Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга шестая

Мы в этот раз захватили с собой большой тот косметический набор, от которого Маша была просто без ума. Она ещё у нас дома перед выездом поработала с ним и продолжала восторгаться уже здесь, ежеминутно его расхваливая в процессе работы с лицом Солнышка.

— Ты себе скоро тоже такой в Лондоне купишь, — сказал я ей. — Кстати, Серега, у нас концертов до отъезда пока не намечается, поэтому будем работать только над новыми песнями. Одну я сегодня уже успел написать для Маши и мы её даже немного прорепетировали. Так что прямо завтра и начнём. Нам меньше чем через неделю в Штаты лететь, а там этим некогда будет заниматься. А в Лондоне нас сразу ждёт выход нашего нового диска и поддержка его продаж в виде небольших выступлений, а потом королевский концерт.

Так как все были уже готовы, мы вернулись на сцену и обсудили, что и когда мы будем исполнять. Составив список, мы быстро его, по первым куплетам, проиграли и остались довольны. Особых сложностей он у нас не вызвал. Сегодня мы выступали всего лишь два часа, но без антракта. Машу с её песней «Осень» мы вставили в середину выступления. Она отнеслась к этому совершенно спокойно. Мы решили весь концерт петь в кожаных костюмах, благо у Солнышка их было теперь два, а размеры у неё и Маши практически совпадали. У нас было только одно переодевание из английских средневековых костюмов и обратно, поэтому Маше сегодня будет несложно совместить обе свои обязанности и костюмера, и вокалистки.

Тут на сцену вышел строгий товарищ в штатском и попросил меня проследовать за ним.

— Всё нормально, — сказал я своим и успокоил их взмахом руки, так как они к подобному обращению со стороны карающих органов ещё не были привычны. — Я скоро вернусь. Без меня не начинайте.

Моя шутка разрядила атмосферу и всё поняли, что ничего страшного не случилось. Вот нет, чтобы с улыбкой подойти ко мне, пожать руку и сказать всё не так официально, чтобы не пугать людей. Ну да ладно. Не мне их учить, хотя надо будет как-нибудь при встрече с Андроповым напомнить ему об этом. Я ждал этого вызова, поэтому заранее продумал весь разговор.

Мы поднялись наверх и в одном из кабинетов я встретился с грозным шефом КГБ.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — поздоровался я с Андроповым.

— Привет и присаживайся, — ответил он. — Давай сразу к делу.

И я рассказал ему о том, о чем я размышлял сегодня почти весь день.

— Да, — сказал, немного подумав, Андропов. — Ситуация не из простых. Хорошо, что это не американцы. Из наших партийных руководителей я знаю нескольких, у которых присутствуют наполеоновские амбиции и стремления к достижению к абсолютной власти любым путём.

— Я подумал, — продолжил я, — что это мог быть и кто-то из бывших.

— Я тоже об этом подумал. Там есть только одна кандидатура и этот человек очень опасен.

— Вы имеете ввиду бывшего Председателя КГБ Семичастного, вашего предшественника на этом посту?

— Да, именно его. Он сейчас работает заместителем Председателя Совмина УССР. А там руководит Украиной Владимир Васильевич Щербицкий, который является главным претендентом на пост Генсека после Брежнева. Если они вместе спелись, мне будет очень непросто с ними бороться. Щербицкий тоже член Политбюро и наиболее близкий к Брежневу человек. Да, серьёзную ты, Андрей, кашу заварил.

— Заварил-то не я, а вот расхлебывать придётся, видимо, именно мне. Если эти двое узнали о вашей неожиданной проверке 9-го Управления, то в эту субботу или воскресенье они могут что-то попытаться предпринять.

— Всё возможно. Что ты предлагаешь?

— Я во время концерта буду внимательно следить за сидящими в зале. Если я кого-то подобного утреннему «кроту» вычислю, как мне оперативно передать вам эту информацию, ведь антракта в нашем сегодняшнем выступлении не предусмотрено?

— За кулисами будет постоянно находиться мой доверенный человек. Как только ты кого-то узнаешь, то запомни, где он сидит и составь общее его описание, а лучше точный детальный портрет. И постарайся незаметно эту информацию ему передать.

— Хорошо. Я тогда песню, где я выступаю в рыцарских доспехах, поставлю шестой и пойду со Светланой переодеваться. Пусть в это время он будет готов. Пока я буду снимать кольчугу и одевать другую одежду, я ему продиктую свои наблюдения. Только без меня с ними не работайте. Просто изолируйте их и всё. А я завтра днём подъеду и разберусь, как это было в прошлый раз с вашим заместителем.

— Договорились. Я буду в зале, поэтому никто из него не уйдёт, пока не выйду я.

Ну прям как Алекс с Юстасом в «Семнадцати мгновениях весны». Не зря я сегодня утром случайно пароль с пионерским девизом мысленно перепутал. Видимо, моё подсознание уже что-то такое ещё тогда уловило. Надо повнимательнее к таким, даже мысленным, оговоркам относиться. Дедушка Фрейд не зря их все ещё в 1901 году объединил одним громким словом «парапраксис», когда данный феномен точно отражал «бессознательное» человека.

Так, у нас сейчас выступление, надо сосредоточиться только на нём. Зал уже за занавесом собрался и ждёт только нас. Ребята все в сборе и я их первым делом предупредил о небольшом изменении порядка исполнения песен. Маша с Солнышком кивнули и Серега сделал тоже самое. Значит, можно начинать.

Встретили нас сдержанными овациями. Оно и понятно. С такой серьёзной публикой никаких танцев сегодня точно не будет, да и выражать открыто свои чувства их здесь давно отучили. К тому же в первом ряду сам Юрий Владимирович сидит, а рядом с ним мой «крестник» генерал-лейтенант Сергей Николаевич Антонов, который, по отечески, мне улыбнулся. Значит, не забыл, как я его честь перед шефом спас. Ну что ж, тогда поехали.

Во время исполнения я начал тщательно сканировать зал и к концу второй песни мне удалось засечь четырёх человек с чёрными эгрегорами. Значит, их здесь немного и это радовало. У каждого из них стоял блок в подсознании, уже хорошо мне знакомый по тому, который стоял у охранника Брежнева. Все были в гражданке, поэтому пришлось тщательно запоминать их лица и цвет волос. Особых примет ни у кого из них не было. Да и не брали в контору людей с особыми приметами. Все были с абсолютно незапоминающимися лицами, которые обычный человек сразу забывает после того, как увидит их в толпе.

Ну вот, мы идём переодеваться для песни «Holding Out for a Hero» и часть информации я успеваю передать, а человек Андропова записать с помощью стенографии. Скорость стенографического письма превосходит скорость обычного в четыре-семь раз. Но даже это ему не помогает. Я сообщаю массу деталей, начиная от номера ряда и расположения кресла, где сидит подозреваемый до мелких дополнительных деталей, которые я «увидел» своим зрением. Пришлось после окончания песни продолжить процедуру диктовки, так как нам опять нужно было сменить одежду.