Владимир Абрамов - Остроухий крестьянин

— А то, — хмуро кивнул Сивый, судорожно обернувшись назад, чтобы убедиться, что их не подслушивают. — Скажи спасибо, что он никого из нас на мясо не пустил. Думается мне, что этот падла нас прихватил исключительно в качестве живых консервов!

— Нужно того… — Конь выразительно приподнял брови и провел большим пальцем по горлу.

— У него автомат, — испуганно прошептал Сивый.

— Ему тоже спать надо, — в хищной улыбке продемонстрировал большие кривые зубы Конь.

— Думаешь? — в голосе Сивого слышалось сомнение.

— Знаю! Или он, или мы. Хер знает, сколько ещё по тайге шастать. Этот гад нас сожрёт так же, как суп в котелке!

— Ну, если тут грибники, то до жилья недалеко, — заметил Сивый.

— Да ну? А если грибник на тачке приехал в глушь?!

— Грибника нужно найти и тачку отжать! — жадно заблестели глаза Сивого.

— Без сомнений. Но Шкипера пора валить. Этой ночью! Ты в деле?

Сивый задумчиво пожевал нижнюю губу, после чего нервно кивнул.

— Я в деле.

Вскоре показался ручей. Сивый склонился над водой и стал промывать котелок.

— Слышь, Конь, а какого хрена я мою, а ты болтаешься, как сосиска на ветру?

Обернувшись назад, он обомлел. От сильнейшего изумления у него расширились зрачки и затрепетали ноздри. На месте Коня стоял какой-то мужик в камуфляже. За спиной у него висел примитивный лук и самодельный колчан со стрелами. Скосив глаза влево и вниз, он обнаружил стопы товарища, который без движения лежал на земле.

— Ты к…

Сивый не договорил. Хоть он успел напрячься и напружинить ноги и даже попытался выхватить заточку, но удар носком армейского берца в кадык был для него слишком неожиданным. Положение было неудобным, бандит сидел на корточках и не успел ничего сделать. А дальше сопротивляться он не мог, поскольку пытался заново научиться дышать.

Дмитрий сложил большой, средний и указательный пальцы правой ладони щепотью и ударил в особую точку на туловище, в которой расположен энергетический узел жизненной силы. В момент нанесения удара он пропустил через пальцы совсем крохотную порцию праны. Удар хоть и был слабым, но, нанесённый в нужное место с особым приемом, он мгновенно вырубил Сивого, как и за секунды до этого Коня.

— Сюрприз! — тихо прокомментировал Карпов. — А за разбросанные грибы ты у меня отдельно ответишь!

Дмитрий связал обезвреженных беглых заключённых их же одеждой, заодно обыскал и изъял все опасные предметы — пару заточек. В качестве кляпа он использовал мох и рукав от робы.

Тем временем на поляне троица мужчин готовилась к варке каши. Работали лишь двое из них: собирали дрова, разжигали костёр.

— Да где же их носит? — недовольно пробурчал один.

— Не парься, Вакса, скоро пожрем.

— Если бы, — Вакса украдкой зыркнул в сторону Шкипера и перешёл на шёпот, — кое-кто всё не сожрал, а поделился со всеми…

— Ты что-то имеешь против Шкипера?! — прищурился товарищ.

— Нет-нет, — возразил с притворной честностью Вакса. — Ничегошеньки…

— Хн… — «коллега» посмотрел в сторону леса. — Сивый с Конем что-то действительно долго воду несут. И так желудок к спине прилип.

В это время Шкипер скривился и схватился за живот.

— Я осмотрюсь, — сказал он, поспешно направляясь в сторону густого кустарника. Автомат он не забыл прихватить с собой.

— А нечего было всю хавку в одну харю точить! — злорадно, но тихо сказал Вакса.

— М-да… — почесал заросший густой щетиной подбородок его напарник в деле подготовки костра. — Как бы заворот кишок не случился.

Из кустов раздался громкий возглас:

— КАКОГО?! — за ним последовал хрип: — Хр-р… Кх-кх…

— Во тужится! — злорадно оскалился Вакса. — Словно пирамиду Хеопса откладывает.

— Хн… Пожалуй, когда захочу, я гадить в другое место пойду, — согласился второй мужчина.

— Не представляю, что нужно отложить, чтобы так удивиться… — продолжил злорадствовать Вакса.

Внезапно ухмылку смыло с его лица. Тупая стрела без наконечника прилетела Ваксе прямо в лоб. Удар был настолько сильным и ошеломительным, что мужчину отбросило назад. Лоб сильно рассекло, лицо начала заливать кровь, в глазах потемнело. Вакса лежал и ничего не мог поделать. Мир плыл вокруг, тошнота накатывала волнами, мышцы будто стали сделаны из ваты.

— Э-э?! — большими глазами проводил падающее тело товарища последний стоящий на ногах преступник.

Вторая тупая стрела прилетела ему в спину прямиком по левой почке. Боль и инерция толкнули мужчину на землю, но он умудрился упасть на четвереньки. И только он собирался перекатом уйти в сторону, как вторая стрела прилетела по второй почке. Адская боль затопила его сознание. Громкий вопль пронесся по лесу, отдавшись далёким эхом.

Подняв голову, через двоящееся, помутневшее зрение он разглядел бесшумно приблизившегося мужчину в камуфляже. В руках у него был автомат Шкипера, за спиной висел лук и колчан со стрелами.

— Да кто ты такой? — хрипло вопросил зек. — Чего тебе надо?

— Грибник я…

Дмитрий ударом приклада автомата отправил сознание противника в небытие.

— Магию мне надо, — добавил он, направляясь ко второму преступнику, — и бессмертие…

И всё же Карпову пришлось тащить бессознательных пленных на волокуше к ближайшему дубу. Поскольку лагерь был разбит неподалеку от одного такого дерева, далеко ходить не пришлось. Тем не менее упарился Дмитрий капитально. Да и пока таскал туши преступников, они пришли в себя и пытались что-то кричать сквозь кляпы. Даже несмотря на наличие мха во рту, можно было различить ругательства и угрозы, но Линаэль не обращал на них внимания. Он полностью сконцентрировался на вычерчивании ритуального рисунка.

Вообще черчением то, что он творил, назвать было сложно. Скорее это напоминало земляные работы. Магическая печать создавалась с помощью лопаты, которой вокруг дуба был окопан небольшой круг и выкопаны неглубокие траншеи в виде рунных знаков. Чем дольше копал Линаэль, тем больше страха было в глазах преступников. А когда он откинул лопату, повторно оглушил Шкипера и потащил его в центр руны, тут-то у остальных зеков волосы зашевелились даже на мягком месте. А уж когда в его руке блеснул нож…

Жертвоприношение — не самое приятное зрелище. Линаэль не испытывал удовольствия от того, что делал. За свою долгую по меркам людей жизнь он совершил много неприятных вещей, но убийства разумных до войны с орками в этот список не входили. Повоевав, он перестал испытывать пиетет перед убийством, но всё равно не любил заниматься подобным. Но надо — ему надо. А свои нужды он ставил выше желаний хуманов, тем более врагов, которые собирались его убить, даже не попытавшись вступить в диалог.

Все пятеро преступников расстались с жизнями. Их тела под действием ритуала высохли, превратившись в сухие трухлявые мумии. Их жизненная сила перетекла к корявому дубу. Листва дерева налилась сочными зелеными красками. Сухие ветви ожили. На ветвях набухали огромные жёлуди.