Матвей Курилкин - Мастер проклятий

— Вы как насчет пожрать? Ага, по глазам вижу, что категорически за. Тогда пойдемте в столовую, а то разговор длинный. Все, что знаю расскажу, а это долго, и от вас жду потом такую же услугу.

Возражать никто не стал, так что мы с готовностью двинулись вслед за центурионом. Даже вспомнили про раненого Мариуса, которого усадили на стул еще когда вошли, да так и забыли — слишком бурная выдалась встреча старых товарищей. Северин, заметив его состояние, предложил отправить парня в медпункт, однако толедец посмотрел такими печальными глазами, что здоровяк только расхохотался.

— Ладно, сначала жрать, а уже потом к лекарям. Узнаю школу Рубио — «легионер должен хотеть жрать сильнее, чем спать, а спать, сильнее, чем жить».

Столовая порадовала дивным запахом горячего, наваристого свекольника [40] Понятия не имею, как это блюдо называлось в древнем Риме, но мясную похлебку со свеклой, морковью и прочими овощами там готовили за семь веков до появления Киевской Руси. . От запаха даже голова закружилась — должно быть, вся кровь к желудку хлынула. Миски тоже оказались достаточно глубокими, и заполняли их до краев. Северин заметил мое удивление:

— Гадаешь, откуда такое богатство, парень? Ох, знал бы ты, чего мне стоило организовать тут питание, да еще в условиях, когда это надо сделать быстро. Народу собралось много, магазины не работают, а жрать хотят все, и желательно чаще, чем раз в декаду. Думал так и рехнусь.

— Не прибедняйся, центурион. — хмыкнул Мануэль. — В вопросах снабжения тебе никогда не было равных. Я иногда думал, что это — твой манн, а не какая — то там сила.

— Это да, это я могу, — польщенно улыбнулся Северин. — Но сегодня — день сюрпризов! Я дождался похвалы от злоязыкого Рубио. И ведь похвастаться не перед кем — тут тебя никто не знает достаточно хорошо, чтобы понять, какое это великое достижение! Ладно, это все в сторону. — Мужчина заметил, с каким вожделением все косятся на исходящие ароматным паром миски, и гостеприимно махнул рукой:

— Приступайте к приему пищи, я пока введу вашего старшого в курс дела. В Памплоне я где — то год. Где обретался раньше — история долгая, да и к делу не относится, просто почуял, что вышли на меня, ну и рванул сюда в надежде затеряться. Устроился на металлургический завод и жил, в общем, неплохо, пока все не началось. Не знаю, как у вас с последними новостями, но если вы сбежали из лагеря чистых, то наверно не знаете, что одновременно с «выселением» неблагонадежных наше славное народное правительство в очередной раз уменьшило квоты на добычу угля. Радикально уменьшило. Там и раньше одни слезы были, а теперь и вовсе, считай, издевательство. В тех местах, которые с добычи жили, мгновенно полыхнуло, там народ давно на голодном пайке сидел, а через неделю и до нас дошло. Сталь ведь никаким чудесным флогистоном не расплавишь. Поставок нет, соответственно, нет работы. Завод, считай, встал. Заказы пошли гекатонхейрам в задницу… В общем, в стране больше нет, считай металлургии. Эквит [41] Второе после сенаторов сословие. Владельцы заводов, крупных мастерских, банков. Кветис пытался хоть что — то сохранить, но у него и так в последнее время дела плохо шли. В общем, объявил о закрытии. Ну, народ и вышел на улицы. Понимаешь, здесь, в нижней части, в основном рабочие жили. Не сильно богато, но и зубы на полку не складывали. Когда чистые пришли, особо возмутившихся не было, большая часть присягнули новому богу и остались жить как раньше. Как новые власти поступают с теми, кто с ними не согласен, никто и не видел толком. В газетах ведь пишут совсем не то, что на самом деле есть. Те немногие, кто остался верен старым богам как — то незаметно исчезли, неблагонадежных районов здесь не было. Ну вот они и вышли на улицы. Думали, побузят немного, поорут лозунги, мол дайте работу рабочему, и заживут как раньше. Дальше сами догадаетесь, как было?

— Даже думать нечего, — Рубио уже справился со своей порцией и отложил ложку. — Жандармы вместе с чистыми вышли против толпы, и устроили стрельбу и очищение.

— Во — во, вижу, что опыта вам не занимать. — Покивал Северин. — Под пятьсот человек положили, остальные разбежались. Если б они на этом остановились, все бы заперлись по домам и сидели бы там, боясь к дверям подойти. Чистые останавливаться не захотели. И пошли спиры прочесывать нижнюю часть. Очищали всех, и правых, и виноватых. Пепел по улицам летал. Там такой бардак был, что теперь уж никто не скажет, сколько было убитых на этом этапе, но много. Гораздо больше, чем пятьсот человек. Только просчитались чистые и жандармы. Заводские привыкли вместе жить, вместе с проблемами справляться. Как стало понятно, что нас поодиночке передавят, народ собрался. В общем, десятка четыре чистых мы повыбили, и жандармов с полсотни, когда они на помощь святошам пришли. Ну и результат — пять тысяч бунтовщиков в нижней части Памплоны. У властей нет сил, чтобы нас разбить, мы, соответственно, тоже только и можем, что сидеть тут и ждать неизвестно чего.

— Что, прям совсем никаких идей нет? — поинтересовался Рубио. Как — то даже не верится.

— Ну… — Северин замялся. — Ты как, ребятам своим доверяешь?

— В том, что они не побегут пересказывать твой разговор официальным властям и церковникам уверен полностью.

— В общем, есть кое — какие наметки. — Центурион замолчал, посмотрел в окно, тоскливо вздохнул и продолжил: — Так — то сидеть бессмысленно. Рано или поздно нас прижмут. Ну, посоветовались мы между собой. Между активными гражданами, в общем. Решили, надо какие — то мосты наводить. Не с властями, конечно, хотя и такие предложения были. Так, в порядке бреда. Все равно большая часть понимает — нас уже списали. Повезло, что мы отпор смогли дать, но это только отсрочка. В общем, заслали мы гонцов по соседям. Тем, про кого слышали, что у них тоже бунтуют. Решили, что надо как — то договариваться, объединяться. Отправили гонцов. Бильбао, Логроньо, Бургос, Сорию. Разузнать, как там, ну и как — то предложить объединиться. О взаимопомощи в общем, и сотрудничестве поговорить. В Леон еще, но там пока не вернулись люди. Может, и не вернутся уже. — Центурион помрачнел, но продолжил. — Договорились. Не со всеми. Кое — где и не с кем договариваться, не организовались люди. Из Сории парни еле ноги унесли. Там волнения подавили. Напрочь. В городе вообще никого не осталось, ни правых, ни виноватых. Только скелеты и пепел на улицах, слоем, и жандармы с чистыми шастают. Пока лучше всего в Бильбао. С ними и договоренности получилось наладить, может, поэтому. В общем, решили пока без государства обходиться, и без квот. Они нам уголь и руду, мы — металл. У нас, в принципе, и производство оружия наладить можно, спецов они обещали прислать. А взамен, понятно, защититься помогут. Ну и в целом, они и с другими бунтующими городами договорились, так что с продовольствием тоже помогут, только продержаться пока все наладится. Но думаю, продержимся — народ готов затянуть пояса, потому что назад дороги нет, большинство это понимает. Были уже те, кто сомневался — целыми семьями каяться уходили. Их даже очищать не стали — так расстреляли.