Базилио - Следак

– Вот, достал по случаю. По пятнадцать рублей каждый. Извините, но дешевле не могу, – мужчина изобразил печаль.

Рассмотрев предложенный товар, я согласился. Портной расцвел в довольной улыбке

– Есть еще регаты, их по пять рублей могу уступить, и бабочки, тоже фирма, но те по десять, – окрыленный успехом сделал мне новое предложение Вениамин Анисимович.

Но от них я отказался и напомнил о поиске ткани.

– Работаю над этим, – доложился он.

– Вениамин Анисимович, у меня еще к вам просьба, – заговорил я, отслеживая его реакцию, – Вы не могли бы свести меня с человеком, который помогает людям найти съемное жилье?

Портной задумался.

– Я поспрашиваю, – осторожно пообещал он.

– Буду признателен, – простимулировал я его усердие.

Небольшая остановка в общежитии, где я убалтываю бабу Маню не выкидывать мои вещи до понедельника. Затем мчусь в комнату, где переодеваюсь и собираю рюкзак с необходимым минимумом. На выходе натыкаюсь на Леху. Он пьян в хламину. Стоит в коридоре и держится за стену.

– Здорова. Ты чего это с утра? – привлекаю я его внимание.

– А, Альберт, здорова, – откликается он, фокусируя на мне взгляд. – А я вот пью. С Ленкой вчера расстался.

– Уже? – спросил я, хотя я ни разу не удивлен.

– Уже, – кивает он. – Она сказала, что я неудачник, что не видит со мной перспектив. И что я не годен даже для похода в кино, потому что нищий, – пересказывает он мне ее слова.

– Лех, тебе несказанно повезло! – разворачиваю я Жаркова в сторону его комнаты. – Да ты счастливчик раз выскользнул из лап этой стервы так быстро и без последствий! – продолжаю я доказывать ему его везение, ведя в комнату.

– Не смей называть ее стервой! – пытается вырваться Леха.

Но я пресекаю и вталкиваю его внутрь комнаты, подтаскиваю к кровати и аккуратно толкаю на нее.

– Спи давай! – приказываю я. – А ты присмотри за ним, – это уже соседу.

Добиваюсь нужного от обоих, я подхватываю рюкзак и мчусь на автовокзал.

И вот, я уже в пути. Еду на рейсовом автобусе к сестре Альберта и стараюсь об этом не думать. Смотрю в окно, не акцентируя внимание на мелькающих пейзажах. Все тоже самое – те же поля, чередующиеся с узкими полосами леса. Только дорога поуже, да инфраструктура отсутствует. Ни одной заправки за час не проехали.

Еще одна остановка в чистом поле возле одинокой лавочки под навесом – остатках какого-то строения. В автобус залезает народ и полностью занимает проход между рядами, достигая меня, сидящего почти в самом конце салона. Все сидячие места заняли еще в городе, так что тем кто зашел позже приходится стоять.

Под ногами и на багажных полках все забито баулами и ведрами. Ноги не передвинуть, сверху на поворотах обязательно что-нибудь норовит свалиться.

Пахнет едой и бензином. И эти зудящие разговоры отовсюду. Так что настроение у меня отвратное.

– Молодой человек, – слышу я требовательный женский голос, – уступите, пожалуйста, место.

Приплыли, а ехать еще столько же. Когда вставал мне еще от сидящей рядом старухи прилетело парочка оскорблений за то, что ногами задел ее вещи.

Стою, держась за поручень, тупо пялюсь в окно и пытаюсь уклониться от нечаянных тычков соседей. Но вскоре притерся, и до своей остановки висел, покачиваясь в такт вместе со всеми. Так что из автобуса выпал в полной апатии к происходящему.

Поселковый автовокзал был похож на каменный амбар. Остановившись возле него, я заозирался, пытаясь сориентироваться. С этой точки видны были только двухэтажные дома и несколько пятиэтажек, а мне нужен был частный сектор.

– Подскажите, в какой стороне улица Октябрьская? – спросил я у стоящего рядом слегка трезвого местного жителя в резиновых галошах на босу ногу, штанах утерянного цвета и растянутой майке.

– Шуруй туда, – сориентировал он меня с помощью пальца.

Полчаса пути: сперва по асфальту, что шел по улице с многоквартирными домами, а затем по грунтовой дороге под лай собак за заборами, и я на месте. Стою возле одноэтажного добротного дома, построенного из кирпича, который окружает высокий деревянный забор с торчащими между досками кустами малины. Решаюсь.

Подергал калитку, и она как назло открылась. Расстроился, словно рассчитывал сделать вид что никого нет дома и уехать обратно.

"Приехал, значит действуй", – рыкнул я на себя и, отринув сомнения, решительно зашел во двор.

Стою, осматриваюсь.

Вдоль забора тянутся клетки с кроликами и упираются в огороженный сеткой загон для кур, с другой стороны – наполовину заполненная поленница и собачья будка, из которой вылез пес и загремев цепью подбежал ко мне, приветливо скуля и мельтеша хвостом. Погладил животину – люблю собак.

Пока я чесал ему за ухом из открывшейся калитки, что вела из двора в огород выбежало измазанное малиной нечто и с криком "Дядя Альберт приехал!" повисло на моих ногах, пытаясь вскарабкаться выше.

Вот от детей я не в восторге. Они капризные и шумные, и если в самолете твое место оказывается рядом с ними, то полет превращается в ад.

На рефлексах отодрав от себя ребенка, я застыл, держа его перед собой на вытянутых руках, соображая, что теперь с ним делать. Ребенок оказался девочкой, лет четырех или пяти. Это я по торчащим в стороны хвостикам из волос определил.

Девочка дергалась, тянула ко мне руки, в глазах восторг, на лице счастливая улыбка. Жесть. Так, на вытянутых руках, я поднес ее к крыльцу, где и сгрузил.

Сам же отступил на пару шагов, скинул со спины рюкзак и прикрыл им ноги, пресекая повторные попытки захвата.

Девочка деловито потерла ладошки, затем одернула шортики и с интересом уставилась на рюкзак.

– Ты привез мне подарки? – в предвкушении праздника, спросила она.

На черно-белых фотографиях, что я нашел в вещах Альберта, когда разыскивал адрес сестры, никаких детей не было. Только похожие на меня женщины – пожилая, вероятно, мать Альберта и молодая, которая на вид была старше Альберта лет на семь или восемь. Письма от сестры я читать не решился, поэтому и не знал о племяннице, только просмотрел надписи на почтовых конвертах, откуда кроме адреса узнал имя сестры.

Про подарки же я вообще не подумал. Да и что дарить абсолютно незнакомым людям? Нет, если бы я об этом вспомнил, что-нибудь да сообразил, но, увы, в голову не пришло. Затупил.

Меня спасла от разбирательств, вышедшая на крыльцо женщина. Очень похожая на меня женщина, отчего я невольно сглотнул. На фотографиях все выглядело не так реалистично.

На вид ей было лет тридцать, среднего роста, худощавая. Передник поверх домашнего платья с коротким рукавом. Русые волосы, заколотые незамысловатым образом, чтобы не мешали. Продолговатое и скуластое лицо, синие глаза, прямой нос и высокий лоб – все вместе составляли довольно привлекательную внешность.