Константин Назимов - Наместник Урала [litres]

– На выход! – кричу, прикинув, что в данный момент могут перезаряжать пулемет. По нам ведь дали длиннющие очереди, возможно, всю ленту расстреляли.

– А может, стоит прорываться в кабину машиниста? – спросил поручик.

Ничего ему не ответил, прикинул расстояние и – рыбкой в окно прыгнул. Противник такого никак не ожидает, а вот выход из вагонов наверняка под прицелом. Следом за мной, матерясь, прыгнул Сергей (по голосу узнал). Приземлился он, как и я, удачно, благо сугробы погасили падение, да еще мы и оказались в своеобразном окопе. Как только глаза привыкли к темноте и смогли хоть что-то различить, я немедленно выпустил длинную очередь в сторону одной из двух огневых точек врага. Глупо на снегу оборудовать площадки для пулеметов из срубленных еловых лап. Нет, лежать-то удобно – мягко и не так холодно, но подобное пятнышко на фоне снега выделяется, словно муха в сметане. К моему АК присоединился и автомат Сергея, да из вагона наш огонь офицеры поддержали короткими очередями.

– Прикрой! – крикнул Сергею, после того как заменил магазин, затем дополз до вагона (там таких сугробов нет), пригнулся и побежал к паровозу. Вряд ли за сугробом мои передвижения видны, но неизвестно, сколько врагов и где они.

– Братцы! Целы?! – проорал, находясь у вагона-тендера с углем, не делая попытки высунуться, чтобы пулю в ответ не получить.

– Иван Макарович? – окликнул меня один из поручиков, по фамилии вроде Семенов, которого вместе с напарником я к машинисту приставил.

– Семенов? Да, это Чурков! Что там у вас? – кричу, а сам стволом автомата по сторонам вожу.

– Бревна на дороге, несколько человек оттуда стрелять стали, но мы им ответили. Машиниста подранили, Петру руку прострелили, – получил я ответ.

Петр, как догадываюсь, подпоручик напарник Семенова.

– Поручик, прикрывай, к вам иду! – медленно двинулся к паровозу, понимая, что когда начну по ступенькам подниматься, то стану отличной мишенью.

Но нет, никто по мне не выстрелил. В кабине жара, перемазанный паренек, как понимаю – помощник машиниста, сидит на корточках, прижавшись к стенке, и испуганно на меня таращится. У Петра, подпоручика, прострелено плечо, а вот дед, что управлял паровозом, хрипит на полу, ему пуля пробила легкое. Н-да, медицинских инструментов у меня нет, да и вряд ли смог бы помочь, операция необходима срочная, и не в подобных условиях. У машиниста уже кровавая пена на губах.

– Не жилец я… – прохрипел дед, затем резко всем телом вздрогнул и затих.

Закрыл я ему глаза. Бессмысленная смерть, а если не сможем Урал отстоять, то сколько их еще последует, страшно представить…

– Почему прожектор выключен? – задаю вопрос, смотря на паренька.

– Иван Макарович – он разбит, по нему первым делом стреляли, – ответил Семенов.

– Живые есть?! – донесся крик поручика Гаврилова.

– Да! – подошел я к окну, но выглядывать не стал. – Все целы?

– Макар ногу вывернул, а может, и сломал, – доложил тот и уточнил: – Никто не ранен, огневая точка противника уничтожена. Пулемет «максим» и четверо солдат обслуги!

Ну и плюс огневая точка, уничтоженная нами с Сергеем. Можно выдохнуть, с засадой смогли разобраться. К сожалению, понесли потери, но из персонала вагона-ресторана (две проводницы-официантки, повариха и подсобный работник-паренек) все уцелели. Они, как оказалось, всю дорогу просидели на полу, к нашим предупреждениям отнеслись всерьез. Молодцы, а вот мы неоправданно рисковали и одного офицера потеряли. Что, если бы я всем приказал на пол вагона-ресторана лечь и ожидать нападения? Эх, не получилось бы ничего, господа офицеры на такое бы не пошли ни за что.

Сергей и Гаврилов, утопая в снегу, вблизи поезда прошлись, никого живого, к сожалению, не обнаружили. Убитых солдат и двух подпрапорщиков я велел забрать с собой, как и все трофейное оружие. Бревна с путей мы оттащили, после чего поезд двинулся в путь. Правит паровозом кочегар, к нему в помощь (уголь кидать) отправился Сергей. Надеюсь, сможем теперь без происшествий добраться до Екатеринбурга, вряд ли нам еще одну засаду подготовили. Да и эта не такая основательная оказалась. И все же неужели я ошибся и полковник Сарев нарушил данное слово?

Гадать бессмысленно, жаль, что никого в плен не захватили. Скорость у нас и так была не слишком большой, но под управлением кочегара и вовсе снизилась. Повороты и спуски с холмов мы проходим так, словно крадемся. Впрочем, не осуждаю, прожектор разбит, что творится на путях – не видно.

– Иван Макарович, – обратился ко мне поручик Гаврилов, – разрешите спросить?

– Валяй, – кивнул я.

– Неужели теперь так и будет? Воевать против своих – дело неблагодарное…

– Денис Иванович, понимаете, у каждого своя правда, но кто-то извне делает так, чтобы империю ослабить и на части растащить. Сумеем дать отпор? Очень на это надеюсь; зачем, по-вашему, я на переговоры отправился?

– Чтобы выиграть время? – подумав немного, задал вопрос поручик.

– Это один из вариантов, но в основном хотел посмотреть в глаза полковнику Сареву и попытаться ему объяснить, что он лишь пешка в чьих-то руках. Увы, не удалось.

– Светает, – подошел к разбитому окну один из подпоручиков. – Скоро прибудем.

Поезд стал замедляться, мы, без команды, пригнулись и автоматы взяли на изготовку. Состав дернулся и остановился, но потом вновь медленно двинулся. Ага, поехали по мосту, а потом и мимо укреплений, возведенных полком Гастева.

– Иван Макарович, разрешите сообщить нашим, что с вами все в порядке? – вновь обратился ко мне поручик Гаврилов.

О, парень-то молодец, а я и не додумался… Ведь со стороны видно, что вагоны прошиты пулеметными очередями, и неизвестно, что поезд везет в город. Моральный дух солдат необходимо поддерживать.

– Я сам, – коротко ответил поручику и поспешил пройти к дверям вагона, решив, что показаться в окне недостаточно.

Встал, держусь за поручень, автомат на шее, волосы на ветру чуть развеваются – скорость поезда не больше пяти километров в час.

– Братцы! Благодарю за службу! – крикнул я стоящим солдатам и офицерам. – Переговоры завершились, а на обратном пути мы попали в засаду! Но, как видите, сам уцелел, однако потерь с нашей стороны избежать не удалось! Героев мы не забудем, а предатели понесут наказание! – Я замолчал, а солдаты, неожиданно для меня, хором стали кричать:

– Уррра! Уррра! Уррра!..

Еще где-то пару часов тащились и наконец-то остановились перед перроном, на котором толпа народа. С чего бы это нас так встречают? И как успели за короткое время подготовиться? Понимаю, что когда проезжали наши укрепления, то оттуда телеграмму в Екатеринбург дали, но, черт возьми, тут чуть ли не весь город! Нет, утрирую, но встречающих много. Мало того, еще и духовой армейский оркестр стоит, трубы начищены так, что сверкают. Только я из вагона стал выходить, как грянул какой-то марш, но не гимн империи, что опять-таки странно. Нас встречает градоначальник, рядом с ним не по погоде одетая девушка в традиционном наряде с караваем в руках, отец Сергий крестится, толпа что-то пытается скандировать, но слов не разобрать. Барабанная дробь – и оркестр смолкает, господин Марков делает ко мне шаг, кланяется и говорит: