Владимир Марков-Бабкин - 1917: Государь революции [litres]

– Случайный человек? А может, я итог двадцати трех лет твоего правления, а? Не надо тут посыпать голову пеплом и сетовать на умопомрачение, приведшее к отречению. Изволь смотреть правде в глаза. Ты правил империей, не понимая народ свой.

– А ты, значит, понимаешь?

– Я прошел реальную войну, в отличие от тебя. Да, я знаю, что ты от всего сердца хотел быть хорошим царем. Да, я знаю, что многие образцы обмундирования и вооружения солдат ты испытывал на себе, совершая пешие переходы в полной выкладке. Ты действительно заботился о своем солдате, но поверь, это еще не значит, что ты реально понимаешь простого солдата и простого крестьянина. Что ты видел, покидая свои дворцы да поезд этот? Только то, что тебе хотели показать. Ты завшивленные окопы видел? Нет, тебе их не показывали. Сидел в них во время артобстрела? Нет, так близко к фронту ты никогда не приближался. Жрал с низшим чином его кашу? Нет, не ту образцово показательную, которую ты демонстративно изволивал откушивать во время Высочайших визитов в армию. А именно жрал то месиво, которое именуют кашей лишь на бумаге, вперемешку с землей и соломой, торопясь урвать момент между обстрелами? Знаешь, как выглядит нужник на фронте? Что ты, вообще, видел на войне? Знаешь ли ты, как костерят последними словами генералов вместе с тобой в придачу?! Я знаю думы солдат и знаю, чем дышит фронт. И я знаю, на что способен русский мужик. Будь моя воля, я бы законодательно утвердил обязанность русских императоров перед восшествием на престол отвоевать на фронте минимум год. Да не просто отсидеть в штабе, а именно так, как положено, в окопе, в обнимку со вшами, да в симфонии с пулями, летящими вокруг!

– Ты прекрасно осведомлен о том, что император не может этого всего делать и не имеет права подвергать стабильность империи мальчишескими героическими выходками! Ты сам сейчас едешь в Петроград, окруженный охраной выше всякой меры. Твои упреки по меньшей мере звучат странно! Я воевал бы ничуть не хуже тебя, имей я такую возможность!

Осаживаю назад, а то действительно как-то не так прозвучало.

– Не сомневаюсь, что ты бы воевал храбро и был бы прекрасным командиром. Я не подвергал сомнению твою доблесть, а лишь описывал проблему ограниченной возможности тебе приобрести практический личный опыт. Прости, если прозвучало в моих словах что-то обидное для тебя.

– Пустое.

Николай опустился в кресло. Что ж, эта моя оплошность по крайней мере сбила градус накала страстей, а то мы расшумелись на весь вагон. Представляю, что там сейчас в голове у моего адъютанта. А то еще придется его убить. Почти шутка.

Мой собеседник меж тем вновь заговорил:

– В чем-то ты, разумеется, прав. Но все равно я не понимаю логики твоих действий. Да, ситуация в конце февраля вышла из-под контроля. Да, тебе удалось удержать страну от анархии и революции, сформировав новое правительство и восстановив какое-то подобие порядка. Но я решительно не понимаю и не принимаю твоих дальнейших поступков. Вместо того, чтобы продолжить стабилизацию ситуации и готовиться к решительному наступлению на фронте, ты устроил сплошной переполох! Твои метания вызывают недоумение у всех. И у меня особенно.

– Если мои действия вызывают у тебя такое недоумение, то почему ты не пришел и не спросил? А вместо этого сказался больным и уехал в Крым?

Он пожал плечами.

– Я счел неправильным давать советы, когда меня о них не спрашивают. Если уж я передал трон тебе, то непрошеные советы выглядят сплошным фарисейством с моей стороны. У меня были все возможности воплощать свои же советы в жизнь. Теперь что уж. Поздно.

– Тут ты не прав, брат. Я никогда не отказывался и не отказываюсь от твоих советов. Глупым мальчишеством будет подобная самонадеянность с моей стороны. У нас сложилась уникальная ситуация, которой в истории России я не припомню. Тебе в свое время приходилось набивать шишки самому, когда ты внезапно и неожиданно стал императором. Я помню твою растерянность. Сейчас же за твоими плечами опыт двадцати трех лет правления. Ты знаешь двор, знаешь множество людей, знаешь политические и прочие расклады. Ты наработал огромный опыт управления и манипулирования чужими интересами, амбициями и страстями. Да, ты наделал немало ошибок, приведших тебя в результате к отречению. Но твой опыт от этого не стал менее ценным. Я же знаю жизнь с другой стороны. Никогда еще российский монарх не имел такого практического опыта, который есть у меня, и возможности взглянуть на мир под другим углом зрения. Наш совместный опыт и наши знания должны вместе служить России.

Николай пожал плечами.

– Судя по тому, что твои реформы вызывают у меня оторопь и неприятие, ты вряд ли нуждаешься в моих советах. Они тебе не понравятся.

Иронично смотрю на него.

– Что за кокетство? Я что, тебя, как барышню, уговаривать должен? Твой император испрашивает твоих советов, а ты ведешь себя как не пойми кто.

Бывший самодержец потер пальцами глаза.

– Прости. Я плохо спал эту ночь. Да и не только эту.

– Аналогично.

– Верю.

Мы помолчали.

– Хорошо. Давай с чистого листа. – Николай вздохнул и уселся поудобнее. – Если ты желаешь моих советов, то я должен понимать ход твоих мыслей и цели, к которым ты ведешь Россию. Готов ли ты ответить на некоторые мои вопросы?

Пожимаю плечами.

– По мере сил. Спрашивай.

– Что ж…

Он задумался на несколько секунд, затем задал свой первый вопрос. Неожиданный вопрос.

– В чем моя главная ошибка?

Я смотрел ему в глаза и понимал, что именно этот вопрос терзал его все это время. Не мои выходки, не прочие потрясения, а именно это – где он ошибся?

– Ты не возглавил перемены.

– Что?

– Ты не возглавил перемены.

– Объяснись.

– Изволь. Ты прекрасно знал всю неповоротливость имперской машины.

– Разумеется. И что дальше?

– Ты прекрасно знал и видел, что России нужна модернизация, что Россия отстает от передовых держав во всем, что империя, как и во времена Крымской войны, слишком долго живет прошлым и не может адекватно реагировать на изменения в мире. Паровые бронированные корабли вошли в нашу привычную бухту, а мы встречаем их изжившими себя парусниками. Но понимая и принимая необходимость изменений, ты отказался принять и признать необходимость отказа от отжившего. Невозможно навесить современную броню на парусник, когда даже броненосцы уже отжили свой век. Вся беда твоей политики, раз уж мы в кои-то веки говорим откровенно, в том, что ты не нашел в себе сил возглавить модернизацию.

– Посмотри статистические отчеты и убедись, сколь много было сделано в вопросах модернизации за двадцать лет!

– Нет, я не об этом. Да, строились заводы, железные дороги и прочее. Да, Россия конца прошлого века и нынешняя Россия, это, конечно, две разные России. Но… Как бы тебе объяснить…