Владимир Абрамов - Остроухий крестьянин

И сразу же нарисовалась проблема. Благодаря части души, которая их делает бессмертными долгожителями, жизненной силы в эльфах много, а после расходования она быстро восполняется. У хуманов же с праной беда. Мало того что её ограниченное количество, так она ещё с возрастом теряет в качестве, замедляет свой ток и будто тухнет. У молодых людей прана похожа на горный ручей, чистый и быстрый. У стариков это будто тухлое, густое и вязкое болото. У самого же эльфа прана сейчас была подобна медленной речке с вялым течением, воды которой зацвели и стали мутными от водорослей. И это после бурной, кристально чистой реки родного тела.

Работать с такой жизненной силой приходилось очень осторожно. Зачерпывать даже не горстями, а капельками. Он направлял прану к больным участкам организма, что давало ускоренное исцеление. Ненамного, но лечение всё же происходило быстрее. Больше сил черпать нельзя: это грозит ускоренным старением.

Проблема в том, что Дмитрий изрядно запустил свой организм. Проще было сказать, что у него было здоровым. По сути ничего. Тут и проблемы с внутренними органами, особенно пострадали печень, почки и желудок. Сердце поизносилось, и с кишками не все в порядке. Кожа тоже не в лучшем виде. С сосудами намечаются проблемы. О больной ноге и спине и упоминать не стоит. Больная спина — бич всех хуманов старшего возраста.

Линаэль не знал, за что хвататься. Тут, по идее, нужно всё тело обновить. Нет, была бы ему доступна мана, он бы даже в этом теле сумел прожить около тысячи лет, поддерживая его в отличном состоянии на уровне молодого парня лет двадцати пяти. Но с затхлой хуманской праной такой фокус не провернуть.

В первую очередь он сконцентрировался на исцелении травмы головы и слегка поправил проблемы с печенью. Так что на десятый день его выписали из больницы «полностью здоровым».

Идя от здания больницы в сторону автомобильной дороги, Линаэль саркастично кривил губы.

— Здоровый! — протянул он с иронией. — Что бы вы понимали в лечении… Если я здоров, то эта собака, — перевел он взор на худого бродячего пса, — чистокровный единорог! Коновалы!

«Так, стоп, — мысленно застопорил он себя. — А как я домой в деревню добираться буду? Глухомань же за восемьдесят километров от райцентра, а у меня ни денег, ни телефона…»

Несколько километров до трассы Дмитрию пришлось пройти пешком, а после он ещё долго голосовал, ловя попутный транспорт. Попытку уехать омрачала потрёпанная одежда, в которой мужчина напоминал бездомного. Драные на коленях, все в пятнах краски штаны просились на помойку. Замызганная футболка была растянута.

В итоге одна попутка остановилась. Старик на потрёпанном «Жигули» шестой модели подвёз Карпова по трассе до поворота на деревню. Дальше он пошел пешком.

Через пять километров позади путника послышался грохот автомобильного прицепа, лишь затем до ушей донёсся рык двигателя. Возле Димы притормозила старенькая Нива. Машина, как и водитель, были пешеходу знакомы.

— Привет, сосед, — высунул в открытое окно голову с короткими черными волосами мужчина сорока пяти лет. Карие глаза на пухлом лице внимательно смотрели на Диму. — Подвезти?

— Петрович, — вспомнил он отчество. Имя знакомого позабылось, видимо, оказалось среди уничтоженной памяти. — Конечно.

Карпов забрался на пассажирское сиденье автомобиля. Машина тронулась. Некоторое время поездка продолжалась в тишине, но вскоре Петрович глубоко вздохнул и набрался решимости. С напускной суровостью он произнес:

— Слышь, Димка, ты как за баню будешь расплачиваться?

— За баню?! — удивленно вздернул брови он. — А что с ней не так?

— Ты издеваешься? — разозлился Петрович.

— Нет, — слегка приподнял плечи Карпов. — Извини, но у меня после травмы головы частичная амнезия.

Видя по сощуренным глазам и скептическому выражению лица, что Петрович не верит, он спокойно продолжил.

— Это не шутка. У меня на руках есть медицинское заключение. Петрович, ты не злись, просто расскажи, как есть.

— Ладно, — слегка смутился сосед, допустив, что сказанное может быть правдой. Из-за этого он почувствовал себя немного неловко. — Ты это… В своей бане в уматину пьяным парился, там уснул и чуть не угорел. Баня загорелась. Хорошо, что я вовремя увидел, вытащил тебя из пожара. Тебе по башке гнилой балкой прилетело. Я же и скорую вызвал.

— Так, погоди, — задумчиво произнес эльф в теле хумана, — получается, что моя баня сгорела?

— Верно, в пепелище, — кивнул Петрович. — До самого основания. Ничегошеньки, кроме углей, не осталось. Но от твоей бани моя баня загорелась. Хорошо, что я шланг размотал и стал вовремя тушить.

— То есть твоя баня тоже сгорела?

Эльфа переполняла печаль. Итак проблем куча, а тут ещё соседу за баню возмещать. Проблемное досталось ему тело. Он постарался воспринять разгребание неприятностей хумана-алкоголика философски, вроде как арендная плата за использование чужого тела. Лучше такая жизнь, чем никакая.

— Да нет! — мотнул головой Петрович. — У меня, слава богу, не вся баня сгорела. Лишь частично крыша и задняя стенка парилки. Вот, — кивнул он назад, — материалы в райцентре купил, буду ремонтировать.

— Сколько с меня? — решительно вопросил Дмитрий.

— Двадцать шесть тысяч. Дим, ты не подумай, я навариться на тебе не хочу. Я понимаю, у тебя самого проблем побольше. Это я лишь материалы посчитал, без работы.

— Петрович, я заплачу, но… — он задумался, пытаясь изыскать источники дохода. — Но не сразу. Сейчас денег нет. Буду тебе понемногу отдавать в течение полугода. Надеюсь, тебя устроит?

Петрович повеселел. Он не рассчитывал на положительный ответ. В уме он себя накручивал, думал, что сосед пошлет его на три известные во всём Союзе буквы. Он даже думал в случае отрицательного ответа подать в суд, чего ему очень сильно не хотелось. Ведь это означало навсегда испортить отношения с соседом. А тут такая приятная неожиданность.

— Дык я же понимаю! — радостно оскалился он. — Диман, я же знаю, что ты на пенсию живёшь. Меня устроит, если в течение полугода будешь выплачивать.

— Хорошо, — кивнул Карпов. — Тебе с ремонтом помочь?

— Да не, — смутился Петрович, понимая, что ещё и просить помощи после такого будет перебором. Но добрый жест оценил положительно. — Сам справлюсь. Ты как? Вылечили?

— Вылечили, — в голосе Димы можно было различить лёгкую иронию.

Дома всё было чуть хуже, чем Дмитрий помнил. Весь двор порос высокой травой. Грядки не вскопаны и не засажены. Во дворе валяется куча хлама. Забор с одной стороны двора отсутствует, ведь прошлой зимой, когда у него кончились дрова, он не придумал ничего лучше, чем топить штакетинами от забора. К этой живописной картине присоединились обугленные останки от бани в конце двора.