Владимир Тимофеев - Три кварка 2 (1982-2012). Правила отбора

— Что за работа? — заинтересовалась Лара.

— Оплачивается хорошо, много времени не отнимает, — неспешно продолжил полковник. — В случае положительного результата, может стать постоянной. При этом, заметь, рутины почти никакой. Творческие подходы приветствуются. Есть простор для фантазии…

— Предлагаешь, типа, передком поработать? — скривилась гостья.

— Фу! Как грубо! — деланно возмутился Тарас Степанович. — Я же тебя не в проститутки вербую, а предлагаю добровольно сотрудничать с органами. Знаешь ведь, где я служу?

— Ну, знаю.

— А раз знаешь, значит, должна понимать, что мы не в бирюльки играем, а заботимся о безопасности государства, — полковник поднял вверх указательный палец и выжидающе посмотрел на Ларису. — Ну что? Согласна поработать на благо Родины?

Дама выдержала короткую паузу и… решительно тряхнула кудрями.

— А! Была не была! Чего не сделаешь для Отечества? Согласна. Если, конечно, зарплата хорошая.

— Оплата будет достойной, — осклабился Свиридяк. — На жизнь хватит и даже немного останется.

— Здорово! — кивнула девица. — Мне теперь как? Надо бумагу какую-нибудь подписать? Типа, обязуюсь хранить секреты и всё такое.

— Успеешь ещё дать подписку, — отмахнулся Тарас. — А сейчас мы с тобой пройдём в кабинет и…

— У-у-у! А я думала, мы сначала в постельку пойдём, отработаем приёмы борьбы со шпионами, — разочарованно выдохнула Лариса.

— Никуда от нас постелька не убежит, — расхохотался полковник. — И над приёмами мы ещё поработаем. Но — позже. Сперва, как и положено, инструктаж…

Воскресенье. 30 сентября 2012 г.

Профессор перегрузил покупки из тележки в пакеты и не спеша двинулся на выход из супермаркета. Вроде немного купил, а всё равно, денег потратил уйму. Здоровое питание стоило дорого, а экономить Александр Григорьевич так и не приучился. Был у него такой пунктик. Особенно сильно он проявлялся в Англии, где учёный проработал около десяти лет. Про вкусовые пристрастия англичан анекдоты ходили по всей Европе. Смысл их сводился к тому, что жители Туманного Альбиона вечно хмурые не потому, что у них погода дождливая, а потому, что готовить они нифига не умеют. Вечно всякую гадость едят, от которой желудки «сворачиваются». Сплошные чипсы, тосты, бекон, яйца всмятку … Ну, разве что чай у них неплохой, да и тот — регулярно молоком разбавляют. Гастрономические извращенцы какие-то. Нет, чтобы кашки гречневой навернуть, борща, картошечки с салом, пирожков, селёдки под шубой, водочкой все это дело заполировать… Нет, не умеют островитяне трапезничать. Ох, не умеют…

Вспомнив проведённые на чужбине года, Синицын чертыхнулся вполголоса, перехватил поудобнее сумки и перешёл к более важным мыслям. Думать он не переставал никогда. Даже ночью не мог до конца отвлечься от роящихся в голове гениальных идей. Поэтому и сны ему снились не такие, как всем. Из-за чего иногда просыпался, вскакивал, как очумелый, с кровати и бросался к столу записывать пришедшие во сне «откровения». Жёны профессора (а женат он был целых три раза) конечно пытались «сделать из него человека», но в итоге просто сбегали от сдвинутого на науке учёного. Сам Синицын относился к этому философски. С женщинами он сходился легко, а расходился ещё легче. Развод, так развод. Тем более что и в холстяцкой жизни имелись свои преимущества. Никто не стоял над душой, не требовал повышенного внимания, не устраивал сцен… не мешал, одним словом. Хотя, если бы нашлась та единственная, что годилась не только для постельных утех и домашних скандалов, но и стала бы, в некотором роде, «соратницей и единомышленницей»… Увы, такую женщину Александр Григорьевич в своей жизни не встретил. И потому отчаянно завидовал другу. В отличие от профессора, Андрей Фомин не только нашёл свою половинку, но и прожил с ней без малого тридцать лет, сохранив то, что никак не давалось Синицыну — романтику отношений…

Очередное послание от Андрея он получил в четверг.

В 82-м ничего нового не произошло. Друг сообщил, что у него всё в порядке, процесс идёт, контора пишет, никаких исторических катаклизмов не намечается. Последнее учёного слегка напрягло. Если Андрей решил упомянуть в письме об истории, значит, что-то он всё-таки замышляет. А вот как отразятся на настоящем его хитрые замыслы, одному богу известно. Об этом можно узнать только после слияния двух временных потоков. Да и то не факт. Скорее всего, никто ничего не заметит. В смысле, никто из ныне живущих. История мира изменится, а население так и не узнает о том, что всё могло быть иначе.

В любом случае, как только восстановится межвременна́я связь, надо будет обсудить с Андреем все возможные варианты. Остановить его, ясен пень, не получится, но хотя бы направить в нужную сторону и удержать от необдуманных действий — потребуется обязательно. Главное, не наломать дров и не устроить пожар в собственном доме. Эффект бабочки, он такой, перестараешься с воздействиями на прошлое — получишь совсем не то, что задумал. Благие намерения не панацея, всем известно, какую дорогу они устилают.

Смирнов с Синицыным согласился. На позавчерашней встрече он так и сказал: «Андрею надо быть аккуратнее. Устроит ненароком ядерный апокалипсис, мало никому не покажется». Чекист, конечно, шутил, однако и этот вариант не стоило упускать из вида: в каждой шутке есть доля правды. Всякое может в жизни случиться. Лучше уж, как водится, перебдеть — меньше потом проблем огребёшь…

— Ой!

Мысли профессора прервались самым неожиданным образом. Задумавшись, он случайно налетел на какую-то даму.

— Господи! Да что ж вы творите?! Вы же меня чуть не снесли!

Молодая и весьма симпатичная женщина с возмущением смотрела на опростоволосившегося «джентльмена». Из сумки, которую она уронила, высыпались мандарины. Ещё одну сумку, и тоже с продуктами, девушка прижимала к груди.

— Ради бога, простите, — засуетился Синицын, бросая свои пакеты и собирая раскатившиеся по полу цитрусы. — Я не хотел, случайно всё вышло.

Собрать мандарины удалось быстро, и десяти секунд не прошло.

— Держите. Всё в целости и сохранности, — Александр Григорьевич протянул даме заполненную вновь сумку.

— И как я всё это понесу? — «потерпевшая» укоризненно глянула на профессора. — У неё же ручки оторваны.

— Ох! Черт! Не заметил, — спохватился тот. — Да вы не волнуйтесь, я сейчас новую принесу.

— Не надо, — девушка остановила уже собравшегося бежать к кассам учёного, после чего кивнула на пакет с мандаринами. — Просто помогите мне донести это до машины. Дальше я как-нибудь справлюсь.

— С удовольствием, — позволил себе улыбнуться Синицын.