Мария Архангельская - Внутренний дворец.

– Тогда улыбнись. И глаза не надо прятать. Давай, покажи, что ты не сердишься.

– Я не сержусь, – вздохнула я. Всё-таки даже манера просить прощения у него иной раз бывала деспотичной. Впрочем, что ещё ждать от принца-наследника и будущего Сына Неба.

– Хочешь поехать со мной на охоту? – вдруг спросил Тайрен.

– Хочу! – ответила я. С неподдельным, надо сказать, энтузиазмом.

Шу по стране разъезжает — он ищет добычи для стрел.

Юношей нет здесь таких, кто бы править конями умел...

Разве здесь юношей нет, кто бы править конями умел?

Нет между них никого, равного Шу моему.

Как он собою пригож, как он отважен и смел!

Ши цзин (I, VII, 3)

– Давай, давай! – закричал Тайрен. – Эх-х!..

Я прищурилась, придерживая одной рукой шляпу с вуалью. Поля у неё были широкие, и мне постоянно казалось, что очередной резкий порыв ветра её унесёт. Но не может же женщина показать лицо посторонним мужчинам! Вуаль была довольно густой, и, возможно, из-за неё я не увидела неудачного броска. А может, просто глядела не в ту сторону. Птицы казались совсем маленькими, они кружили где-то у самого горизонта, так что момент приземления сокола и его добычи я упустила.

– Не повезло, – констатировал Кей. – Но, в общем, ясно было, что он в те кусты побежит.

– Давай попробуем снова поднять, – азартно предложил Тайрен.

– Думаешь? По-моему, он уже никуда больше не полетит.

Принц в ответ только махнул рукой:

– Работай, Тиса! Тиса! Давай туда!

Чёрная легавая Тиса на поводке у слуги устремилась к кустам, всадники, и я в их числе, тронулись следом. К самым кустам, впрочем, охотники подъезжать не стали. Всего, не считая меня и Тайрена, а также нескольких слуг, собралось полдюжины человек. Мне всех их представили перед началом охоты, но я, как водится, имён почти не запомнила. Уяснила только, что все они – друзья Тайрена, хотя и не такие близкие, как Кей. Во всяком случае, величали они его исключительно высочеством и на «вы». На меня все эти парни поглядывали с нескрываемым любопытством, но были учтивы.

– В кустах охотиться труднее, чем на открытой местности, вся добыча в них спрятаться норовит, – объяснил мне Тайрен. – Иногда приходится несколько лаев пройти, прежде чем дичь найдёшь.

– Но здесь богато, – заметил один из слуг, а, может, егерей, шедший рядом с его стременем. – Смотрите, сколько следов, ваше высочество.

– Здесь! Здесь проверяй! – крикнул Тайрен спущенной с поводка Тисе, и собака весело забегала зигзагами в зарослях высокой травы. – Сюда же, по-моему, перелетел?

Раздался звон бубенца – теперь сокол кружил прямо над нами. Круг, другой – и почти вертикальное падение вниз, к самой земле. Собака устремилась к тому месту, за ней помчалась другая. Тайрен ругнулся и, подхлестнув коня, поскакал следом. Недалеко, впрочем.

– Вот негодяйка! Ты видела – она его схватила! – сказал он мне, когда я его догнала, соскочил на землю и наклонился к соколу, которого я не сразу разглядела среди жухлой травы. – Стой, стой, я тебе сейчас помогу.

Фазана, на которого шла охота, видно не было, и я сообразила, что схватившая его «негодяйка» – это, видимо, собака. Сокол трепыхнулся, пискнул, Тайрен бережно поднял его и посадил на руку в толстой рукавице, после чего велел второму псу, крутившемуся рядом:

– Давай, давай, проверяй! Тиса, иди сюда!

– Видите, ваше высочество? – крикнул кто-то из охотников.

– Да, здесь он, здесь! Фу! Фу, кому сказано! Дай сюда!

Сокол снова взлетел со звоном, а Тайрен наклонился к собакам. Фазан был отбит и продемонстрирован остальным. Он был ещё живой, бил крыльями, и собаки всё норовили укусить его за голову. Но их отогнали – поощрить в первую очередь надо было сокола. Ещё после первой, как это назвали, ставки, когда птица, взлетев в вышину, упала оттуда на куропатку, я наивно спросила, не принесёт ли она её охотнику. Кей, услышавший это, прыснул и ответил за Тайрена:

– Это же тебе не собака!

Оказалось, что ловчих птиц надо отвлекать от добычи заранее заготовленными кусками мяса, которые носил в специальной сумке один из слуг. Обманывать нельзя – иначе сокол запомнит, что плохие хозяева его не кормят, и может в следующий раз просто улететь по своим делам и забыть вернуться. Собак, впрочем, тоже не обидели.

– Молодцы, молодцы, нашли! – Тайрен потрепал Тису по холке, поднял уже точно мёртвую добычу за лапы, и Тиса подпрыгнула, упорно пытаясь всё-таки откусить болтающуюся голову. – Хорош петух. Хитрый… был. Знал, куда прятаться.

– Хорошая была бы атака, если бы в первого раза, – заметил один из охотников. – Моя Куу как-то тетерева сбивала трижды. Такие удары, а он всё взлетает. Но взяли его в конце концов.

– Чем интересна такая охота, – Тайрен надел на сокола клобучок и сел в седло, ухитрившись удержать птицу на одной руке, – у добычи всегда есть шанс. Раз, и спряталась. Но собаки молодцы, этого нашли, так что мы его добрали. Без собак тут вообще охотиться невозможно. Этот фазан от нас через всё поле бежал, собаки сколько стоек сделали, а он всё отбегал. Под конец уже не выдержал, он же видел, что сокол кружит. Они понимают, когда охотник далеко, вот когда сокол начал отлетать, он и пошёл на взлёт, да не успел. Но всё хорошо, теперь нужно, чтобы сокол пару часов отдохнул. Ксин, давай твоего выпустим.

Новый сокол взлетел в пасмурное небо, часто маша крыльями и сливаясь серым оперением с низкими тучами. Я опасалась дождя, но, к счастью, его так и не случилось. Руки всё равно стыли, и я прятала их в рукава подбитого мехом халата. Однако так лошадь не поведёшь, и кисти то и дело приходилось обнажать. А рукавицы и тем более перчатки, кроме тех, что носили охотники для защиты от птичьих когтей, здесь были не в ходу. Надо будет всё-таки связать себе хотя бы пару варежек.

Когда было решено, что на сегодня хватит, собаки и соколы созваны и накормлены, добыча уложена в вышитые разноцветными птицами сумки, уже спускались сумерки и стало ясно, что в Таюнь мы вернуться до темноты не успеем. Но никого это не волновало. Когда я спросила, а где же мы будем ночевать, оказалось, что недалеко есть охотничий домик, и туда уже отправлены слуги с наказом готовиться к прибытию гостей. Домик по моим меркам тянул на неплохую усадьбу, имел обширный двор с конюшней и загоном для собак и кухню, откуда к нашему прибытию вместе с запахом дыма уже тянуло готовящейся снедью. И воду к нашему приезду успели согреть, пусть не в ваннах, а в тазах, так что перед ужином вполне можно было смыть с себя пыль и грязь. Без служанки, поливающей из кувшина, было неудобно, и я подивилась тому, что уже, оказывается, успела привыкнуть, что мне услужают, однако звать слугу-мужчину в свою комнату постеснялась. Честно говоря, я думала, что и ужинать мне придётся в той же комнате, однако меня позвали за общий стол. Точнее, за несколько столиков, расставленных в роскошно убранной столовой. Тот, что предназначался мне, стоял рядом с местом Тайрена, на него водрузили настольную ширму – квадратное панно на ножках. И, видимо, сочли, что правила приличия вполне соблюдены, хотя ширма эта загораживала только от прямого взгляда.