Иван Кузнецов - Долг [litres]

– Нам нужен добрый, понимающий человек. Чтобы присматривал за ней и, главное, чтобы он помогал ей дальше развиваться.

– Развиваться? Лидия, вы полагаете, у неё ещё есть потенциал? То есть… Вы правда так считаете?

Глаза начальника засветились надеждой. Невозможно было не почувствовать хоть небольшой симпатии к человеку, который так искренне раскаивается в совершённой некогда роковой ошибке, ему лично ничего не стоившей, но искалечившей жизнь его подчинённой. Лида опять улыбнулась ему – менее скупо.

– Чистая правда, Кирилл Сергеевич: восстановление продолжается! Она скоро сможет гораздо больше, чем стучать на машинке. Делать реферативные обзоры немецких источников – это как минимум. Поверьте нам обеим!

– Отчего же? С радостью верю. Я подумаю, к кому обратиться, поищу.

– Нужен человек, которому вы сможете объяснить и про её травму, и про восстановление. Скажите, что он не прогадает, что она сделает больше других при правильном руководстве. Это же правда: Тася очень работоспособная. А теперь – ещё и патологически послушная. – Лида вздохнула.

Кириллу Сергеевичу наконец надоело слушать её указания.

– Лидия, с этим вопросом понятно. Я приблизительно представляю, что и кому скажу. Вас ещё беспокоило что-то… Дом?

– Да. Я вам уже докладывала: мужчина, к несчастью, не оправдал наших ожиданий… Мы с вами надеялись, что её вылечит счастье! Жалко, что она не забеременела. Ребёнок – такой стимул. Заботы заставили бы её как следует сосредоточиться… Ну, что делать! Может, снова повезёт. Но сейчас она останется совсем одна в квартире. Когда я уеду, за ней будет вообще некому присмотреть. Вроде она и сама неплохо справляется, но я боюсь. Как бы она не замкнулась, понимаете? Не ушла бы в себя. Если дом запустит – всё, покатится вниз…

– Вы же можете сделать ей долгосрочное внушение? Или нужна помощь? Можем обратиться к Михаилу Марковичу…

– Человеку жить на постоянных внушениях – всё равно что умирающему на камфаре.

– Что ж, предлагаете переселить её в коммуналку?

Лида тяжело вздохнула. Как можно желать такого родной подруге – переселения из отдельной квартиры в коммуналку?! Но она не находила варианта лучше.

– Да. Только люди чтоб очень спокойные, интеллигентные. Чтоб не обижали её, а то ещё хуже сделают.

Надо, чтобы у Таськи всё время был стимул оставаться в тонусе: и одеться, и прибраться, и пообщаться с кем-то, даже когда совсем не тянет.

– Хорошо бы не больше двух семей… Но и не меньше, пожалуй.

– Чтобы не осложнить дело сильной привязанностью к какой-то одной чужой семье? – догадался Кирилл Сергеевич.

А он молодец! Тоже развивается, растёт.

– Договорились, Лидия.

– Простите, Кирилл Сергеевич, у меня совсем наглая просьба. Но я… Я не смогу спокойно уйти иначе…

– Хотите от меня страшной клятвы?

Он совершенно не разозлился, и глаза у него стали такими грустными – как у щенка, которого ткнули мордочкой в его собственную лужу.

– Кирилл Сергеевич, не обижайтесь, пожалуйста, я прошу, я очень прошу: можно так сделать, чтобы все перемены совершились до моего отъезда? Я буду очень вам признательна!

Да, сомнений нет. Она командует своим начальником. Умело и легко. А чья у неё школа?! Было у кого научиться. И – да! – в этой школе её с ранней юности готовили как элиту элит. Она оправдает доверие!

А сейчас главное – устроить так, чтобы Тасечку не обижали. Обеспечить ей возможность дальнейшего восстановления. И Лида ещё поборется за подруженьку. Поборется, куда бы ни занесла судьба!..

Сразу после неудачной операции очень помогала Маргарита Андреевна. Она прижала к стенке нейрохирурга, пригвоздила направленным излучением тонкой энергии и заставила дать чёткое описание повреждений, которое он скрывал. По этому описанию нейропсихологи составили примерный план реабилитации. Поначалу все участвовали в работе с Тасей: учёным был интересен данный случай, а желание помочь девушке было искренним. Но после успехов, достигнутых в первые месяцы, процесс реабилитации застопорился.

То, что Женя с Лидой активно лечили подругу своими методами, никого не впечатлило: серьёзные учёные не верили в целительную силу нейроэнергетических воздействий. «Это вам не телепатия, не передача бесплотных мыслей – это организм, материя!» Серьёзные учёные сказали: «Будет прогресс – дайте знать!» – и отвернулись. Кирилл Сергеевич поддался их пессимистическому настрою, впал в отчаяние и больше ничего не пытался предпринять.

Маргарита Андреевна не забывала о судьбе Таси, справлялась о ней, но Марго уже сделала всё, что умела, чтобы победить тяготевший над девушкой злой рок, и приходилось только ждать, будет ли от её усилий хотя бы отдалённый результат.

Серафима ушла на фронт. Катя очень помогала Тасе по хозяйству, общалась, делала с ней упражнения.

К концу сорок четвёртого верная подруга Женька исчезла. Она внезапно вызвала Лиду на мысленный контакт, чего давным-давно не практиковали: есть же телефон, почта! Передала, что с ней долго не будет связи, но волноваться не следует. Когда появится возможность, она даст знать, однако до того может пройти и год, и больше.

Самым логичным было предположить, что Женьке предложили глубокий поиск, та, естественно, согласилась и приступила к интенсивной подготовке. Как в сказке про трёх сестёр, Лида, старшая, осталась последней «на выданье».

Даже мысленный контакт прервался полностью: подругу прикрыл хороший, профессиональный экран – не пробивать же. Как за годы войны мы продвинулись в нейроэнергетике! Подготовлены новые кадры, способные отлично работать. Лида не знакома с новыми коллегами, а те не знают её, все засекречены. Она со вздохом вспоминала давние-давние Тасины слова: «Нас мало. Так хочется, чтобы все знали друг друга и держались вместе!»

Ольгу Семёновну с большей частью её отряда перевели в другое ведомство. Виделись теперь редко, да и секретов друг другу не имели права выдавать, хотя кое-какими новыми методами нейроэнергетической практики делились. Маргарита Андреевна то и дело уезжала в командировки на освобождённые территории. Лида прекрасно понимала, с какой целью, но спрашивать об успехах и интересных находках было бесполезно.

И теперь только она почувствовала то же, что чувствовала Таська, готовясь идти в глубокий поиск: так хотелось бы, чтоб все коллеги и единомышленники не экранировались друг от друга, а держались вместе!

Ещё Лида вспоминала, как долго и слаженно они с девчонками хлюпали носами слякотной, безрадостной весной сорок второго, когда ушла в поиск Тася, а Николай Иванович очень ругал их за это, упорно делая вид, будто у самого не щемит сердце. Девчонки тогда, вспоминая Игоря, всплакнули не раз.