то незнакомое, но почти тот час же мелодия оборвалась странным звоном, с которым смешался женский вскрик. А потом в шатре загалдели и заахали другие голоса.

Любопытство неистребимо, потому я встала и вошла внутрь. Навстречу мне выскочила служанка Ю и бегом куда-то унеслась. А внутри все наложницы окружили её плачущую хозяйку. Та держала перед собой дрожащие руки, с её пальцев капало что-то красное. У её ног валялась та самая подаренная мной цитра.

– Что случилось?

На меня никто не обратил внимания. Ла Ю уже даже не плакала, а подвывала, раскачиваясь взад-вперёд, её уговаривали, что сейчас придёт лекарь и обязательно ей поможет. Но первым явился не лекарь, а Тайрен. Стоило ему возникнуть в шатре и куда более властным голосом повторить мой вопрос, как мгновенно настала тишина. Даже пострадавшая перестала выть и только судорожно всхлипывала.

– Сестра Ю хотела проверить новую цитру, – за всех ответила Кольхог на удивление спокойным голосом. – И теперь её руки изрезаны в кровь.

– В кровь? – Тайрен нахмурился. – У тебя лопнула струна?

– Нет…

– Тогда почему?..

Мимо почтительно протиснулся пришедший с ним евнух, поднял цитру и внимательно её осмотрел.

– Ваше высочество, две струны здесь остро наточены, – он протянул инструмент принцу. – Посмотрите.

Тайрен взял цитру, осмотрел, тронул слабо звякнувшую струну.

– Откуда ты её взяла?

– Это я подарила, – сказала я. И все посмотрели на меня.