Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

Андре. Странное имя. Нужно узнать какое у неё полное или настоящее имя. Этих иностранцев не поймёшь. У нас с этим всё проще. Иван, Иванов сын из рода Ивановых. Всё, все вопросы отпадают. Хосе Мартино Пабло Элизабет Гарсия Панаркорке. И попробуй потом разберись, кто из перечня мужиков принимал активное участие в приятном, не отрицаю, процессе зачатия ребёнка. То ли Гарсиа, то ли Мартино на самом деле является биологическим отцом ребёнка. Не разобрать. Мартино, Мартино… какая-то ассоциация. Точно, с мартини. На сон грядущий нужно что-нибудь принять. Кстати, меня же пригласила на вечерний коктейль сама госпожа юнга. Катер болтается где-то в районе Сочи, Вячеслав сейчас на берегу, решает разрешительно-утрясательные паспортные вопросы. Указаний не было. Вечер, лето, яхта, мартини, оливки, её нежное «прости, но я замужем». А на прощание – страстный поцелуй, от которого носки летних тапочек заворачиваются и становятся похожими на тапочки турецкого паши и еже с ним.

Я уже подошёл к двери каюты, но остановился, посмотрев на экран ноутбука. А что если? Сел на кровать, добавил контрастность изображения, подвёл курсор мыши к ползуну скорости вращения макета. Увеличил её на пять, потом на десять процентов. На пятидесяти процентах кристалл превратился в размытый силуэт, по которому струилась красная огненная спираль. Но, увы, ничего за этим не последовало. Я включил реверсное вращение изображения карбонадо, начал постепенно увеличивать частоту вращения макета. Десять, двадцать, сорок процентов. На пятидесяти кристалл опять потерял привычное очертание, огненная спираль замедлила вращение, отделилась от силуэта кристалла, начала распадаться на отдельные фрагменты. Они, в свою очередь, выстраивались в определённом порядке: сначала появилась огненно-красная цифра ноль, потом единица, ноль, шесть, один, девять четыре, ноль. Я попробовал «поиграть» с макетом, со скоростью вращения смоделированного карбонадо. Ничего интересного больше не происходило, я закрыл ноутбук, вышел из каюты. Нужно было немного освежиться, привести в порядок мысли.

Я спустился по трапу на нижнюю палубу, попробовал найти заветную стеклянную дверь бара. Протянув руку к двери, услышал то ли бормотание, то ли песнь морской сирены. Подойдя к ступеням, ведущим к воде, прислушался. Справа от меня, на поверхности воды возникло пятно сиреневого цвета. Потом появился прямоугольник света, из него в воду выпал человек. Я услышал громкий всплеск, потом жалобное всхлипывание и крик о помощи. Сбросив с ног шлёпанцы, нырнул в воду, показавшуюся мне твёрже бетона. Или у кого-то хорошо был поставлен удар правой. Это было последнее, что мне пришло в голову, прежде чем я погрузился в воду Чёрного моря.

Пришёл в сознание от того, что тело обожгло холодом. Руки и ноги не слушались, в голове был туман. Я опускался на дно моря-океана. Сознание раздвоилось: одна его часть шептала: «покой, неотъемлемой частью которого является смерть – то, что человек ищет и не находит на протяжении всей жизни». Вторая часть сознания кричала: «что ты делаешь, идиот? Борись, греби наверх, к светлой воде, не сдавайся!» Мысли неторопливо перекатывались в голове, как небольшие округлые камешки на берегу моря под натиском волн. Популярные социальные сети, в том числе Фейсбук, задают вопросы: «о чём вы думаете?», «у вас есть, что сказать?». Была бы у меня сейчас возможность ответить на эти вопросы, я бы ответил так, что меня «забанили» бы на неограниченный срок или аккаунт заблокировали! В данный момент времени на языке крутилось много слов, но все они были из разряда матерных. И вдобавок ко всему, я начал замерзать, тело неприятно покалывало иголками. И это летом, когда температура воды плюс двадцать пять – двадцать семь градусов по шкале Цельсия.

Элементаль Воды кружил где-то рядом, боясь ко мне приблизиться. Я «погладил воду», она ответила взаимностью и моё тело стало подниматься наверх. Туда, где по ночам лунная дорожка, кипарисы и магнолии, огни неоновых реклам, громкая музыка и много влюблённых пар, разгуливающих вдоль моря. Когда до поверхности осталось совсем немного, я замер: лунная дорожка есть, но её перечёркивает следы маломерных судов. Как вариант – следы от скутеров. Меня ищут? Конечно, кого же ещё? Был человек на яхте и не стало человека. Почти Иосифа нашего Виссарионыча процитировал.

Ну что, последний рывок? Я усиленно грёб наверх, и когда до поверхности осталось каких-то пара метров, остановился и замер: звука не слышно, но видно, что в воду «вгрызаются» пули, выпущенные из автоматического оружия. Скутер, его силуэт, я рассмотрел довольно-таки отчётливо, отплыл в сторону, от греха подальше. «Скутерист» выпустил в воду ещё несколько очередей. Я, стараясь сделать это как можно тише, вынырнул и сразу же посмотрел по сторонам. Вовремя: на меня, как бык на красную тряпку, несётся скутер. У него, непривычно-отвратительно для восприятия, на кронштейне, в районе руля, закреплено оружие. Автоматическое или полуавтоматическое. Сути это не меняет, потому что и то и то смертельное-убойное. Я нырнул вниз-вбок, затих.

Где-то в метре от меня брызнула стайка мальков. Идиот! Эти рыбки смертельные и называются они пули-дуры, от которых нужно держаться, как можно дальше. Что же это получается? Меня не спасают, а открыли на красивого и такого молодого охоту? Этакое морское сафари? Нет, я не хочу быть в роли дичи, сейчас я кого-то буду убивать. Вот только не надо мне о моей совести напоминать. Это я кому? Ах, да! Это я своей совести отвечаю. На войне – как на войне. Или ты его, или он, она, оно. Третьего не дано и никогда не будет. Прямо надо мной дрейфует скутер. Вот и жертва. У меня преимущество: я умею сливаться со стихией Вода.

Не уверен, что охотник сможет меня увидеть через толщу воды. «Спасатель» хренов склонился над скутером, что-то высматривает в глубинах моря. Не что-то, а кого-то. Меня, то есть. Я аккуратно подплыл сзади скутера и, стараясь не шуметь, опершись на раму водного болида, столкнул охотника за головами в воду. Он огрызнулся, нахал такой. Жить, наверное, хочет. Но при жизни охотник плохо ел, мало спал и поэтому стал тонким и звонким. Не то что я, восьмидесяти килограммовый, в меру упитанный, но не воспитанный. Поборемся под водой? Нет, не хочет. Он меня ударил – больно, кстати – в солнечное сплетение, я на доли секунды ослабил хватку, и охотник устремляется наверх. Но воздух в его лёгких закончился, руки повисли плетьми. Это называется смерть, дорогой. А не надо было в живого человека стрелять! Человек – венец творения Вселенной, а ты…

Испил ты, братец Иванушка, водицы солёненькой, и превратился в планктон. Через некоторое время тобою рыбки будут завтракать, обедать и ужинать. Возможно, и полдничать. Гурманы – они такие. Распробуют, потом за уши, то есть за хвост, не оттащишь. Так, а дальше-то что? Я, со своим почти оголённым торсом, на скутере, среди членов кружка морских охотников, буду сильно выделяться и выглядеть, как белая ворона. На мне яркая футболка с не менее ярким принтом исполнителя любимых песен. Ужас, как не хочется надевать на себя одежду усопшего не товарища, но куда деваться? На мёртвом охотнике жилетка тёмных расцветок и со множеством карманов и подкарманов. Все они закрыты на застёжки типа молния и что в этих карманах – меня пока не интересует. Да что же это такое? Жилетка даже под водой весит прилично. «Бронник», что ли?