Михаил Ланцов - Иван Московский. Том 2. Король Руси

– А приданное?

– Половина обозначенного приданного пойдет ее мужу. А на половину я выпишу вашему герцогу акций Персидской компании. Или, если он пожелает, верну их. Кроме того, я не отказываюсь от предложения сочетать браком наших с Галеаццо детей.

– Я понял, Ваше Величество, – произнес Антоний. – И вы правы. Я должен обсудить этот вопрос с моим господином…

Антонио ушел, а Иоанн открыл тетрадь и сделал там запись, фиксируя дату этого разговора, характер предложения и реакцию собеседника. А также свои резоны.

После победы над Казимиром он оказался вынужден заниматься очень непростыми делами. Например, рисовать политические карты Европы. Не только по территории и владениями, но и с выгодами и прочими нюансами. Кто с кем и против кого дружит. У кого какие резоны и интересы. Ну и так далее. И начал заводить даже картотеку по странам, подумывая о помощниках в столь важном деле. А то и о создании отдельной службы.

Казимир бежал в спешке, стремясь избежать пленения. Поэтому его обоз оказался взят московским войском. Включая казну, в которой кроме предложенных им ста тысяч флоринов, находилось еще столько же. Примерно. Вероятно, он собирался торговаться и был готов немного уступить в цене. Но не так дико, как хватил Иоанн. Да и наемникам нужно исправно платить.

Захват казны выводил Казимира из игры как минимум на год.

А значит, что? Правильно. Передышка. В год, а может быть и больше. И Иоанн планировал ей воспользоваться в полной мере. В том числе для того, чтобы укрепить свое международное положение. И надежду на это принесли вошедшие по осени в Неву корабли Неаполитанского королевства.

Фердинанд на все деньги, что были выручены от продажи акций Персидской торговли в Италии закупил военных припасов. Одного только пороха тонн десять вышло, что не могло не радовать Иоанна. Да, самоуправство, но тесть ведь не знал, как все у зятя сложится и поступал вполне разумно. Так же он привез с собой четыре сотни генуэзских арбалетчиков и две сотни валлийских лучников. Наемные банды, разумеется. Что также было более чем здраво. Он ведь думал, что Казимир Иоанна дожимает и тому приходится отбиваться с опорой на крепости.

Кроме того, люди короля Неаполя привезли много всякого военного имущества на продажу уже на иные средства. И продали. А потом закупились товарами московскими. По ценам, существенно ниже закупочных, характерных для Средиземноморья. Но и они в любом случае превышали ставки генуэзских купцов в два-три и более раз.

Тем более, что закупать было чего. За минувшие два года товаров накопилось изрядно и у Иоанна, и у прочих купцов, ориентированных на международную торговлю. Военные конфликты смешались с настоятельной просьбой Казимира к ганзейским купцам не ходить в Новгород.

Сначала Иоанн, пользуясь своим положением, реализовал свои товары, которые состояли из трех основных номенклатур: стеарин, костяной фарфор и небольшие стеклянные зеркала с серебряным отражающим слоем. Это были товары его мастерских.

Он ими смог «оплатить» сначала все предложенные ему военные припасы и компенсировал контракты на наемников. Потом «выбрал» двести пятьдесят тысяч флоринов наличкой, что у купцов имелось. А потом еще выдал им в двое к тому на реализацию.

Новгородские купцы, так как подключились только после Иоанна, могли сдавать генуэзцам товары только на реализацию. Но, оценив свои выгоды, сделали это без всяких переживаний с оглядкой на государя. Поэтому их мех, мед да воск также пошли на корабли. Что позволило в какие-то шесть каррак набить добра более чем на полтора миллиона флоринов. И это – по закупочной цене, существенно заниженной для Средиземного моря.

Засиживаться генуэзцы не стали. И свалили к себе домой в темпе еще до ледостава. Да и лишний раз нервировать ганзейских купцов им не хотелось. А то вдруг еще решаться на какой-нибудь отчаянный шаг, когда узнают, что к чему…

Решительная победа над Казимиром в генеральном сражении и столь массированный выход на рынок Западной Европы – это была заявка. Большая такая заявка на Большую политическую игру. Впрочем, Иоанн был уверен, что король Польши просто так не отступит. И с Ганзой ему придется как-то объясняться. Да и не столько с ней. Поэтому было бы не дурно бодаться с ними не один на один, а в коалиции с заинтересованными людьми, желательно большой коалиции…

– Если лев голоден – он ест. – Тихо произнес Иоанн, отложив свою тетрадь с записями и усмехнулся.

А где-то далеко Жан де Сегюр, докладывая Карлу Смелому свои наблюдения и впечатления от битвы под Ржевом, именно в этот момент сказал точно такие же слова. После чего приступил к описанию диспозиции и самому ходу битвы…

1474 год – 2 июня, Москва

Иоанн II свет Иоаннович сидел за столом и читал очередную бумажку, а его супруга – Элеонора, полулежа занимала диван поблизости. Но так, чтобы они могли были видеть друг друга. И наблюдала за ним. Молча. Из-под полуприкрытых глаз, просто получая удовольствия от нахождения с ним рядом…

Диван был для местной публики новинкой, как и кресла.

Дело в том, что в XV веке их не было еще даже в Османской Империи или у арабов. Там ведь как получилось? Слово «дивана» – это «записать», «вести записи» по-арабски. И изначально это слово, появившееся в начале XVI века, употребляли только так. Потом им стали называть реестр документов и помещения, где их составляют. А там, чтобы лучше работалось писцами, на лавки укладывали подушки. И, потихоньку, это название перекочевало на эти самые лавки с подушками. В современном же виде этот вид мебели явил себя свету не раньше XVII века. В общем – было еще очень далеко до естественного изобретения не только изделия, но и даже слова. Поэтому Иоанн не стал ждать столько времени и в частном порядке обставлял свои покои нужной ему мебелью. Благо, что ничего сложного в ней не было и плотники легко справлялись с заказами. Элеонора ничуть не возражала этой инициативе супруга. Ей подобная инициатива супруга очень даже пришлась по душе.

И не только ей.

Увидев и опробовав у короля новый вид мебели, аристократы зашевелились и стали повторять себе. Все лучше, чем на жесткой лавке сидеть…

Иоанн с Элеонорой теперь часто проводили время вместе. Поначалу-то он воспринимал ее довольно холодно и ограничивался лишь супружеским долгом. А вот с конца лета 1473 года все изменилось. Иоанну требовались знания своей супруги по политической обстановке в Европе. И он с ней стал часто беседовать. Тем более, что тот невероятный ворох феодальных титулов и отношений, который хранился у нее в голове, быстро не освоить. Кто кому кем приходится. Кто с кем дружит. Кто с кем враждует. Кто у кого любовник или любовница. И так далее.