Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

И вторая причина – намного более развитая механизация вкупе с моторизацией. У немцев уровень моторизации наступающих войск реально очень высокий, что позволяет им не только быстро передвигаться и маневрировать, но и тащить с собой технику обеспечения, артиллерию, боеприпасы и топливо. А у нас? Его мехкорпус ушел в контрудар под Гродно, бросив в местах дислокации почти всю тяжелую артиллерию, боеприпасы и топливо – нечем было тащить. А что все-таки получилось взять с собой, пришлось бросать по дороге в результате выхода из строя по причине поломок или повреждения при бомбежках, причем по причине поломок – чаще. Это вполне объяснимо: межремонтный моторесурс нашей боевой техники мизерный, а технические и ремонтные службы, если и были поначалу, так быстро отстали и потерялись в неразберихе и суете первых дней войны.

Умом Хацкилевич все это понимал – все-таки он был опытным и немало повоевавшим военачальником, да и при обучении в Военной академии РККА, в отличие от многих своих сокурсников, время зря не тратил, учился на совесть. Умом понимал, но принять вот такую простую трактовку столь быстрого и столь катастрофического поражения наиболее боеспособных советских войск приграничного эшелона не мог, а может, и внутренне не хотел. И поэтому продолжал изводить самого себя вопросами, пытаясь одновременно искать и пути организации если не быстрой победы, так хотя бы минимизации ущерба от произошедшего разгрома и построения хоть сколько-нибудь приличной обороны.

Тягостные раздумья генерал-майора были прерваны внезапной остановкой. Хацкилевич, еще не до конца вернувшийся в реальность из своих мыслей, осмотрелся по сторонам и сначала ничего не понял – колонна остановилась на пустой дороге, окаймленной небольшим перелеском с одной стороны и широким, слегка заболоченным лугом – с другой. Пока Хацкилевич осматривался, к их машине от головного дозора подбежал боец и что-то тихо сказал дивизионному комиссару Титову через открытое окно, после чего Титов быстро выскочил из машины, на ходу попросив генерал-майора пока не выходить, и рванул в голову колонны, одновременно расстегивая кобуру.

Вскоре оттуда раздались выстрелы, быстро перешедшие в небольшой бой, судя по интенсивности применения автоматического стрелкового оружия и пулеметного огня броневиков. Даже башенная пушка головной бронемашины пару раз рявкнула. Хацкилевич хотел было вылезти и посмотреть, что там происходит и с кем ведется бой в голове колонны, но его машину уже взяли в плотное кольцо бойцы взвода охраны. И их командир, молоденький сержант госбезопасности, сам шалея от своей решительности, ломающимся от волнения голосом настоятельно попросил «товарища генерала» не высовываться до прояснения обстановки.

Пока Хацкилевич вяло строил командира взвода охраны и угрожал тому всяческими дисциплинарными карами, внутренне признавая его правоту в действиях по обеспечению охраны своей тушки, стрельба впереди стихла, и вскоре возле машины вновь появился Титов, весь в пыли и с несколькими ссадинами, но с довольным выражением на чумазом лице. Он окинул взглядом положение бойцов охраны возле машины, отметил недовольное выражение на лице генерал-майора, которого так и не выпустили из салона, после чего тихо похвалил командира взвода охраны и заодно поставил тому две новые боевые задачи. Обеспечить дальний периметр охраны и прочесывание окружающей местности, а также убрать технику с дороги ближе к лесу и обеспечить ее маскировку с воздуха. Сам дождался, пока Хацкилевич вылезет из машины и слегка разомнет затекшие ноги, после чего вместе с ним отошел с дороги в сторону леса для доклада.

– Диверсанты, товарищ генерал. «Бранденбург-800»… – Все, как лейтенант Иванов и говорил. Там впереди – вон, видите, примерно в тридцати метрах, – перекресток с грунтовой дорогой находится, а дальше, примерно еще в полукилометре, начинается большой лесной массив, который тянется отсюда до самого Белостока и называется Кнышиньская пуща. Вот они возле этого перекрестка и обосновались, с той стороны, где перелесок к перекрестку подходит. Командир группы и два его помощника в кустах возле самой дороги расположились, а остальные бойцы группы чуть дальше в лесу возле пулемета залегли, и сектор обстрела этого пулемета как раз весь перекресток охватывал. Сами диверсанты были в форме НКВД, действовали как заградительный пост или заслон, якобы для проверки документов и борьбы с дезертирами. Общий состав группы, задачи и их «боевой путь» сейчас уточняется у захваченного командира группы – он, кстати, судя по акценту, откуда-то из Прибалтики.

– Даже так?! – приятно удивился Хацкилевич. – Командира группы захватили?! Как же вам это удалось? И почему ты сам в таком виде?

– Да, можно сказать, случайно так удачно получилось, Михаил Георгиевич, – ответил Титов. – Командир группы со своими двумя помощниками, как увидели нашу колонну, видимо, не сразу сообразили, как действовать будут – все-таки колонна большая и хорошо вооруженная, да еще с броней. А пока они решали, как себя повести, их обнаружил командир передового броневика, остановился, навел башенный пулемет и подал сигнал об обнаружении неизвестных. После этого они, очевидно, не рискнули убегать под пулеметным огнем и решили играть роль патруля НКВД до конца. Когда после остановки колонны я подошел к головной бронемашине, их старший, под видом лейтенанта госбезопасности как раз пытался качать права и, размахивая своим удостоверением, старался выяснить цель и маршрут следования колонны. Ну, а я, после того как лейтенант Иванов в Сокулке понарассказывал много всяких страшилок про «Бранденбург-800», в том числе и про то, что его диверсионные группы любят устраивать такие вот засады на дороге под видом патрулей НКВД, перед выездом в Белосток обговорил с нашей охраной несколько вариантов сигналов и кодовых фраз для различных ситуаций, а также и их действия по этим фразам и сигналам. Так вот, после того, как я проверил у этого псевдолейтенанта госбезопасности удостоверение и, благодаря информации лейтенанта Иванова, убедился, что оно фальшивое, я громко, чтобы слышали остальные диверсанты, похвалил их командира за бдительность – это был сигнал «к бою» для охраны. А потом предложил усилить их группу, для чего оставить им один бронеавтомобиль. И отвел этого гада, их старшего, с края дороги на противоположную сторону, за броневик, якобы чтобы представить командиру бронемашины. Ну а там, когда броневик закрыл нас от остальных диверсантов, я дал команду на уничтожение диверсантов, и командир передней бронемашины сначала отработал из башенного пулемета по тем двум, что на обочине своего старшего ждали, а потом двумя осколочными выстрелами из пушки уничтожил вражеское пулеметное гнездо в глубине подлеска. Пулемет, кстати, поврежден не сильно, думаю, можно будет его наладить и использовать. В это же время я, с помощью пары бойцов, повязал их командира. Правда, при этом весь вывозился и форму подрал – подготовка у него на уровне, да и сам по себе здоровый кабан, еле втроем справились. Так что сейчас его в темпе допрашивают, а я на всякий случай по округе прочесывание организовал… И кажется, не зря, – добавил Титов, через плечо Хацкилевича увидев, как к ним подходит бледный до зелени командир взвода охраны.