Евгений Щепетнов - 1972. ГКЧП [СИ]

– Главное чтобы Высоцкий не сорвался, не запил, когда с Алферовой не получится. Или наоборот – когда получится, но узнает, что та беременна.

– Вряд ли – пожал плечами Семичастный – Похоже, что Карпов такую ему дал установку, что никаким стрессом не выбьешь. Промыл мозги по-максимуму. Хорошо сработал.

– Фильм-то получается? – хмыкнул Шелепин – Что-то у меня к Тарковскому нет никакого доверия. Дутый гений!

– Да нет…не дутый. Только направлять его надо как следует. Не давать слишком уж умствовать. Пусть снимает. А то останутся одни бездари…этот хоть снимать умеет. Ему тоже Карпов мозги промыл, так что…будем надеяться, снимет что-то приличное.

– И ему промыл? – поразился Шелепин – Когда успел?!

– Нет, не так, как Высоцкому. Просто сказал, чего хочет, и что шаг влево, шаг вправо… Боятся Карпова, однако. Слушаются.

– Почему? – Шелепин искренне заинтересовался.

– Нет, он не нарочно их пугает, нашу интеллигенцию – ухмыльнулся Семичастный, и лицо его у губ прорезали две глубокие вертикальные складки – Мои люди собирали информацию, и…в общем-то они всегда ее собирают, за Карповым постоянно ведется негласное наблюдение. Всех, с кем он контактировал – обязательно опрашивают, и потом берут подписку о неразглашении.

– У всех?! – поразился Шелепин.

– Я неточно выразился – поправился Семичастный – У всех, с кем он имел длительный контакт. Ну не с вагоновожатой же брать подписку! Или у водителя автобуса. Длительный контакт был – все, начинают наводить справки, а если что-то заинтересовало – то и опрашивают. Подшиваем в папочку. Так вот, говорят – с ним так просто разговаривать очень трудно. Бабы – те просто цепенеют, готовы за ним бежать на край света. Впадают в какое-то любовное безумие. Говорят, дословно – тонут в его глазах. Мужчина их мечты! Это знаешь, что такое? Что-то вроде гипноза. Он подавляет их личность, подчиняет себе. Сам не понимая того. А может и понимая, но искусно это скрывает. То-то и Алферова не сумела удержаться! А ведь баба с характером, да и в отношениях с режиссером состояла. А вот поди ж ты…

Семичастный помолчал, посмотрел в окно, за которым чирикали птицы, наплевав на статус особо охраняемого объекта, и продолжил:

– А вот с мужиками совсем другой коленкор. Один из тех, кто с ним общался, сказал, что когда Карпов на него смотрит, ему хочется упасть на спину и пустить струйку мочи. Как это делают щенки перед кобелем. Фигурально выражаясь, конечно, но смысл понятен. Он подавляет. Ты сам разве не почувствовал это самое дело?

– Еще как почувствовал! – дернул плечом Шелепин – Мне показалось…в общем – лучше в глаза ему не смотреть. На самом деле – бес какой-то, а не человек! А что с его женой? Она как?

– Знаешь…это карповское свойство наверное заразно – скривил губы Семичастный – В этой девице столько силы, столько…я даже не знаю, как это назвать. Это какой-то Карпов в миниатюре. И она – бесстыдно молода! Я бы больше шестнадцати лет ей не дал! Знаю, что Карпов заставляет ее стариться – косметику особым образом накладывать, одежду надевать не такую, какую носят школьницы и студентки. Но если ей сделать косу, надеть на нее школьную форму – школьница, да и только! Вот он ей толчок дал! Интересно, когда она остановится в своем помолодении? Дойдет до двенадцати лет? Хе хе…придется Карпову заниматься ее усыновлением. Иначе его будут воспринимать как извращенца – живет с несовершеннолетней. Про Лолиту слышал? Роман Набокова? Вот наш Карпов и доиграется со своей женушкой!

– Кстати, а ты не учел этот момент? – Шелепин свел брови – А если после переливания крови мы с тобой превратимся в таких вот…лолиток? Каким образом мы сможем править страной? Нам нельзя ТАК омоложиваться! Я бы и Карпова не воспринял бы, как…Карпова, будь он просто молодым человеком двадцати лет от роду. Это он харизмой подавляет, не дает задуматься о том, что на вид ему лет – как студенту вуза. А нам такое нельзя!

– Думал над этим – признался Семичастный – Да, ты прав. Придется подходить к вопросу очень осторожно. Помнишь, Карпов говорил, что будет сдавать кровь? Вот эту кровь и нужно будет потихоньку нам вводить. А насчет прямого и полного переливания лучше забыть! Пусть он так своих подружек омолаживает!

– А что с Аносовым? Как на него подействовало переливание?

– Не так радикально, как на Ольгу, но лет пятнадцать он точно скинул. По крайней мере – на вид.

– Как бы нашего Карпова американцы не оприходовали с такими делами…думаешь, они не догадались, почему Ольга выжила? А то – бронежилет, бронежилет…кстати, ты спрашивал у Карпова, что, в самом деле у них есть такой бронежилет?

– Спрашивал. Есть. Какой-то материал особый, его пули не берут. Только без титановых пластин он не очень-то эффективен. Человек может умереть от болевого шока после повреждения внутренних органов. Энергия пули передается в тело, кости ломаются – как если бы ломом врезали. Кстати сказать – он примерно про это и говорил, когда обосновывал оживление Ольги. А что касается американцев…знаешь, я даже предвкушаю – как они насядут на Карпова, и как он их сбросит с холки! Хе хе…думаешь, он им поддастся? Как бы не так! Никсона скорее всего поддержит – он ведь вон что говорил про него. Мол, Никсон – это точка бифуркации, если его убрать – история пойдет тем же путем, что и в его мире.

– В его ли? Может это наш мир! – вздохнул Шелепин – Узнать бы, что случилось с Настей и Зинаидой, куда они попали, что там делается, на том конце портала.

– Только через год. Следующим летом. Я приказал Насте возвращаться через год. Но портал не активизируется без Карпова. Так что ему все равно придется тут присутствовать.

– Поприсутствует, куда он денется! Небось захочет узнать, что там сталось с его сыном. Да и Настя…он на нее вроде как заглядывался. Ты мне сам об этом говорил.

– Он заглядывался и заглядывается на всех, кто носит юбки. Кроме шотландских гвардейцев!

Шелепин и Семичастный хохотнули, помолчали, и Шелепин предложил перейти к текущим делам. Ситуацию с Карповым, слава богу, разрешили, дальнейшее сопровождение Карпова – на Семичастном. Без ограничения средств. Тотальное наблюдения, прослушка и охрана. И только так. Нет в стране более важного объекта, чем этот внешне несерьезный парень, с его вечной ухмылкой на жестком, будто вырубленном из камня лице. Этот тип поважнее всех ракетных шахт страны…и охранять его надо не менее усиленно, чем стратегические ракеты. И не дай бог его выпустят из вида!

Никакой я не биоробот. Я чувствую, я желаю, в конце концов – я с женщинами кувыркаюсь! И что во мне от биоробота?! Чушь собачья. Но нужная чушь. Нельзя унижать людей. Если от инопланетного существа, создания "лабораторий" Провидения они снесут унижение, то от человека, занесенного в другой мир – никогда. Даже если этот человек обладает какими-то особыми способностями. Я знаю это, я это чувствую. Всегда нужно оставлять людям лазейку для "сохранения лица". К примеру – человек ведь не обижается на суперкомпьютер, если тот обыграет его в шахматы? Это же компьютер! Он изначально создавался сверхумным! Вот так же и я. Нельзя обижаться на ураган, если он смог перевернуть машину на крышу, а ты – нет. Нельзя обижаться на вулкан, который забросил вулканическую "бомбу" за несколько километров, а ты и камешек-то не добросишь до противоположного берега пруда. Это стихия. Это Природа, соревноваться с которой просто глупо. И моим визави хватает ума, чтобы это понять. Для них самое главное унижение – когда кто-то из людей умнее их, когда кто-то переигрывает на их поле.