Александр Забусов - Калика перехожий [litres]

Уже на столе сменили блюда, уже Веретень ушел отдыхать, а мочевой пузырь требовал слить лишнюю жидкость из организма, когда боярыня отпустила Андрея из-за стола. Мимолетный взгляд, брошенный им за плечо, показал, что проверку на лояльность они прошли.

В первый день зимы из похода вернулся боярин с дружиной, добычей и полоном. Полоцкий князь захватил и сжег десяток польских городков у границ княжества, подверг опустошению земельные уделы шляхты. В один из дней на боярское подворье прискакал десяток воев из передовой сотни Остромысла Яруновича.

– Боярин на подходе. Велено передать, чтоб готовили пиршество для дружины! – отрапортовал десятник боярыне приказ мужа.

И забегала челядь, загудело село, в предвкушении встречи с отцами, мужами и детьми, возвращающимися с войны. Столы выставлялись на площади, резали живность для угощения дорогих сердцу людей. Жарили, варили, парили, подтаскивали прямо к столам бочонки с хмельным. Еще никто не знал, кто выжил в боях, а кого злая доля заставила сложить буйну голову на чужбине. А к вечеру конные сотни окольчуженных воинов пересекли околицу Тумашей. Позади, скрипя полозьями по снегу, двигался тележный поезд с рухлом и добычей, взятой на щит. Самым последним, замыкая движение, велся пехом полон. Мужчины, женщины, дети возрастом старше десяти годков. Ищенко с Веретенем, стоя в шеренгах встречающих, смотрели только на них. Какие на хрен поляки, все русские люди, в грязных, запыленных, кое у кого рваных и окровавленных тулупах. Потухшими глазами они смотрели на будущих хозяев. Сегодня пир победителей, а завтра дележ добычи, и к какому хозяину попадешь – неизвестно. Ясно только, что кончилась вольная жизнь.

Вот и встреча! Боярин в байдане поверх одежды у своих ворот соскочил с седла, бросив повод лошади подбежавшему челядинцу, сделал два шага к вышедшей для встречи жене с корцом сбитня в руках. После приветственных слов и ответного поклона задал вопрос:

– Все ли добре в вотчине моей? Нет ли в чем ущербу имени и имуществу моему?

На взгляд Ищенко, был он ростом низок, но широк в плечах и объемен в талии. Борода лопатой прикрывала грудь и добрую половину брюха. Отросшие за поход запыленные космы волос с проседью спадали чуть ли не на плечи от центра лысого черепа. Но глаз орлиный, цепкий. Видно, не прост боярин, не страдает от недостатка ума. Красавцем его ну никак назвать нельзя. Жена на голову выше будет.

– Слава богам, в вотчине твоей все хорошо!

Оприходовав поданный корец, хозяин вотчины обнял жену, приник к губам поцелуем, и народ словно прорвало, заставило смешаться прибывших с селянами. Объятья и речи, смех и тут же женские вопли и детский плач в разных местах столпотворения. Кого-то не дождались семьи! Сложил голову кормилец, показывая удаль в дальних землях.

Один из сотников, житель другого села, отправил десяток воев отвести голодные рты полона за дальнюю околицу селища. Пусть там под присмотром небольшого эскорта хорошо вооруженных воинов дожидаются утра и своей дальнейшей участи. Сегодня праздник у родовичей, всем за столы! И пошло веселье! Хмельное лилось рекой, жареных целиком свиней и бычков воины дербанили на части, запихивались съестным, будто не ели целый год. Каждый имел право приветственное слово сказать, поднять кубок и выпить за князя, боярина, воинского товарища. Гуляй, Русь полоцкая, плещи веселье через край, топи грусть-печаль о погибших земляках и друзьях своих во хмелю!

Уже в процессе застолья боярин жестом подозвал Ищенко к себе, скорее всего, предварительно перемолвившись с женой. Усадил рядом, выпил за знакомство.

– Оставайся гостевать в усадьбе, сынку, – молвил в самое ухо, перекрывая застольный шум. – Мне бог сынов не дал, так хоть вы с родичем поможете зиму нескучно перезимовать.

– Спасибо, боярин. Останемся, коли не в тягость будем, – легко согласился Андрей, для приличия поинтересовался: – Как в набег сходили?

– О-о! Удачно! Люду в полон взяли – многие тыщи! Серебряных гривен да дорогих украшений, жемчугов… – запнулся, усмехнувшись в усы. – В общем, вона как сходили. Да, ты сам глянь, как дружина моя довольна! – Жестом руки обвел пирующие сотни людей за столами.

Весело потянулось время в усадьбе боярской. Месяц промелькнул, даже не заметили как. Через мутные тонкие плашки слюдяных листочков призрачное солнце заглянуло в окно. Опоздавший по каким-то своим причинам, дворовой владелец птичьего гарема словно опомнился, запуская свою ежедневную, осточертевшую «шарманку».

– Кукареку-у! Кукареку-у! – раскричался на все лады.

Интересно, он что, специально садится рядом с их окном?

– А, чтоб тебя, ехидна крылатая! Ведь специально орет, будто его режут! – подскочил с лавки Андрей.

– Чего ты так на него взъелся? – со своего места лениво подал голос Веретень.

– А что, не за что? Вон, ты до рассвета с Олисавой проженихался. Небось спать хочешь?

– Ну, хочу.

– Вот! А он мозг долбит.

– Он в своем праве.

– Да мне чихать на его права! У нас здесь не Женевская конвенция.

– Чего-о?

– Того! Попрошу боярыню, пусть распорядится приготовить суп из этого деятеля. Дюже люб мне такой супец, жить без него не могу!

– Так она тебя и послушает.

– А…

Дверь, вывешенная на ременных петлях, без скрипа подалась внутрь комнаты. На пороге их светелки застыл собственной персоной хозяин усадьбы, полностью одетый по погоде для верховой езды, опоясанный широким ремнем, с навешенными на него мечом и тулом. По его кривой ухмылке можно было предположить, что разговор молодых людей он успел прослушать. Уж слишком громко Андрей выражал свои чаяния на предмет куриного супчика.

– Хо-хо! Говоришь, пивень всему виной, что Хорс гонит свою колесницу по небосводу? А ты вон шаблюку свою вынь, да и снеси ему чубатую бестолковку! Хо-хо! Только уже завтрева заместо него на подворье другой кукарекать зачнеть. Свято место пусто не бывает! Долго спите, бояре! Швыдче одевайтесь, сынки. Лошади под седлом стоят, дело не ждет!

– Куда ехать прикажешь, Остромысл Ярунович? – удивленно приподнял бровь Андрей.

– Так я ж с вечера казал! Охота! По всей вотчине провожу. С набегом и так время упустили. Зима. Не изничтожим волчий молодняк, по снегу голод их за глотку схватит. Тогда и нам просраться дадут. За зиму столько скотины порежут, что и нам голодно будет. Так ведь еще и расплодятся! Собирайтесь, у коновязи вас жду.

За всю прежнюю жизнь Андрюхе никогда не приходилось участвовать в загонных охотах. Пока одевался, в голову пришел рассказ Семибратова, когда старый перец вспоминал, как будучи молодым старлеем, на пару с друганом Вовкой Костенецким пошли в деревенский «бутик» за водкой.

Сходили неудачно. Возвращаясь в гарнизон, шли через поля. Так ближе! Откуда ни возьмись, прямо перед носом, ну, буквально метрах в тридцати, нарисовалась пробегавшая мимо лосиха. Судя по размерам, лесной корове лет было немало. Видать, из ума выжила старая! Наверное, у лосей тоже маразм наступает.