Секретный Блиц - Звезды не для нас [сборник]

– Не стоит пугать простодушных горожан, – с улыбкой произнёс он.

…Полыхали огни, поднимался к потолку разноцветный дым. Свечи из чёрного воска загадочно мерцали. Всё время, пока господин Танке творил волшбу, святой отец, забившись в угол, молился и отгонял нечистого. Однако, пронесло.

– Цветочная улица, дом у старого пруда, есть в вашем городе такое место? – глухо вопросил маг.

– Травница Аглая! – ахнули в один голос бургомистр и Кульмистро. Святой отец издал тяжёлый вздох.

– Е-есть, значит! – зловеще протянул маг. – Поехали!

В дом травницы Аглаи маг вошёл один, и скоро вышел, сжимая в руках две колбы с тёмной кровью.

– Не надо туда ходить, – предупредил бургомистра. – Работа наша кровава, не стоит это видеть.

С последними его словами окна дома плеснули огнём, а крыша провалилась внутрь.

– Это всё? Вы уверены, господин маг? – опасливо поинтересовался бургомистр.

– Вот, – маг покачал колбами. – Ритуал был в самом разгаре, я едва успел. Нет! Не трогайте! – отшатнулся он от бургомистра, который хотел рассмотреть колбу поближе. – Кровь заряжена, или вы хотите умереть? Я сам уничтожу её. После, за стенами города.

– Спасибо, господин маг.

Бургомистр с поклоном протянул остаток денег.

– Премного благодарны, – сказал капитан Кульмистро и украдкой тронул уши – обычные, человеские уши.

– Если что, вы знаете, где меня найти, – сказал маг. – Приедете в столицу, спросите Венлиха Танке, или Ирону Ирону, или Аджата Люкики. Экипаж мой готов?

На рассвете маг покинул город. Сила бурлила в жилах, требовала выхода. Выпивать возничего маг не стал, он и так взял довольно. Из чистого озорства маг обратил того в зайца: пусть бегает. Карман приятно оттягивал кошель с золотом. Сила силой, а с деньгами жизнь, особенно когда ты снова молод, становится куда как проще. Проезжая мимо болотца, маг утопил в нём ненужные более склянки со свиной кровью. Пользы от неё уже никакой, а грязи, если разобьются, много.

– Вот так-то, милая, – сказал маг, ласково щёлкнув жабу по носу. – Лет на сорок меня ещё хватит. А что потом, спросишь? Так мало ли в мире городов, а в них – безобидных травниц!

Жаба промолчала. Она давно разучилась говорить.

Валерий Камардин

г. Петропавловск-Камчатский

Всю ночь над посёлком бушевала буря. Ветер налетал с моря, завывал над пятиэтажками, трепал рубероид на крышах, раскачивал провода, тяжёлые от налипшего снега. С первым порывом свет ожидаемо вырубился, и посёлок до утра погрузился в белесую тьму…

Миша спал чутко, просыпался, косился на телефон – в такую погоду старикам нездоровится, не пропустить бы тревожный звонок. Но аппарат молчал, и Миша вновь погружался в сон. Лез через сугробы, волоча пузатую сумку с медикаментами, бродил вдоль крыльца в поисках двери…и всё время опаздывал.

Как тогда, три года назад.

Под утро ветер перестал швыряться мокрым снегом в окна. Низкое небо слегка посветлело краешком с востока. Тучи слишком плотные, солнцу не пробиться… Миша вздохнул и поднялся растопить печь. Надо успеть позавтракать, прежде чем пойдут вызовы.

Телефон ожил на второй кружке кофе.

– Антоныч, родненький, помираю!

Савельевна. Хорошая бабка, но уж больно мнительная.

– Давление? Сердце?

Выслушал ответ, кивнул сам себе. Ничего нового, а значит, ничего страшного.

– Буду через десять минут, лежите!

В сенях подхватил саквояж, с ходу закинул его в уазик и взялся за лопату, чтобы расчистить выезд. Зимой привычка оставлять машину носом к трассе экономила время.

Белый уазик, подаренный на новоселье самим губернатором, бегал резво, в питании и обслуживании был неприхотлив. Миша испытывал к нему тёплые чувства. Даже обижался сперва, что в посёлке машине дали прозвище Белый Воронок. Мол, в прошлом веке чёрные воронки людей губили, а этот спасает.

Эх, если бы всегда так было, если бы он тогда успел…

Воронок фыркнул и сразу завёлся, словно только и ждал команды хозяина. Покачиваясь, съехал к дороге, свернул в нужную сторону. Миша погладил руль и подумал, что относится к машине, как к верному псу. Наверное, поэтому будка во дворе так и стоит пустая.

На главной улице уже гремел старенький бульдозер. Митяй и его верный Булька трудились на благо общества. Они расчистили только левую полосу, по ней Миша и двинулся. Бульдозер опасно развернулся в его сторону и замер, покачивая ковшом без пары зубцов. Из кабины высунулся Митяй, такой же щербатый, как и его агрегат.

– Здоров, медицина! – завопил он, перекрывая шум двигателя.

Миша кивнул и показал рукой, что надо проехать.

– Это мы мигом! Булька, назад!

Агрегат загрохотал, отползая. Из ковша на дорогу сполз пласт мокрого снега. Митяй скорчил виноватую гримасу. Миша улыбнулся и дал по газам. Воронок врезался в сбежавший сугроб, разметал его и рванул дальше.

Дома в посёлке никогда не запирали, даже на ночь. На калитки вместо замков ладили простые вертушки, чтобы скотина во двор не лезла. Городской житель Миша, приехавший в этот край по программе «Сельский врач», сильно удивлялся. Пока не понял, что народу тут нечего друг от друга прятать.

Калитка за спиной хлопнула, из будки выглянул пёс. Узнал Мишу, выбрался наружу, виляя хвостом. Надо бы уважить хозяина, потрепать по холке, почесать за вислым ухом. Но в этот миг телефон в кармане куртки подал голос. Пёс зевнул во всю пасть, отвернул морду и отряхнулся, словно пожал плечами – мол, понимаю, Миша, не до меня тебе.

– Алло, у нас сыну третий день плохо…

Это уже серьёзнее. Может, новомодная зараза из города добралась. Миша уточнил адрес. Совсем рядом.

– Буду скоро, не волнуйтесь.

Он шагнул на крыльцо, потянулся к двери и понял, что забыл саквояж в машине. Терять время не хотелось. Ладно, Савельевне сегодня и дыхательной гимнастики хватит.

– Антоныч, тут я, в кухне…

Миша в сенях постучал ногами, сбивая снег с ботинок.

– Почему в кухне? Я вам велел лежать!

– А я лежу…

Он вошёл и обмер. Савельевна смиренно покоилась у печи ногами к выходу, руки на животе. Только вместо свечки старенький мобильник огоньком помигивал.

Миша присел рядом, всмотрелся в лицо, коснулся рук и шеи, прислушался к дыханию. Приступ сильный, медлить нельзя.

– Савельевна, спокойно. На раз-два начинай дышать как тогда…

Бабка мигнула, показывая, что поняла. Говорить она уже не могла. Миша сосредоточился и, зажмурившись, пробормотал нараспев первую формулу. Мир вспыхнул, веки изнутри обожгло красным пламенем, дыхание перехватило.

Савельевна шумно выдохнула. Он открыл глаза. Бабка смущённо улыбалась. От приступа не осталось и следа. Миша помог ей подняться, проводил до кровати, подал лекарство и стакан воды. Проследил, чтобы телефон на тумбочку положила. Велел соблюдать постельный режим, звонить по самочувствию.