Комбат Найтов - Амурский вальс [litres]

7 февраля, одновременно в двух местах, во Владивостоке и на станции Гонгота, под Читой, занятой войсками ВССА, начались переговоры с японским командованием. Речь на них сразу пошла об эвакуации войск и безопасности отвода на путях следования. Переговоры происходили под наблюдением других союзных миссий, которые придерживались американской линии на полное освобождение занятых территорий, включая полосу отчуждения КВЖД и Северный Сахалин. Японцы упирались из-за Сахалина, где вылазок партизан не было, и они предъявили письмо жителей японскому императору, с просьбой не допустить проникновения «экстремистских элементов» на территорию Сахалина. Пришлось им уступить, с оговоркой, что это является нарушением положений Портсмутского мира, чтобы не срывать все остальное. Слона требуется есть кусочками! Тем более что во Владивосток с неофициальным визитом прибыли майор Е Тинь и генерал Фын Юйсянь, представители Народно-Революционной армии Китая, один из которых был известным коммунистом, а второй – христианином и христианским социалистом. В борьбе против японской оккупации зоны отчуждения у нас появились пусть и временные, но союзники. Так что баланс сил ясно показывал Японии, что он складывается не в ее пользу.

За два дня до начала переговоров в руки партизан перешла флотская радиостанция на Ларионовском форту, была установлена связь с Петроградом, правда, только ночами, в часы наилучшего прохождения радиоволн. Но поступавшие оттуда приказы и распоряжения пока приходилось просто игнорировать, как несоответствующие происходящим событиям. Военмордел Троцкий настаивал на больших уступках японцам, соглашался с участием Семенова в переговорах и прочая, прочая, прочая. Лазо, пользуясь старым знакомством с Лениным, они виделись и имели длительный разговор на Первом съезде Советов в октябре 1917 года, направил ему огромную телеграмму, в которой подробно описал происходящие события на Дальнем Востоке. И получил его ответ, дающий «зеленый свет» действиям коммунистов-дальневосточников. Соответствующей коррекции подверглась и позиция командарма Зверева, и комиссара Краснощекова под Читой. Участие Семенова даже на переговорах под Читой было заблокировано. Здесь под Владиком ими еще и не пахло. В результате переговоров с китайцами ими был разоружен отряд и арестован «атаман» уссурийцев Калмыков, известный садист, долгое время терроризировавший край. К сожалению, китайцы отказались передать его нам, так как предъявили ему обвинение в обстреле своих кораблей на Уссури. Так или иначе, он скоро, без суда, был убит при попытке к бегству китайским офицером. Легко отделался!

Японцам был предоставлен зеленый коридор для отвода войск, как по Амурской магистрали, так и по КВЖД. Войскам Семенова в этом было отказано. Через месяц, сразу после отхода японцев, Зверев взял Читу, и «армия» Семенова разделилась на две части, одна двинулась поездами на Хабаровск, который, как они считали, находился в руках у Калмыкова, вторые двинулись на Харбин. До Хабаровска никто из них не добрался, а в Харбин они прибыли без оружия и боеприпасов, костеря почем зря японцев и прочих «союзников», бросивших их умирать в бурятских степях, и надеясь «продолжить борьбу с большевиками». Но их планам сбыться было не суждено.

Началось все 6 февраля, утром, когда Илья вернулся с Ларионовского форта, где всю ночь радисты отбивали телеграмму Ленину. В результате получили короткий ответ и приглашение в Москву. Ответ одобрял действия Дальбюро на окончательное освобождение края и зоны отчуждения КВЖД. Штаб и вокзал рядом, метров двести друг от друга, вокзал ближе к городу, но Илья услышал протяжный крик, состоящий из одних гласных:

– Ии’я! – Так его звал один человек, которому он был обязан жизнью: Ваня или Вань И, знахарь, лекарь, немного колдун и шаман, маньчжур по национальности. Немного философ, знакомый, кстати, с трудами Маркса и высоко ценящий его труды.

Илья проехал чуть дальше и на перроне увидел двух человек. Одним из которых был Ваня. Они прошли вдоль путей, затем вошли в штаб, где задержались на несколько часов. Второй человек, одетый в форму хаки без погон, был низкорослым, худощавым маньчжуром, но говорившим с сильным «пекинским» акцентом. Здесь стоит отметить, что после революции 1911 года единого Китая просто не стало. Страна развалилась на 11–12 частей, тем не менее главным считались те, которые смогли захватить Пекин, который в те годы даже так не назывался. У него было три названия: Бэйцзинь, Бейпинь и Пекин. То есть «Северная столица», «Северное спокойствие» или просто Пекин, как его называли со времен первого посещения голландцы и португальцы. Появилась еще и южная столица, долгое время отсутствовавшая официально: Нанкин. Но впервые о существовании этого города европейцы узнали от Марко Поло, и тогда он назывался Хан-Балык (царь-рыба), из-за золотых карпов, украшавших пруды этого города. Китай тогда находился под властью монголов. Впрочем, Великая Китайская стена, несмотря на название, бойницами повернута в сторону Китая, а не Внутренней Монголии. Так что, кто ее построил и зачем – неизвестно. Этого человека звали Е Тинь. Звание – майор, командир батальона личной охраны Сунь Ятсена, из провинции Шеньси, на границе с Внутренней Монголией. Для кого не понятно, что это такое: Внутренняя Монголия – это место, где живет менее одного процента населения Китая. Даже в наши дни. Жить там можно… в трех местах. Там все и живут.

Но Ваня не тот человек, чтобы тащить за тридевять земель «пустышку», лишь бы похвастаться Илье, что он знаком с личным охранником создателя Гоминьдана.

Ваня был связным, через которого амурцы набрали примерно два полка отличных пехотинцев, хорошо проявивших себя в боях и с японцами, и с семеновцами. И он привез во Владивосток своего командира, человека, который предварительно готовил тех, кого отправлял к амурским партизанам. Естественно, что было много вопросов и воспоминаний: как, кто, когда и где сейчас. Оба они говорили на «маньчжу гисун», поэтому Илья прекрасно их понимал, а когда возникали трудности, то выручал Ваня. Е Тинь откровенно признался, что направлял к нам своих бойцов учиться воевать, и сейчас, когда японцы уже вошли на территорию его провинции, он бы хотел получить бойцов обратно. Они станут офицерами и младшими командирами в его армии, с задачей создать советскую власть в провинции. Сам он учился во Франции, член компартии. Он же предупредил, что в Москву в прошлом, 1919 году, для участия в Первом съезде Коминтерна, ездил некий Фын Юйсян, который добился даже встречи с Лениным. Сейчас готовится еще один визит генералов в Москву, их будет сопровождать все тот же генерал Фын Юйсян. Он – ханец, к тому же иезуит, христианин. Будет много обещать, но цель у него одна: разорвать все существующие договора с Россией, в первую очередь Айгунский.