Константин Назимов - Наместник Урала [litres]

– Простите, Иван Макарович, но ваши замыслы мне неведомы, – покачал тот головой. – Первый документ за пару дней сделаю, а основные объекты, на которые изымались средства, вы легко сами увидите.

Осторожен, молодец парень, я бы на его месте так же себя повел. Одно радует: с этим банкиром дело можно иметь. Действительно, встречают по одежке, а провожают по уму. Так и я, при первом знакомстве думал, что передо мной этакий маменькин или папенькин сынок, способный до блеска лизать начальству задницу и кланяться. Оказалось, что ошибался, чему нельзя не радоваться. Мой первый указ отпечатала Инночка, молоденькая девушка, на которую имеет виды управляющий, да и она на него. Это невооруженным взглядом видно, по тому, как они друг дружку глазами пожирают. Но готов побиться об заклад, они еще и не целовались, хотя… много на кон не поставлю, хрен их знает, эти местные нравы!

Вышел я из банка спустя пару часов, еще кое-какие документы мне управляющий показал, и от этого настроение у меня в минусе. Хочется кое-кому рожу набить. Придется разбираться с градоначальником, но сначала хочу переговорить с начальником полиции и получить у того досье на видных деятелей Екатеринбурга. Решил прогуляться пешком по городу, посмотреть на все другим взглядом. Погодка опять стала радовать, появилось солнышко, и в моей одежке уже не так холодно, но вот обувка все же не по сезону. Н-да, стоило мне на санях ездить, но тогда бы мало что увидел.

Странное впечатление оставляет город, вроде и лавок много, витрины светятся и заманивают покупателей, а народа на улицах мало. Даже у недавно открытого цирка, где пестрят афиши и зазывают на вечернее представление, одна ребятня в снежки играет. Забрел на местный базар: торгуют всем и вся, торговцы громко завлекают покупателей, но уже без азарта, и большинство сворачивается – поздно я сюда пришел, торг идет до обеда, сейчас мало желающих что-то приобрести. Поймал себя на мысли, что всматриваюсь в лица людей, стараясь в них прочесть эмоции. И опять мало что понял, но чего опасался – не увидел; нет безысходности и тоски во взглядах. Тем не менее выводы делать рано, короткая прогулка ничего не подтверждает и не опровергает.

В здание полиции прошел без труда, у меня никто не поинтересовался, к кому и зачем иду. Возможно, сработали моя уверенность и внешний вид. Приемную начальника полиции отыскал быстро, но на пороге застыл в недоумении. За столом сидит секретарша и напропалую флиртует с каким-то полицейским. Девушке на вид около двадцати, ярко накрашенные губы, завитые волосы, в глазах бесята. Но, стоит отдать ей должное, заметив меня, дама преобразилась. Взгляд стал серьезным, даже строгим, она сделал знак своему собеседнику и спросила меня:

– Господин, вы по какому вопросу? Вам назначено?

– Да, собственно, решил посмотреть, как дела обстоят, – пожал я плечами, проходя в приемную и мысленно оценивая обстановку.

Два дивана, кресла и пара журнальных столиков, на стенах картины, на полу ковер, подоконник заставлен цветами, проглядывающими из-за занавесок. Массивные бархатные шторы темно-вишневого цвета, хрустальная люстра. Дубовую дверь в кабинет начальника полиции украшает позолоченная табличка с ФИО, чином и должностью хозяина. Стол секретарши в идеальном порядке, но на нем присутствует пишущая машинка, в которую заправлен лист бумаги. За спиной девушки расположены шкаф, сейф и буфет. Обстановка совершенно противоположная той, что наблюдал в банке.

– Господин… простите, не имею чести вас знать, – обратился ко мне, если не ошибаюсь, коллежский асессор. – Дарья Михайловна задала вам определенные вопросы, будьте любезны ей ответить и не отрывать людей от дел!

Он в своем праве, хотя насчет дел я и мог бы оспорить, они тут явно за спиной начальника полиции о чем-то личном беседовали. Да и чин сего господина не такой уж малый: если провести параллель, то коллежский асессор примерно соответствует майору полиции в моем мире.

– Доложите Федору Романовичу, что пришел господин Чурков Иван Макарович, – сказал я и, опираясь на трость, прошел и скромно присел в одно из кресел.

Моя фамилия не произвела на секретаршу и полицейского должного впечатления. Они переглянулись, словно пытаясь спросить друг друга, что делать с наглецом. Дарья едва заметно отрицательно качнула головой и достала из стола какой-то журнал. Девушка пролистала страницы и, чуть разведя руками, сказала:

– Простите, но вам не назначено; если желаете попасть на прием, то могу вас записать.

– На какой же день, позвольте полюбопытствовать? – задал ей вопрос, внутренне усмехнувшись.

Пока мы переговариваемся с секретаршей, господин коллежский асессор стоит и лоб морщит, словно что-то вспомнить пытается. Вот он пригладил волосы, провел пальцами по усам, а потом резко к Дарье повернулся и громко шепнул:

– Доложите Роману Федоровичу, Дарья, так для всех лучше будет!..

– Вы так считаете, Эдуард Максимович? – склонила голову к плечу девушка.

Полицейский ничего ей не ответил, кивнул головой, а потом ко мне обернулся и сказал:

– Прошу простить, ваше высокопревосходительство! Не признал!

– Гм, уважаемый Эдуард Максимович, если вы правильно поняли, я не собирался афишировать свой визит, не называл свой чин, вам не за что извиняться, – ответил, наблюдая, как секретарша спешно вошла в кабинет начальника полиции. – Скажите, чем заняты, как обстановка в городе?

– Я являюсь коллежским асессором, Юрлов Эдуард Максимович, к вашим услугам. – Он по всем правилам представился и даже каблуками щелкнул.

Пришлось мне с кресла встать и в свою очередь назваться. После чего мы с господином Юрловым обменялись рукопожатиями. А вот потом… н-да, столько лести в свой адрес давно не слышал! По малейшему поводу Максим ссылается на мою прозорливость, ум и деловой подход. Спел дифирамбы про лекарское дело, припомнил какие-то слухи о тысячах больных, якобы поставленных на ноги моими «золотыми» руками. И все это – минуты за три! Мне уже стало настолько тошно от приторной сладости в его голосе, что захотелось испить кислого, спасла появившаяся секретарша.

– Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович, проходите, пожалуйста, – широко распахнула она дверь кабинета начальника полиции.

Роман Федорович из-за своего массивного стола уже вышел и с улыбкой на лице спешит мне навстречу. Обменявшись с ним рукопожатиями и стандартными приветствиями, я осмотрелся и про себя отметил, что подобную обстановку ожидал увидеть. Кабинет большого размера, мебель изумительного качества, но вместе с тем нет вычурной роскоши.

– Иван Макарович, рад, что навестили мою, так сказать, вотчину. Что желаете? Кофе, чай, коньяк? – поинтересовался господин Друвин.