Анатолий Подшивалов - Негоциант

Разгром британцев и египтян был полный, взяты богатые трофеи и много пленных, которых погнали вглубь Эфиопии, а сама эфиопско-арабская армия двинулась на Александрию. Англия срочно мобилизовала все свои резервы в Гибралтаре, Египте, но этого было мало, Александрию, скорее всего, не удалось бы удержать даже до подхода этих резервов, не говоря уже о кораблях из метрополии.

Прочитав прессу, пошел прогуляться, чтобы немного развеяться и подышать воздухом. К сожалению, от канала несло гнилью, а чуть дальше, где были оборудованы гранитные лесенки-спуски к воде, стояла ассенизационная баржа. Хорошо, что не под моим и окнами, а то я подумал зимой – как было бы хорошо, если бы напротив дома был спуск на лед канала, где был оборудован каток. Это зимой спуск на каток, а весной и летом – тропа ассенизаторов. Канализация в Питере была только ливневая, а фекальные воды из выгребных ям полагалось вывозить баржами в Финский залив, не менее 30 верст от города. Так что, идя по направлению к Казанскому собору, я попытался побыстрее форсировать зловонное место и тут меня окликнули по имени. Посмотрел на другую сторону проезда вдоль канала и увидел гвардейского капитана с тросточкой и под руку с миловидной молодой женщиной.

Да это же, Олег, мой сосед по палате в Академии. Я лежал там с переломом ключицы, а он с огнестрельным переломом бедренной кости после того как его ранил новоявленный жених знакомой Агеева, из за чего Сергей тогда и взбесился. Имя-то я сразу вспомнил, в это время оно редкое, в святцах только один православный святой Олег, Олег Брянский, а вот встреть капитана на Невском, например, мог бы и мимо пройти и потом он вспоминал бы меня как зазнайку. Жену я его тоже вспомнил, она пекла удивительные пирожки с капустой, какие мне очень понравились и я пригласил моих знакомых на обед, тем более его должны были уже приготовить. Сказал дворецкому, что я с гостями, но кухарка всегда готовит больше и будет чем накормить гостей.

— Олег, как здоровье, как служба, нога не беспокоит?

— Спасибо, Александр, благодаря твоему лекарству все зажило, главное, что ногу не оттяпали, а то уже эскулапы ножики-то наточили, я это знал, меня потихоньку морально к ампутации готовить стали. Но тут ты подвернулся и ногу мне свои лекарством, считай, спас. Так что я остался в армии, служу на штабной должности, в том же полку, бумажки перекладываю, скукота, конечно, но в полку остался. Смотрю, ты уже в генеральских чинах и князь, так что я был прав, когда говорил что ты еще в превосходительства выйдешь. Ты тогда еще расстроился, что только магистерскую степень тебе дали…

— Вот что-то ты, Олег, не растешь в чинах, или зажимают?

— Нет, просто убил я на дуэли того графинчика, что мне ногу прострелил. Он издеваться над моей походкой вздумал. Стоит на плацу в компании таких же аристократиков и когда я мимо прошел, он карикатурно скопировал мою походку, приятели его в смех, а я обернулся и увидел, как он клоунствует. А дальше – дуэль, нет все чин-чином, по приговору Офицерского суда чести. Секунданты были, доктор, все как положено. Только доктор не понадобился – он промахнулся, а я засветил ему аккурат между глаз, ну а дальше родственники графа бучу подняли и хотели меня либо совсем из армии турнуть, либо из гвардии в армию, а дальний гарнизон. Но командир отстоял, правда, повышение в чине мне светило в этом году, а он не подписал, мало, говорит, времени прошло, не надо дразнить гусей.

И тут я подумал, из постоянного трехмесячного общения у меня сложилось впечатление об Олеге как об умном и храбром офицере, не боящемся риска и не робеющим перед титулами и чинами. А не предложить ему командовать первой в мире боевой машиной?

— Слушай, Олег, ты вот как-то рассказывал, что ни разу не говорил с государем, хотя много раз его видел. Хочешь, устрою тебе такой разговор, может и карьера твоя в гору пойдет, и не штабная, а боевая.

— Да какой из меня вояка, я и версту с трудом прохожу и только с палкой.

— А ходить не надо, тебя вот такая машина повезет, — взяв из бюро фотографии, показал капитану гусеничную платформу. — Хочешь командовать первой в мире боевой бронированной гусеничной машиной. Государь точно придет смотреть и награды будут, карьера твоя сдвинется с мертвой точки, а потом будет сначала три машины, а потом десяток, минимум подполковника получишь. Машина уже на Обуховском заводе, можешь хоть завтра начать учиться управлению и командовать первым экипажем. Ты по-немецки говоришь?

— Немного говорю, а это твое изобретение? Я вообще-то сейчас в отпуске, могу и поучиться.

— Вот и отлично. Да, моё, но машина сделана в Швеции, наши заводы не взялись за изготовление, а вооружение будем ставить на Обуховском – вот такое, — я пододвинул к Олегу эскиз барбета с вооружением, объяснил про экипаж и кто что делает. Ты подумай, с женой посоветуйся и если захочешь стать командиром этого монстра, приходи завтра к девяти утра, вот и поедем на завод, сам все увидишь.

3 августа 1893 г.

С утра пришел Олег в мундире, но я попросил его еще взять что-нибудь из одежды, что не жалко испачкать в масле и мазуте. Пока мы пили кофе, пришел Ефремыч и сказал, что приехали солдаты с жандармами (не иначе брать меня будут и в Петропавловку). Нет, пока в камеру рано, это арсенальские, за ружьями. Ефремыч отпер подвал, стали выносить ящики и грузить их на подводы. Оставил себе один ящик с пятью пистолетами-пулеметами, за остальное расписался в сдаче на листе и получил на руки второй экземпляр. Проверил данные получателя, все правильно: Владикавказ (а то еще во Владивосток уедет, знаю я наших путаников), штаб Терского казачьего войска, полковнику Нечипоренко А. Г.

Ну все, увезли, и только мы засобирались, наконец на завод, появляется младший унтер – посыльный из Главного штаба с письмом от генерала Обручева – генерал просил сегодня в три пополудни, если это не нарушит моих планов, быть в качестве консультанта на совещании в Главном штабе по ситуации в Африке. Попросил унтера передать, что буду, пусть пропуск приготовят.

На Обуховском уже успели сколотить из горбыля большой сарай для машины. Сейчас она стояла снаружи и шведы в спецовках давали пояснения, где что находится, четырем заводчанам, двое из них, по виду или старшие мастера, или инженеры. Еще рядом с механиком-водителем поместился пожилой усатый фельдфебель, который, увидев офицера, а потом разглядел и меня в шинели с красными отворотами, выбрался наружу и отрапортовал, что фельдфебель Геращенко проходит обучение управлению гусеничной машиной. Я спросил, кем он раньше был и есть ли опыт работы с техникой. Оказывается, полтора десятка лет назад, на русско-турецкой, он водил паровой локомобиль.