Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

Не зажигая свет в прихожей, Свиридов направился на кухню. Когда он протянул руку к выключателю, услышал:

– Не стоит включать свет, господин Свиридов.

Полковник узнал этот голос и негромко выругался:

– Как вы попали в мою квартиру, уважаемый?

Тень в углу кухни шевельнулась, свет от очередной молнии осветил лицо улыбающегося незнакомца.

– Долго объяснять. Если честно, я не уверен, что вы поймёте. Только без обид.

– Куда уж мне со своим двумя высшими, – махнул рукой полковник, включая электрический чайник. – Чем обязан и, кстати, как вас зовут?

– На вашем языке моё имя звучит, как Дум. Полное? Пожалуйста.

Из всей тарабарщины полковник вычленил только последнее слово: «Ду-ю-м».

– У вас отменная выдержка, полковник. Другой бы на вашем месте схватил со стола нож и…

– Это никогда не поздно сделать. Извините, мне нужно проведать больную супругу.

– Вы и ваша супруга больше не вспомните о болезни, о раке грудной железы. Это мой подарок за вашу сдержанность, господин Свиридов, и небольшой аванс, задел на прочное, дальнейшее сотрудничество. В будущем, конечно.

– Но как? Это же онкология! – воскликнул Свиридов. – Грешно над этим смеяться, Дум. С такими вопросами у нас шутить не принято. Вообще, от слова совсем.

– А кто смеётся? Я не шучу. Можете убедиться, что я не обманул.

На прикроватной тумбочке горела светильник, Марина безмятежно спала. На щеках разлился здоровый румянец, жена во сне улыбалась. Свиридов плотно притворил дверь, некоторое время постоял с закрытыми глазами. Такого выражения лица у жены не было уже очень давно. На протяжении четырёх месяцев. Перекрестившись, полковник зашёл на кухню. На столе лежала аккуратная стопка исписанной бумаги, какие-то фотографии. Предложив гостю чай, кофе, Свиридов занялся приготовлением приборов, но когда услышал слово «итак», он, обернувшись, сказал:

– Ненавижу это слово, Дум. Итак – это сродни итого. Конец чего-то, окончание пути или начатого дела. До подведения итогов нашего разговора, встречи – ещё далеко. Мы в начале нашего совместного пути. Не так ли?

– Не совсем. Вы большую часть сложного пути уже проделали, причём, без нашей помощи. Но сейчас мы вынуждены вмешаться. Всё плохое началось очень и очень давно, господин Свиридов. А именно, в одна тысяча девятьсот восьмом году.

– Минуточку, – Свиридов налил в чашки кипяток, поставил на стол сахар, кофе. – В девятьсот восьмом году произошло только одно известное мне событие. Значимое не только для России, но и для всего мира.

– Всё верно. Тунгусский метеорит. Но я предпочитаю говорить, как это сейчас принято, так называемый Тунгусский метеорит.

– Удивите меня, Дум, – Свиридов открыл дверь на балкон, закурил сигарету. – Ломайте стереотипы, разрешаю. Сносите нахрен мои скрепы, я жду.

Дум улыбнулся, покачал головой:

– Я начну с другого, господин Свиридов. А именно с вопроса о некой организации Третьего рейха Аненербе под названием «Наследие предков», и вот с этой фотографии.

Перед Свиридовым появилась фотография седовласого, голубоглазого мужчины, опирающегося на трость, и молодой женщины приятной внешности. Люди были сфотографированы на фоне гор, в руках мужчины находилась брезентовая сумка, про виду тяжёлая, у женщины в руках был рюкзак. Следующая фотография: мужчина и женщина стоят возле огромных ворот, с закрашенными коричневой краской нацистскими символами. Третья фотография запечатлела въезжающие в ворота немецкие «Опели», зигующих людей. На четвёртой фотографии, на фоне голубого неба, был сфотографирован летательный аппарат сферической формы с утолщением в центре.

– Это, как я понимаю, секретная база Аненербе, Дум?

– Совершенно верно. А вот на этот аппарат вам следует обратить особое внимание, господин Свиридов. Когда мы будем смотреть фотографии с места падения так называемого Тунгусского метеорита, то… – Дум сделал паузу, наблюдая за полковником.

– Этот аппарат, точнее, летающая тарелка будет на фотографии девятьсот восьмого года, так?

– Не совсем. Экспедиция на берег реки Тунгуска состоялась гораздо позже. Первыми, кто прибыл к месту падения э-э-э… метеорита были монахи из монастыря Лю-Го, находящегося в Гималаях, или как эти горы ещё называют, в Тибете. А нашли эти монахи странные предметы иссиня-чёрного цвета, разбрасывающие в стороны снопы искр. Ладно, теперь по порядку. Слушайте внимательно, господин полковник…

Марина проснулась в прекрасном расположении духа, полная энергии. Обезболивающих таблеток, которые уже год лежали на тумбочке, не было, как и неизменной кружки с водой. Часы показывали девять утра, за окном светило яркое солнце, ветер шевелил занавески, в квартире было свежо. Муж Марины сидел за кухонным столом, смотря в точку на потолке. На столе стояли две чашки, кофе, сахар, пепельница, наполненная окурками.

– Юра, что с тобой?

– Что? Нет-нет, ничего, милая. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Мне кажется, возле подъезда стоит служебная машина. Ты собираешься на работу?

– На работу. Проявились срочные дела.

Побережье Чёрного моря. Июль 2018 года

Я бросил бренное тело на лежак, не утруждая расстелить подстилку, припал к горлышку бутылки с пенным напитком. Первая ёмкость ещё была наполовину полной, правая рука нащупала в полиэтиленовом пакете вторую бутылку. Живительная влага наполнила рот, скользнула по пищеводу, между делом раздражая во рту всевозможные рецепторы. Я оторвался от бутылки, выдохнул воздух. Нет, пара изо рта не было, и это обнадёживало. Литр благоговейного напитка благополучно прижился в желудке, я похлопал себя по животу, и сразу же получил в свою сторону укоризненный взгляд пожилой женщины:

«С виду интеллигентный молодой человек, а в девять утра уже пьёт пиво!»

Захотелось встать во весь рост, расшаркаться ногой, приложить к груди руку и произнести спич:

«Нет-нет, женщина, я не уже, я ещё! Попробовали бы вы не спать всю ночь, занимаясь борьбой без правил. В спарринге был не напарник, а напарница, тридцати пяти летняя женщина из славного города Загреб. Чередуя водку, мартини и текилу, мы изучали основные отличия женского тела от мужского. И самое интересное, что мы нашли различия! Не верите, женщина? Могу провести наглядно-показательный урок с какой-нибудь…»

Хотя… Сил нет, желания нет. Вру: есть, но оно банальное до неприличия – поспать. На пляже привычная картина: протеиносодержащие качки, демонстрирующие друг-другу трицепсы-бицепсы и на животе кубики. Это неинтересно. А вот и представители некоего меньшинства, которое в последнее время не уменьшается, а наоборот – увеличивается. Вот уж зараза так зараза, привезённая к нам с Запада. Лет так через…ннадцать, детей некому будет рожать. Вообще охамели: поставили зонтики в цвет своего общества и ими любуются. Я не гомофоб, но… Отвесить волшебный пендель не отказался бы. Ага, а вот это класс, картина маслом: покачивая бедрами, по пляжу, как каравелла под парусами, поймавшими ветер, идёт молодая и горячая. О, нет! Она мама двоих детей! Нет-нет, это тоже мимо. Я люблю детей, но не до такой же степени.