Михаил Ланцов - Консул Руси

— Как же он был прав… — наконец, покачав головой, произнес он.

— Что ты говоришь? — спросил Владимир Болгарский, сидевший рядом.

— Ты посмотри на это. Что ты видишь?

— Уважаемых людей, которые ругаются из-за многих бед, что им причинил вероотступник.

— Нет, здесь происходит отнюдь, не это, — покачал головой Вардан и засмеялся. Громко. Заливисто. Все резко замолчали. А он отсмеялся и, вытирая слезы, вышел из зала. Следом за ним удалился и князь Болгарии, которому стало очень интересно. Он терялся в догадках, не понимая поступка василевса.

— Довольны? — холодно спросил Фотий у иерархов.

— Почему он смеялся? — спросил представитель халифата.

— Во время личной встречи наш василевс предостерег Василия от ересей, в которых тот упорствует. На что тот рассмеялся и рассказал, что произойдет, если мы, вдруг, соберемся на Собор. И то, что он сказал в точности и происходит. Мы переругались как свора собак. Я тогда в эти слова не поверил, но теперь вижу – сын Феофила в очередной раз оказался прав.

— Так он это все спровоцировал специально? — удивился тот самый раввин, что возглавлял делегацию к Ярославу.

— Судя по всему, да, — произнес Фотий. — Но точно я это сказать не могу. Его душа для меня потемки. Я не знаю, чем живет этот человек.

— Но, зачем он приносил в жертву людей? — вновь заладил свою шарманку представитель халифа. — Может быть вы знаете?

— Знаю, — нехотя кивнул Фотий. — Для поднятия боевого духа людей. И он его поднял. Кроме того, он просто не хотел себя сковывать пленными.

— Это он сказал?

— Да. Василевсу. Василия воспитывали атланты. И это наложило свой отпечаток. Он явно знает, про высшие силы очень много. Вы ведь не станете отрицать, что небеса на его стороне.

— Или преисподняя! — взвизгнул раздраженный Папа Римский.

— Он может без последствий посетить храм. Он не боится святой воды. Он может перекрестится и прочитать молитву. И делал это не раз прилюдно. Как на латыни, так и на греческом. Совершенно очевидно, что тот, кто имеет дело с преисподней на это не способен. — Возразил Фотий.

— Так что же выходит… — тихо спросил раввин. — Его слова – правда? Но это – кошмар!

— А ты, кстати, зачем, к нему ездил? — поинтересовался Патриарх Константинополя.

— Рабов выкупать, тех, что из нашей общины…

— И как? Выкупил?

— Если бы. И рабов не выкупил, и без денег остался, — начал прибедняться глава делегации под с трудом скрываемую улыбку Фотия. Он то знал, что корабли этого человека забиты товарами.

— Я предлагаю отлучить Василия от церкви! — громогласно произнес Папа Римский.

— Очень интересное решение, — с грустной усмешкой заметил Фотий. — Но, боюсь, несвоевременное. Я бы для начала его крестил.

— Но он был крещен при рождении!

— И что? Он давно не посещает церковь, не исповедуется и вообще воцерковленным человеком его назвать язык не повернется. Особенно после всех этих жертвоприношений и поклонений языческим идолам. Таких как он надобно заново крестить, ибо вышел он из лона церкви.

— А что будет с коптскими церквями? — вновь спросил иерарх Александрии, которому все эти отлучения были до малины. — Может быть Собор постановит передать их законному владельцу?

— Василия с коптскими общинами договаривался, — заметил Патриарх Иерусалима. — Ты хочешь оспорить его решение?

— Мы здесь для того и собрались, чтобы оспорить его решение!

— Его ересь, — поправил собрата Патриарх Иерусалима. — Сохранение церквей за коптами позволило заручиться их лояльностью и занять дому Сарантапехос весь нижний Мицраим [78]практически без боев. Ты хочешь спровоцировать там восстание? Хочешь, чтобы пролилась еще кровь христиан? Или желаешь, чтобы Василий вновь навестил Александрию и пообщался с тобой лично? Лично я – сильно бы подумал, прежде чем оспаривать решение такого человека. Тем более, что оно не касается его ереси.

— Да кто он такой?! — раздраженно воскликнул Папа Римский. — Почему я или кто-либо из нас должен его бояться?

— Кто? Как минимум соправитель империи римлян, — тихо произнес Фотий. Почти шептом. Но слова его услышали все и очень отчетливо.

— ЧТО?! — вскинулись все иерархи разом, вскочив, но, видя абсолютно серьезное лицо Фотий, отшатнули и упали на свои места, побледнев.

— В это самое время на всех площадях Константинополя зачитывают указ о том, что нобилисим Василий сын Феофила и князь Болгарский Владимир сын Бориса объявляются цезарями-соправителями при Вардане.

— Нет… — покачал головой Папа Римский. — Нет. НЕТ!

— Да, — с едва заметной усмешкой произнес Фотий. — И в наших интересах, чтобы Василий прекратил свою ересь, вернувшись в лоно церкви. И в ваших тоже, — кивнул Патриарх Константинополя в сторону представителей халифата и иудеев. — Именно для этого я вас всех и собрал. Боюсь, что Василий всколыхнул очень страшные силы и поднял важные вопросы. Он и раньше писал, что церковь ныне выступает истинным злом, что опустошает земли, вытягивая из людей последнюю горсть зерна. А священники непомерны в своей алчности и жажде власти.

— Не ему нас судить! — вновь вскинул Патриарх Рима.

— Что мешает ему попробовать? Или ты думаешь, что успеешь сбежать из Рима, если к его стенам подойдет легион?

— Рим неприступен! — вскинулся Папа Римский. — Одним легионом ему не взять город!

— Александрия крупнее Рима, — лукаво улыбнувшись, заметил представитель халифа. — И войск с эмирами подошло много.

— Но и Василий был не один.

— Если верить словам выживших, победу сделал легион. Остальные, это так… просто участники…

— Пострадать за веру – святое дело! — в раздражении поджав губы, выкрикнул Папа Римский и нахохлился. Ему совсем не понравилось, только что услышанное. А по спине побежал неприятный холодок. Этот мерзавец оказался на удивление близок… и опасен… Главное теперь – держать ухо востро и быть наготове сбежать из города, если легион замаячит на горизонте. А то и вправду – застанет врасплох. А общаться с ним он не желал совершенно.

— Пострадать за веру, — усмехнулся Фотий, — ты всегда успеешь. Во всяком случае, ты знаешь, к кому можно обратиться за помощью. Нам же нужно решить, что делать с этим человеком. Точнее, как унять его буйство и вернуть в лоно церкви. Если у вас есть что сказать – говорите. И вы тоже, — кивнул Патриарх представителям халифата. — Вам же не нравиться, что он приносил в жертву пленников. И вы, я уверен, не хотите, чтобы он поступал так впредь. Вот и давайте все вместе, сообща, вернем его к вере и приличному поведению.

— Может убийц подослать? — спросил архиепископ Кентерберийский.

— Пробовали. Бесполезно. — Поморщившись, возразил Фотий. — Его даже яд черного скорпиона не взял.