Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

Правда, выдвинутые французским императором притязания на отторгнутые Россией земли бывшей Речи Посполитой уж слишком чрезмерны! Ладно еще Литва и Инфлянтское воеводство, не шибко они нужны, тамошний народ волком смотрит на русских, но отдавать ту же Либаву и Балтийское побережье Курляндии — ни в жисть! Также и в Малороссии — западную ее часть можно вернуть, там поляков больше, чем белорусов и украинцев вместе взятых, так что границу можно провести если не по Неману, то Вильно, в крайнем случае Западному Бугу, но никак не по Двине и Днестру. Лексей нарисовал на карте крайнюю линию нужных России земель, возможные варианты для будущего торга, после откинулся на спинку кресла, расслабившись едва ли не впервые за три месяца — со дня, когда узнал о вторжении армии Наполеона. Еженедельные сводки и донесения, которые отправляли Кутузов и начальник его штаба генерал Беннигсен, лишь добавляли напряжения, когда же фронт прорвали и пришлось отступать, сердце болело за каждую оставленную пядь исконно русской земли, не в силах помочь своим участием.

Немногим позже от курьеров и из посольств нейтральных государств узнали о боевых действиях экспедиционных группировок на севере и юге Франции. Особо впечатляющим стал успех корпусов Милорадовича, захватившим не только все северное побережье, но и столицу, притом взяли ее практически без боя и долгой осады. Командующий не стал вводить войска в город, да и вообще вмешиваться в его жизнь, лишь патрули следили за порядком, а караулы взяли под охрану арсеналы и воинские склады. Даже не обезоружили гарнизон, так что гвардейцы продолжали нести службу, нередко встречаясь на улицах с дежурными нарядами русских. Единственно, в чем сказалось вмешательство незваных гостей — осаду не сняли, пропускали в город лишь обозы с провиантом, а обратно разрешали по пропуску военной комендатуры. Вскоре в изолированном от остальной страны Париже начались свои внутренние процессы, недовольство населения возникшими нуждами и проблемами вылилось в смуту и беспорядки, дошло до погромов и нападений на учреждения власти, а также патрули, пролилась первая кровь.

Когда же бунт вышел за пределы бедных кварталов и распространился по всему городу, местные власти потеряли контроль над сложившейся ситуацией и обратились к русскому командованию с просьбой ввести войска и подавить мятеж. Милорадович, отказал, заявив: — Мы не палачи, чтобы стрелять в безоружных граждан. С народом мы не воюем, здесь ради того, чтобы наказать диктатора, пославшего армию против нашей родины. Отрешите его от власти и мы уйдем, в том даю слово русского генерала!

Неизвестно, что произошло среди власть имущих, но уже через день собрался сенат и после бурных дебатов провозгласил Бонапарта низложенным, власть же передавалась Временному правительству до возвращения короля Людовика XVIII из эмиграции. Похоже, что смутой воспользовались те, кто таил недовольство к узурпатору, а таких в высшем органе власти оказалось достаточно, сумели еще переубедить колеблющихся сенаторов и протолкнуть нужное им решение. Милорадович не обманул, как только убедился в принятом меморандумом сената отрешении Наполеона, немедленно снял осаду и отдал приказ возвращаться в Гавр для отправки домой — время уже подходило к завершению навигации на Балтике. Так закончилась экспедиционная операция на севере вражеского государства с совершенно не предполагаемым итогом.

Южной — или Дунайской, как ее назвали, — группировке выпала задача сложнее. Ей предстояло пройти более тысячи верст через османские провинции — Бессарабию, Молдову, Валахию, Сербию, — после прорываться через французскую Иллирию и Италию для соединения со Средиземноморским флотом, а уже дальше совместно пройтись по южному побережью Франции. Собственно, весь путь пролегал по недружественным территориям, с теми же османами следовало быть настороже, несмотря на договоренность о пропуске русских войск через их земли. Отношения с ними находились на хрупкой грани между войной и миром, любой инцидент мог привести к вооруженному конфликту. И он едва не возник в самом начале похода, стоило полкам вступить в Бессарабию, как кто-то на этих землях воспринял их освободителями от османского ига и поднял восстание. Немало усилий понадобилось командирам, чтобы удержать своих бойцов от помощи повстанцам, когда на их глазах регулярные части Порты жестоко подавляли мятеж.

Однажды дошло до столкновения в одном из сел, проходивший через него полк вмешался в массовую казнь крестьян, которых янычары согнали в амбар и уже собрались заживо сжечь. Большим трудом командующему генералу Сабанееву удалось замять конфликт, вручив здешнему паше солидную мзду — бакшиш. После пришлось на день прервать поход и разъяснять всему воинству — у них своя задача, которую они обязаны выполнить во что бы ни стало, сорвать же ее суть предать отчизну. Придет еще час, тогда сквитаемся с ненавистными османами, а сейчас должны исполнить приказ. Дальше русские воины шли, стиснув зубы, проходя мимо творимых бесчинств, лишь про себя давали клятву отомстить злодеям, если военная судьба сведет их на поле боя.

Путь большей частью пролегал по Дунайской равнине, но дважды — в Валахии и Сербии, — преодолевали горные кручи Карпат и Балкан. Буквально на руках поднимали на заснеженные перевалы тяжелые орудия, проходили по кромке горные тропы, перебарывая страх и усталость. Трудностей и хлопот всем хватило с лихвой, не обошлось без жертв и ущерба. Обоз пришлось оставить, что-то из груза везли на вьючных лошадях, большей частью несли на себе. В середине августа завершили переход османских земель, дальше уже начиналась Иллирия — бывшая австрийская провинция, год назад присоединенная к Франции. Собственно здесь провели первую войсковую операцию против серьезных сил неприятеля, выстроивших более-менее основательную оборону на рубеже с Оттоманской империей.

Прорвали заслон на границе как раскаленным ножом сквозь масло — на французской стороне просто не были готовы к массированному удару шестидесяти тысячной группировки. После непродолжительной артиллерийской подготовки по укрепленным пунктам противника вперед пошли штурмовые отряды, вооруженные новыми винтовками и гранатометами, за ними остальная пехота. Уже через час подавили огонь гвардейских и линейных частей, вырвались на оперативный простор. За неделю пересекли всю провинцию, почти не встречая вооруженного сопротивления и, не снижая темпа, ступили на итальянскую территорию. Еще через две недели, пройдя Венецию и Верону, разделились — два корпуса продолжили марш на запад к границе Франции, третий повернул на юг к Генуе, крупнейшему городу-порту на северном побережье Италии. Ему ставилась задача с помощью кораблей флота нанести максимальный ущерб на побережье этой страны вплоть до самого юга — Сицилии, после захватить и разгромить военные базы на островах — Сардинии и Корсике.