Андрей Посняков - Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови [сборник litres]

Резко распахнув дверь, Амбрионикс выскочил во двор… и в ужасе распахнул глаза, едва не споткнувшись о лежащую в трех шагах от дверей тетушку. Женщина лежала на спине, нелепо раскинув в стороны руки, в груди ее торчала стрела. А за оградой, в дальней стороне селения – той, что ближе к горам – вставало красное зарево! Слышались отдаленные крики, звон мечей.

Топот копыт… все ближе…

Юноша быстро пригнулся, спрятавшись за забором – черные всадники, демоны ночи, наметом пронеслись мимо, не задерживаясь у невзрачного дворика кузнеца. Лишь кто-то из них, словно бы походя, швырнул факел. Соломенная кровля, высушенная недавним ветром, занялась сразу, вспыхнув с таким жаром, что едва не опалила подростку волосы.

Вот снова топот копыт… крики… и чей-то стон.

Гунны!!! Неужели, они все же добрались до забытого всеми богами поселка? Зацепили по пути, словно неудержимая лавина.

Выхватив нож, Амбрионикс громко позвал детей:

– Тирак! Амнозия! Где вы?

Никакого ответа. То ли они сами выбежали посмотреть на пожарище, то ли их схватили… молодой человек только сейчас заметил, что ворота-то распахнуты настежь.

Быстро пожрав крышу, огонь перекинулся на амбар и птичник, вот уже вспыхнули и кроны деревьев, уже пылало все вокруг, все!

Гунны… А где же аланские воины? Где живущие бок о бок с аланами галлы? Все убиты? Побеждены? Но как же такое может быть?

Бедная Гаута… бедные дети. Бежать! Поискать своих. Быть может, еще не все потеряно, еще можно отразить натиск… и отомстить!

Закрывая рукою лицо, Амбрионикс помчался по пылающей улице, задыхаясь от дыма. Вот впереди показались люди – в основном женщины и дети – все они бежали вниз, к реке. Значит, все кончено?

А позади уже слышался стук копыт и хищные крики.

– Что случилось? – на бегу поинтересовался юноша.

– Гунны! Они напали внезапно… явились толпою, как саранча.

– Что, их так много?

– Без числа! Наших выбили сразу, подожгли крепость.

– Но хоть кто-то еще сражается?

– Вряд ли. Бежим! Бежим! Господи, помоги!

Говоривший с парнем старик, подоткнув подол туники, прибавил шагу.

В-вух!!!

Гуннская конница тучей пронеслась мимо, оставляя после себя трупы. Амбрионикс успел увернуться, а вот его собеседнику не повезло – рухнул с раскроенным черепом в желтую дорожную пыль. А гунны, весело крича, хватали женщин!

Юноша не вслушивался, но, кажется, средь врагов звучала и германская речь.

Черные фигурки мятущихся жителей были хорошо видны в оранжевом свете пожарища. Бурное пламя, казалось, поднималось высоко-высоко к небу, смешиваясь с алым мерцанием рассвета. Всюду слышались крики и стоны, кто-то смеялся, кто-то жутко орал. А гунны двигались неисчислимой лавиной! Они уже заполонили все.

Улучив момент, молодой человек юркнул в проулок, пронесся меж горящими хижинами, сворачивая к частоколу, местами уже разрушенному врагами. Нет худа без добра – теперь здесь можно пройти к реке. Спуститься в ров и дальше – по дну… никто и не заметит.

– Хунну! Хунну! Аттила!

Вот снова всадники… и откуда они взялись? Что им тут, на окраине, надо-то?

Юноша поспешно бросился в кусты жимолости, затаился, затих, пропуская проскочивший мимо отряд. Перекрестился… ага – на этот раз, кажется, пронесло.

– Спаси, спаси, Господи! – прошептали совсем рядом.

Подросток дернулся, обернулся:

– Кто здесь?

– А ты кто?

– Я – Амбрионикс, мой народ – битуриги.

– А я – Глезия. Давай дальше вместе пойдем. Ты ведь к реке?

– Да. Попробуем во-он через тот пролом. Давай руку!

Амбрионикс помог девчонке забраться на вал и осмотрелся. Тянувшийся внизу ров, местами заваленный фашинами, казался каким-то уж слишком глубоким. Прыгнешь – ноги переломаешь, точно.

Не думая, юноша стащил с себя тунику:

– Рвем! Держи вот тут… оп… Да не падай же! Экая ты слабосильная.

Девчонка виновато улыбнулась. Светловолосая, босая, в рваной нижней тунике – видать, уже спала, когда все началось. Как и многие здесь.

– Постой. Сейчас я ножом… А ну-ка, быстренько сплетай ленты!

– А выдержат?

– Выдержат. Не такие уж мы с тобой и тяжелые. Ну? – Амбрионикс осмотрелся. – Вроде никого. Давай, спускайся, а я тут посторожу.

– Ага.

Ухватившись за только что сплетенную веревку, накрепко привязанную к обломку бревна, Глезия боязливо зажмурилась и юркнула вниз. Что-то плюхнуло.

– Ну, как ты?

– Цела, – задрав голову, девушка помахала рукой, впрочем, жест ее все равно был заметен плохо – все же еще до конца не рассвело, лишь над головою светлело небо, здесь же, во рву, было еще мало что видно.

Еще раз осмотревшись, молодой человек поплевал на руки и принялся спускаться. Осторожно – все же он весил побольше, чем Глезия, и чувствовал, как трещала материя. Опасался не зря – одна из связанных лент вдруг порвалась, и юноша камнем полетел вниз, с головой окунувшись в холодную воду. Хорошо, не так уж и высоко оставалось падать!

И все же приятного мало.

– А-ап! А-ап! – Амбрионикс вынырнул, задыхаясь от холода.

Девчонка протянула ему руку:

– Давай. Держись крепче!

– Как бы мне тебя с собою не утащить.

– Не утащишь, я за какой-то кол зацепилась. Ну же!

Выбравшись, молодой человек едва не свалился обратно в воду – обрывистые края рва оказались скользкими донельзя.

– Господи, – покачала головой Глезия. – Как же мы здесь пойдем?

– Пойдем как-нибудь, зато никто нас тут не заметит. Ну, пошли потихоньку. Хватайся за меня, если что.

– Да-а, а у тебя плечи скользкие. Как же я ухвачусь?

Ничего не ответив, Амбрионикс сделал несколько осторожных шагов, прижимаясь к почти отвесному краю. Девчонка послушно пробиралась сзади. Вот вскрикнула… схватилась за плечи, и юноша тотчас же вжался в глину – не упасть бы вдвоем, не упасть. Не то что не очень-то приятно вновь окунуться в холодную воду – гуннские разъезды излишним бы шумом не привлечь.

Нет, повезло, не упали, а дальше стены рва сделались уже куда более пологими, и можно было продвигаться быстрее.

Чу! Вот откуда-то сверху донеслись голоса.

Юноша резко обернулся, приложив палец к губам:

– Тсс!!!

Глезия молча кивнула, подняв вверх глаза. Беглецы затаились.

– Вроде, тихо, – через некоторое время шепнула девушка. – Пойдем, а?

Амбрионис прислушался и согласно кивнул:

– Пойдем.

Они прошли еще шагов с полсотни, и наконец-то за изгибом рва блеснула широкая лента реки!

Беглецы переглянулись, не сдерживая улыбок – наконец-то вышли.

– Здесь осторожней, – шепотом предупредил юноша. – Уже рассвело, а место открытое. Постой. Осмотрюсь сначала.

На сером песке не было видно никого. Лишь лежали килем вверх старые, рассохшиеся от времени, лодки, которых было не жалко. Скоро, уже совсем скоро, в горах начнут таять снега, наполняя водою бурные реки. Разольется и Лигер, выйдет из берегов, затопляя заливные луга и эту излучину, и все-все низины вокруг, вплоть до белых известковых утесов. А потом, через пару недель, вода начнет спадать – и тогда самое время для речников-лодочников. Горячая пора, страда, если можно так выразиться.