Матвей Курилкин - Мастер проклятий

Я оказался не у дел, но не расстроился — завалился спать, посчитав, что ждать результатов поиска съестного ниже моего достоинства. Да и не особенно хотелось есть — организм, еще не оправившийся от болезни, не слишком — то стремился восполнить недостающую энергию.

Как выяснилось, Кера решила последовать моему примеру, вот только ей почему — то не захотелось взирать свои сны в одиночестве: в результате я осознал себя в том лагере, который мы покинули совсем недавно. Все выглядело так же, как было, когда мы уходили. Трупы чистых, занимающийся пожар на месте здания администрации лагеря, яркие столбы света от прожекторов упираются в ночное небо. Только овраг, в который сбрасывали иссохшие тела очищенных теряется в дымке, будто его и нет совсем. Хотя нет, есть еще отличие. Лампы, которые испускают свет не пусты. На прожекторах, привязанные цепями, корчатся от муки какие — то чистые в светлых одеждах. Кера в своем истинном виде с удовлетворением наблюдает за этим представлением. Я понимаю, что это проделки богини. Даже во сне не дает побыть в одиночестве. Полный возмущения я подхожу ближе, и вдруг осознаю, что богиня здесь не одна. Под ее крыльями прячется… Ева, наверное.

— Она знает, что это просто фантазия, но ей тек легче, — сообщает богиня беды, почуяв мое присутствие.

— Да, приятная картина, — соглашаюсь я, глядя на лица последователей чистого. — Я не видел их в лагере.

— Их там и не было. Они убрались оттуда за пару дней до того, как мы пришли, — отвечает Кера, девушка молчит, и кажется, дрожит при звуках моего голоса. — Собрали большую часть силы, и уехали в Рим. Ева слышала их разговоры. Там сейчас проходит великий собор. Эти трое станут апостолами чистого бога. Они, и еще семеро, из других лагерей. Они те, кто оказался готов принимать силу бога без ограничений.

— Они стали бессмертными? — я внимательно вглядываюсь в лица призраков, стараясь запомнить их как можно лучше.

— Нет, что ты. Я бы сравнила их с героями — полубогами. Мои родственники, особенно племянник, в свое время любили плодить детишек со смертными. Вот здесь то же самое, только чистый не стал делиться своей силой. Обошелся жертвами. Они очень сильны, и будут становиться еще сильнее, но по — прежнему остаются смертными.

— Значит, их нужно убить. — Мне приятно, что я, наконец вижу зримого врага. Не бесчисленные легионы чистых, а конкретных смертных, которых можно прикончить.

— Я бы не стала искать с ними встречи, — покачала головой богиня. На лице у нее было написано искреннее сожаление. — Любой из них раздавит нас как клопов, даже не приложив особых усилий.

— Ничего. Ты еще не знаешь, на что способен смертный, если задастся целью. Мне было плевать на чистых, пока были живы родители. Но не теперь. — Против поли я начал повышать голос. — И убери их отсюда. Не нужно себя обманывать. Эти твари чувствуют себя прекрасно и наслаждаются жизнью. Пока.

— Да не дрожи так. Ты же понимаешь, он не на тебя кричит, — Богиня чуть приподняла крыло, которым укрывала Еву. — Тебе он ничего не сделает.

— Знаю, но… он может приказать тебе все, что угодно. — Голос у девушки был едва слышен.

— Да, но больно он делать не станет. Иначе я не согласилась бы стать его слугой. Ну же, сестренка, подними глаза и посмотри на того, кто тебя спас.

Так вот зачем Кера устроила эту встречу во сне! Пытается помочь девчонке. Напрасно, наверное. Я сам не очень — то хорош в психотерапии, да и из богини Беды лекарь людских душ тот еще. Не знаю я, что говорить. Ева все — таки послушалась и повернулась ко мне. Удивительно, как сильно отличается ее выражение от того, что я привык видеть в реальности. Как будто два разных человека. Впрочем, так оно и есть.

— Меня зовут Диего. — Решил для начала представиться. — Тебе тяжело пришлось, понимаю. Но ты осталась жива. А пока ты жива, ты можешь отомстить. Мне эта мысль помогает.

— Да, — кивнула Ева. — Я хочу отомстить. Хочу, чтобы они почувствовали то же, что и я.

— Ну что ж, этого не обещаю, но обещаю, что мы попытаемся. Постарайся справиться со страхом. Кера сильна, но она плохо знает жизнь смертных изнутри. Ей будет полезно, если ты будешь ей подсказывать. И имей ввиду, если ты захочешь вернуться в реальность полностью — ты в любой момент можешь это сделать. Для Керы мы найдем другое вместилище.

— Нет! — Ева вцепилась в крыло богини так, что пальцы побелели. — Я хочу, быть с ней! Не хочу быть одна.

Кажется, последнее предложение я высказал напрасно. Еву, при мысли о расставании с подругой затрясло еще сильнее, из глаз потекли слезы. Я хотел сказать, что вовсе не настаиваю, но не успел — лагерный пейзаж рассеялся, и я проснулся.

После такого сна не сразу даже сообразил, где я и что происходит. А между тем оказалось, что солнце уже зашло, а Рубио готов к выходу и нетерпеливо притопывает ногой:

— Давайте, поднимайтесь уже, — заметив мой прояснившийся взгляд проворчал старик. — Раньше начнем — раньше закончим.

После утреннего происшествия он больше не возражал против нашего сопровождения в городе. Даже высказал что — то вроде извинений. Мол, он как — то действительно не отвык еще действовать в одиночку, а ведь от случайностей никто не застрахован… Так что добывать документы мы вновь собрались втроем.

Ночной Сабиньяниго ничем не отличался от дневного — было так же пусто и тихо. Храм чистого мы благоразумно обошли стороной, что было не трудно — благодаря яркому освещению ночью он заметен издалека. Прогулка получилась долгая — найти магистратум удалось далеко не сразу. За три часа скитаний по небольшому совсем городишке нам четырежды пришлось прятаться от патрулей, благо жандармы здесь не слишком усердствовали. Да и было их, похоже, немного: все три раза нам попадалась одна и та же парочка сержантов, бредущих с видом усталым и понурым. Я даже солидарность какую — то с жандармами почувствовал. Ну а что — они бессмысленно бродят по сонному ночному городу уже несколько часов, и мы — тоже. Правда, нам в конце концов все — таки удалось достичь цели. Что уж подвигло магистра обосноваться в переулках на задворках порохового завода неизвестно, но даже с учетом богатого опыта Рубио, искомая вывеска появилась уже после того, как мы практически отчаялись его найти. Вздох облегчения вырвался из наших легких с дивной синхронностью.

Парадный вход миновали не глядя. Слишком хорошо освещен, а еще велика вероятность встретить сразу за дверями дежурного охранника, тем более с противоположной стороны здания нашелся вход для работников. Очень удачно расположен — в совсем глухом дворике, в нем даже фонаря не нашлось. С замком Мануэль возился всего минуты три, после чего механизм тихо щелкнул, и дверь без скрипа отворилась. В здании было темно и тихо. Мы поднялись на второй этаж, нашли канцелярию, которая оказалась даже не заперта. Пока мы с Керой караулили возле окон, старик принялся обыскивать кабинет, кляня темноту — фонаря у нас не было, а зажигать свет было бы чрезмерно самонадеянно. Благо окна кабинета выходили на освещенную улицу, так что что — то разглядеть было все же возможно. В открытом доступе бланков не нашлось, так что пришлось вскрывать металлический шкаф, который я сначала принял за сейф и уже начал переживать. Однако и тут с замком проблем не возникло. Послышался щелчок, затем удовлетворенный вздох Мануэля, а потом его же отчаянная ругань. Несмотря на то, что произносилось все в полголоса, лексика впечатляла.