Александр Забусов - Калика перехожий [litres]

– Теперь да.

– Выбрось думки из головы, празднуй окончание охоты!

В небе над полем встали на крыло и кружили над пиршеством еще одни охотники, охотники до падали. Нехилая стая воронья облетала свои угодья, знала, что скоро полакомится объедками с людского стола.

Возвращаясь в усадьбу, разомлев от выпитого, на узкой проселочной дороге, покачиваясь в седле рядом с боярином, ехавшим на своей лошади, Андрей затронул давно волновавшую его тему междоусобных войн в русских княжествах, на что получил исчерпывающий ответ аборигена.

– Мы, люди, смертны, и если кто нам сотворить зло захочет, то и мы вольны кровь его пролить, – сказал и замолчал, не желая продолжать разговор.

Вот и понимай, как хочешь! А может быть, чтобы понять высказанную мысль, нужно родиться в этом времени, чтоб понять их менталитет, их видение жизни, запросы и чаяния. Не ему осуждать их, за их дела и поступки. Время сейчас такое!

В один из погожих дней по льду Свислочи до боярской усадьбы на заморенной лошади добрался гонец. Спешившись у ворот частокола и заведя животное в поводу на подворье, снял меховую рукавицу и, приняв в заскорузлую от холода руку ковшик с горячим сбитнем, одним махом опорожнил его.

– Беда, боярин! – отдышавшись, выпалил он на одном дыхании. – Изяслав новгородский рати собрал, двинул их на княжество Полоцкое. Наш князь воинство призывает, тебе, как ближнему к Менску вотчиннику, велит идти под стены града сего! Удерживать их до прибытия воинства полоцкого!

Не думал кривич, что придется ему в дружине Остромысла Яруновича встать на защиту будущей столицы Белоруссии, но так уж случилось, что пришлось.

В последний вечер перед отъездом дружины Веретень попытался снова поднять вопрос с выездом. Посопев, Андрюха, не стесняясь в выражениях, устроил ему контрольную отповедь:

– Останешься в усадьбе, я сказал!

– А если ты погибнешь, как я тут?

– Не надейся! Поживу еще! Я не намерен портить пока что отношений ни с небесами, ни со служителями преисподней, и в той и в другой конторе при прохождении вооруженных конфликтов завершили свой путь фигова туча моих друзей. Снятся мне часто. Иногда спать не дают. Так вот они мне настоятельно советуют не торопиться к ним и к себе не зовут. На отдых не надейся. Ты мне здесь не для раззвиздяйства нужен. В твою задачу, если мы вовремя не вернемся, входит: сохранить в целости сие семейство, по возможности хозяйство. Во, на молодшей боярышне женись и жди. Если придется – год, два, пять лет жди. Понял?

С рассветом две сотни конных воинов поднялись в седла, в колонну по два, растворились за околицей села. Вдоль русла реки путь их лежал в торговый город Полоцкого княжества, Менск, через тысячу лет ставший столицей Белоруссии.

Одетый в теплую меховую шубу, из-под которой у самого ворота был чуть заметен край кольчужного доспеха, остроконечный русский шлем с наносником, по кругу обрамленный серебром и златом позумента из сложного рисунка, меховые варьги на руках и валеные сапоги, Ярослав Олегович, молодший князь новгородского содружества, окруженный полукругом ближними боярами и старшими дружинниками, застыл на крутом берегу реки. Пред взором князя простирался остров с градом Менском, спрятавшимся за высоким валом и крепкой изгородью с крепостными башнями. За спиной ладожан, прямо в вытоптанном снегу, стояли палатки раскинутого воинского стана. Несмотря на дикий мороз, вои жгли костры, готовя в казанах нехитрое варево, кругом проводилась повседневная походная работа, составлявшая для любого воина его жизнь. Воины готовились к приступу, несколько дней подряд валили деревья, делали приступные лестницы, готовили тараны для вышибания и пролома ворот.

Растекавшуюся на два рукава Немигу, обтекавшую высокие крутые берега природного острова, сковал прочный лед. Морозы в этом году стояли жуткие, несмотря на стену леса, подходившего во многих местах к самому берегу, ветер, казалось, продувал все насквозь. Ниже по течению оба эти рукава впадали в широкую глубоководную Свислочь. Деревянные стены городища на возвышении горы издали казались непомерно высокими и неприступными. Из воинского стана, где расположились ладожские вои, Ярославу был хорошо виден широкий бревенчатый мост, переброшенный с берега на остров, толстые бревна стоек под ним, державшие над водой всю конструкцию, на таком трескучем морозе вросли в лед. Как продолжение моста, бревна наката переходили в деревянную дорогу, стелившуюся до самых ворот укрепления, и исчезали под их створами, над которыми возвышалась четырехстенная башня с окнами-бойницами, с остроконечной скатной крышей, тоже на четыре стороны.

По лету, случись такое, что к Менску подошли вражьи рати, оба моста, ведущих к Месту, жители града, скорей всего, разобрали бы, дабы не допустить под стены неприятеля, но по зиме такие действия ничего бы не дали. Перейти на остров можно было и с других мест, там, где берег не настолько крут. Нужно было всего лишь проторить снежные заносы противоположного берега, протоптать проходы на гору к стенам.

Над стенами частокола поднимались сизые дымки из печных труб. Несмотря на то, что сам Менск обложили со всех сторон, город жил своей повседневной жизнью. Князь поежился, стоя на холодном ветру. Эту крепость предстояло брать с боем. Вороп никого не смог полонить, и какими силами обладает в граде князь полоцкий, не ясно. Над окольным Верхним городом высился детинец князя. Ох, и попотеют же вои, пока захватят его! А сколько погибнет народу, даже думать страшно. Земляной вал перед стенами, наименьшее из зол, хоть по рассказам видаков и широк непомерно вал, но пройти можно. Хитрые менчане армировали его деревянным каркасом из сосновых бревен, положенным в девять накатов строго поперек и вдоль трассы вала, на морозе полили кипятком, воссоздав ледяную корку. Перед валом еще и ров, но вода в нем замерзла.

Взор князя переместился ниже городища. Там, к югу от моста-перевоза, находился рынок – «торжище», сейчас пустующий; лавки, крытые торговые ряды и лабазы занесены снегом. Вдоль снежных заносов на дорогах, расходящихся к югу и юго-западу, застройки подворий с избами, хлевами и сараями неукрепленного посада, там же ремесленные концы слободок, кузни, гончарни, ближе к реке кожевенные мастерские и красильни, и тоже покинутые хозяевами, вымерзшие на таком морозе. Вот оно – самое начало Полоцкого княжества, когда-то центральная вотчина кривичей и дреговичей!

Два месяца, двигаясь с восхода до заката, на коротких остановках греясь у костров, ночуя в селеньях смердов, княжеская рать добиралась к месту сбора дружин. В начале первого месяца сего года над всей русской землей разверзлось небо. Над городами и весями, над лесами и реками прошли обильные снегопады. Снег завалил тракты, летники, тропы и даже зимники сделал непроходимыми. Лютые морозы, пришедшие следом, добавили проблем и волнений в пути следования. Для юного князя это было первое серьезное дело в его жизни. Когда увидел в вечеру многочисленные костры, их огонь отбрасывал отблески на белом снегу и озарял округу, которые воины князей северной Руси разложили вокруг города, на душе потеплело. Дошел!