Базилио - Следак

– Хорошо, до послезавтра. Двадцать шестой кабинет.

– Буду, – уверил я его.

Мы вновь поручкались и тут я вспомнил о травмпункте. Раз вызывают в милицию, нужно на всякий случай травмы зафиксировать. За пару дней синяки не рассосутся.

– Товарищ Гордеев, не подскажите где здесь травмпункт?

– На Куйбышева, – ответил милиционер и принялся объяснять мне маршрут. –

Отсюда до него на двенадцатом автобусе можно доехать, – Там кинотеатр "Ритм", увидите, а за ним районная поликлиника. Так травмпункт в этом же здании находится, с левой стороны.

– Спасибо!

А утром я проснулся знаменитым.

Первым меня поздравил Грег.

– С добрым утром, герой-любовник! – под металлический скрежет кровати, радостно заржал сосед по комнате, когда я открыл глаза и сбросил ноги на пол.

– Не начинай, – прервал я его и, еще разок скрипнув пружинами, занял вертикальную позицию.

Грег уже натянул на себя тельняшку, и ковырялся в содержимом тумбочки ища что пожрать. Довольно крякнув, он вытащил оттуда шмат сала и половину черного каравая.

– Говорят, у столовой вчера самое настоящее сражение развернулось, – сгрузив продукты на стол, Красников вновь вернулся к теме. – Жаль только я сам его не видел, – Грег добавил в голос осуждения. – Ты, кстати, мог бы другу и шепнуть о таком событии, – и он вновь заржал.

– Без проблей, в следующий раз пригласительный пришлю.

Вышел я из комнаты под надрывный хохот соседа.

В коридоре я первым делом столкнулся с двумя девчонками, которые выносили из кухни, чем-то аппетитно пахнущую, кастрюлю и стопку мытых тарелок. При моем приближении они замедлили шаг и проводили меня оценивающими взглядами.

Оказавшиеся в одно время со мной в туалете парни наградили меня ехидными улыбками и подколками. Но нашелся и тот, кто смотрел на меня с осуждением.

– Ты разве не понимаешь, что поступил с девушками дурно? – спросил он меня, не обнаружив на моем лице раскаяния.

– Слушай, давай я сперва отолью, а потом объясню тебе, что это не твое дело. Окей? – с этими словами, я развернулся лицом к оформленной кафелем дырке в полу.

Парень недовольно засопел мне в спину.

– Да что с тобой говорить, – раздраженно бросил он, не став меня дожидаться, а я порадовался его сообразительности.

Вернувшись в комнату, я подсел за стол к Грегу.

– Ты это, поосторожней, – пододвигая ко мне половину еды, предупредил меня сосед. – Кое-кто слышал, что Юров грозился выпереть тебя из комсомола.

Вот гад, а вчера казался нормальным мужиком.

– И чем мне это грозит? – деловито уточнил я.

– Чем, чем? Кислород перекроют, – зло бросил Красников и я понял, что не все здесь идейные комсомольцы. – Ни нормальной работы, ни карьеры, ни загранок – вообще ничего, – Грег посмотрел на меня внимательно, от давнишнего балагура ни осталось и следа, – А самое поганое, путь в партию тебе будет закрыт, а там должности, спецпайки, спецдачи, спецсанатории и другие блага.

– Понял, – впечатлился я серьезностью проблемы. – И что делать?

Красников отхлебнул чай из стакана.

– Вести себя тише воды, ниже травы, авось пронесет, – пожав плечами, ответил Грег, – или, наоборот, показать себя опасным противником. Но в любом случае лучше сильно не выделяться из толпы. Да ты, я смотрю, и сам начал это понимать – подстригся, клеш снял. Вот только на бабах подорвался.

– Все беды от баб, – вздохнул я.

– Это да, – согласился со мной сосед.

Из задумчивости нас вывел приход гостя. В комнату зашел, нарядно одетый и благоухающий одеколоном Алексей.

– Альберт, я зашел предупредить, – смущаясь, начал он после взаимных приветствий, – при Ленке я буду делать вид, что мы в ссоре. – он проникновенно заглянул мне в глаза, ища в них понимание.

– Да без проблем, – одобрил я его тактику.

– Без обид? – уточнил он.

– Без обид, – подтвердил я.

Соглашение мы скрепили рукопожатием под хохот Грега.

Когда я появился в корпусе своего факультета, народ с курса уже толпился в коридоре возле аудитории. Все опрятные, со скидкой на эпоху, нарядные. Женщины, преимущественно, в принятой здесь классике – белый верх, черный низ, мужчины в костюмах, некоторые даже с галстуками. Я, как и большинство, этой статусной вещи не имел. В гардеробе Альберта нашелся лишь один цветастый галстук, который сразу же мною был отправлен в мусорное ведро. У Грега же галстуков не было вовсе.

Студенты тихо переговаривались, боясь потревожить, находящихся за закрытыми дверями членов экзаменационной комиссии. Кое-кто с бледным видом, или беззвучно шевеля губами, или в неполный голос, повторял презентационную речь. Стоящие возле открытых широких окон мужчины, нервно курили. Увидел я и Лену, что-то рассказывающую, обступившим ее девушкам. Поблизости топтался Алексей, в ожидании внимания от своей зазнобы, ловя каждый ее жест и каждое слово.

Наособице чуть ли не по стойке смирно, застыла Лебедева, осваивая амплуа злодейки-разлучницы. Студенты время от времени бросали на нее взгляды, кто заинтересованные, кто неприязненные, кто оценивающие.

Как только сокурсники меня опознали, тех же самых взглядов удостоился и я. Но в зоне отчуждения, в отличие от Татьяны, не оказался. То ли сработала мужская солидарность, то ли любопытство, то ли еще какой фактор, но студенты мужского пола потянулись ко мне с приветствиями.

Возникший гомон оборвал скрип открывающейся двухстворчатой двери, ведущей в заветную аудиторию.

В проеме остановилась неопределенного возраста женщина в таком же сером и унылом, как и ее внешность, костюме.

Перед собой она держала тетрадный лист.

– Здраствуйте, товарищи студенты, – поприветствовала она нас поставленным голосом.

Мы синхронно отозвались.

Мазнув всех строгим взглядом, она уперла его в лист бумаги и начала называть фамилии.

– Бондаренко!

– Здесь!

– Голдобина!

– Я!

– Жарков!

– Здесь, – отозвался Леха.

И так еще четырнадцать фамилий.

Я ожидаемо оказался в конце списка. После того как я отметился, секретарь приемной комиссии сместила внимание с листа на меня. В ее глазах я разглядел смесь неприязни и предвкушения.

– Чапыра, с вас и начнем, – сказала она как отрезала. И мне пришлось войти следом за ней.

"Главное – излучать уверенность и не волноваться", – напомнил я себе.

Дверь со скрипом за мной закрылась и я оказался под прицелом еще пяти пар глаз.

В одном, вернее одной, из членов комиссии я узнал вчерашнюю даму из магазина, что поделилась со мной авоськой. С ней я поздоровался отдельно и даже позволил себе намек на улыбку, который она тут же отзеркалила.

Второй женщиной в комиссии оказалась копия секретаря – тот же непрезентабельный внешний вид и схожее выражение лица. Только в волосах побольше седины.