Андрей Посняков - Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови [сборник litres]

– Ты-то вот что нам скажешь, Радомир, Доброгастов сын? – осторожно поинтересовался Сдислав. – Аттила-рэкс, тебя пославший… ждет?

– Ждет, – не стал скрывать Рад. – Не меня – воинов.

Старейшины покивали:

– Ну да, ну да. И где ты их наберешь? Лучше всего – у готов. У них молодежи много. Да ведь и стоит ли набирать? Аттилу-рэкса, говорят, разбили ромеи?

– Разбили, да, – молодой человек согласно махнул рукою. – Но – не до конца. Аттила еще себя покажет! И те, кто его хоть в чем-то ослушаются, долго не проживут!

– Ага…

Старейшины надолго задумались. С одной стороны, им, конечно, хотелось выпроводить опасного конкурента, тем более – такой удобный случай – однако, с другой – давать ему воинов тоже не очень-то выгодно. А кто здесь останется? С кем, ежели что, за власть-то биться?

– Ин ладноть, – Сдислав пристукнул ладонью по столу. – О воинах, о дани гуннской потом поговорим, будет еще время.

По всему длинному дому неслышно сновали слуги; Хотобуд иногда подзывал кого-то, что-то шептал, приказывал, искоса поглядывая на гостей. Ладно, старейшины, но вот ему, Хотобуду, Радомир – уж точно, как кость в горле. В любом случае! Уйдет к гуннам – заберет полдружины, останется – первый конкурент. Однако эту старую сволочь – жреца – надо найти, и как можно скорее. А заодно – отыскать истинных убийц Доброгаста и Тужира. И тех, кто оклеветал Истра. Найти и отомстить, как того требовал голос крови.

Ладно… молодой человек улыбнулся – все ж таки, не зря он сюда явился: теперь старейшины точно знают, чего ожидать. Вернее, им кажется, что знают… пусть.

Вечеринка затянулась надолго, пировали всю ночь, и когда Радомир вышел наконец из длинного дома, на улице уже вовсю занимался рассвет. Рядом с домом лениво догорал костер, мерцая кроваво-красным светом, и порывы ветра разносили по всему двору пепел, серый и теплый, чем-то похожий на кошачью шерсть.

Воины Хотобуда кемарили кто где, точно так же, как и «отделение» Рада: узкоглазый Иксай прикорнул прямо тут же, у костерка, чуть в стороне, в травище, посапывали близнецы, а в кустах жимолости, бросив свою оглоблю, паровозом храпел дурачинушка Муму.

– Идем домой, господине? – ведя под уздцы коня, выскочил неизвестно откуда Ирман.

– Идем, – Радомир улыбнулся. – Давай, буди всех. То же еще – воины. Придется уж вами заняться как следует… если время будет.

На башенке, над воротами, маячил темный силуэт часового в плаще и шлеме, где-то уже вовсю гоготали гуси да вскинулся, залаял, пес.

Доброгастовой – ныне Радомировой – усадьбе все уже проснулись, старик Творимир шлялся по двору, распоряжался:

– Вы, девки – на птичник, вы – на морковку, а вам, отроки – навоз на конюшне вычистить…

– Вижу, дела идут, – усмехнулся Рад, въехав во двор. – Госпожа не вставала ли?

– Не, господине, еще не поднялась.

– Ладно, постараюсь не разбудить.

Бросив поводья коня подбежавшему мальчишке-рабу, хозяин усадьбы, стараясь не очень шуметь, подошел к дому… И тут же застыл, увидев выползающую из приоткрытой двери ядовитую гадину – серую, с черным узором.

– Ах ты ж, тварь!

Выхватив меч, Радомир вмиг разрубил змеюгу на части и, охваченный самыми дурными предчувствиями, ворвался в дом…

Раскинув в стороны руки, Хильда лежала на полу, недвижная, бледная…

– Милая-а-а!!! – молодой человек с криком припал к любимой.

Мертва! Сердце уже не билось.

Осень 452 г. Южная лесостепь

– Боже! Боже, за что мне все это? За что?

Вскрикнув, Радомир бросил меч на пол. Жалобно звякнул клинок.

– Милая моя… милая…

Чувствуя, как едят глаза слезы, молодой человек поцеловал жену в мертвые губы, холодные и чужие…

Поцеловал… и замер. Вдруг показалось… Нет, в сам деле – дыхание, едва-едва… А ну-ка!

Рванув на Хильде рубаху, так, что обнажилась грудь, Рад припал ухом… холодная, холодная кожа! Но сердце… сердце билось, едва слышно, медленно: тук… и через полминуты – тук…

Жива!!!

Молодой человек опрометью бросился во двор:

– Эй, кто-нибудь! Кто понимает в укусах?!

Увидев искромсанную змею, в дом осторожно зашел старик Творимир, склонился над девой.

– Ну? Ну? – нетерпеливым шепотом вопросил Рад. – Что надо делать-то? Может, яд отсосать? Или отвар какой-нибудь.

– Ничего, господине, – ободряюще улыбнулся дед. – От гадючьего яда мало кто умирает. Вот меня, помнится, несколько раз чикали и ничего. На ложе ее переложим.

– Да-да, конечно, – юноша поспешно подхватил супругу на руки, перенес.

– Теперь надо раздеть, поискать место укуса.

– Раздеть? Ах, да.

Места укуса они так и не нашли – его просто не было, никакой – даже самой микроскопической – ранки.

– Что-то на змею не похоже, – удивленно протянул старик. – Обычно бы распухло все, а тут… сам, господине, видишь. Не, не змея это!

– А что же тогда?

– Может, падучая? Так и на падучую не шибко похоже. Но отвар надо дать.

– Отвар, отвар! – в отчаянье воскликнул молодой человек. – Беги давай, вари свое снадобье. Господи, что же делать-то?

– Волхва бы позвать, – авторитетно заявил Творимир. – Влекумер-навий с любой болезнью справился бы. Да вот только где его отыскать?

– Вот именно – где? Ладно, давай, делай снадобье.

Осторожно укрыв любимую волчьей шкурой, Радомир прилег рядом и сам не заметил, как заснул. А проснулся – от шума: управитель принес отвар.

– И как же мы ее поить будем? – озадаченно промолвил молодой человек.

– Ты ее, господин, усади да подержи. А я – ложкой.

Так и сделали – скормили весь котелок – Хильда глотала, глотала!.. но глаза ее так и не открывались и сердце билось все так же медленно – тук… тук… тук…

– Пусть поспит теперь, – убирая котелок, прошептал Творимир.

– Поспит? – Рад невесело усмехнулся. – Так она и так не просыпалась. Прав ты, старик, волхва, волхва надо звать. Иди… Да! Ирмана ко мне покличь.

Витенег! Похоже, он знал, где скрывается Влекумер, наверняка – сам же его и прятал. Судя по его мимике там, на пиру. Но кто же – змею? Найти, наказать, пытать!

– Звал, господин?

– А, Ирман… Вот что – расспроси тут всех. И это, с Витенеговыми кто-нибудь из наших общается, дружит?

– Найду, господин.

– Тогда ступай. И побыстрее все делай.

Ни хуже, ни лучше Хильде не становилась, юная женщина все так же лежала недвижно, и сердце ее билось еле слышно, медленно. Как совсем недавно, там… Что, опять началось? Нет, не может быть, ведь этот мир для Хильды – родной.

Молодой человек тряхнул головой, словно бы отгоняя нехорошие мысли. Вышел во двор, прошелся… заниматься не хотелось ничем, хотя вроде и надо бы потренировать «воинство», но – зачем? Вообще, к чему все? Зачем он сюда стремился, рисковал, для того, чтоб любимая супруга снова вот так вот лежала?