Дмитрий Зурков - Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок [сборник litres]

– Мы сделаем то, зачем пришли, затем отпустим вас и уйдём сами.

– Что конкретно вы хотите сделать?

– Как правильно догадался лёйтнант Нольд, провести акцию возмездия. Для начала наведаюсь в гости к Халиль-бею, выясню, что сподвигло его на подобные действия…

– Он и его солдаты тут ни при чём, – немец почти успокоился. – Это дело рук ублюдка Бахчо и его швайнехундов. Энвер-паша использует курдские племена в качестве добровольцев…

– В основном для карательных операций. Вам наверняка известно, что тысячи погибших армян на совести таких банд, которые стыдливо именуются турецким командованием «иррегулярной конницей».

– Да, я знаю, что их привлекали к поддержанию порядка внутри империи и охраны выселяемых армян по пути следования в лагеря…

– Вырезать всех поголовно в Ване вы называете поддержанием порядка?! Выгнать стариков, женщин и детей в пустыню и там изрубить в куски – это, по-вашему, называется «охранять»?! Не лукавьте, герр майор!..

– Это внутреннее дело турецких властей и нас не касается. – Ганс быстро идёт на попятную. – Но даже если то, что вы говорите – правда, нужно ли равняться на этих фанатиков?

– Нужно! Вы же хорошо знаете русский, слышали такую поговорку «Клин клином вышибают»?..

Спор прерывает появление Остапца в сопровождении подъесаула и двух его пластунов. Батя, улыбаясь, протягивает мне мою «бету», а казак старается скрыть вздох облегчения.

– Командир! Живой?..

– Как видишь, Иваныч, даже почти здоровый. Камушком по голове прилетело, а так ничего… Как прошли?

– Группа обеспечения взрыв услыхала, доложилась. А там всех на ноги поднял. Этот, из армян главный который, провёл. Во тьме как кошка видит… Часовые сняты, блиндажи блокированы, на флангах пулемёты развернули, дальше что делать будем?

– Так, пиротехнику с собой всю брали?

Остапец утвердительно кивает.

– Тогда готовьтесь минировать эти крысиные норы. На каждый вход – по «зорьке» и по паре лимонок. Берёшь три «пятёрки», две идут со мной. Подъесаул, не обижайтесь, но оставляю за главного своего подпоручика. Это его работа.

– Добро. Не время погонами мериться. – Пластун весело улыбается. – Заодно поучимся малость… А сами-то куда?

– Надо ещё в одно место наведаться. Найти курдов. Головы на кольях – их рук дело.

– Командир, а если нам первыми шумнуть придётся? – Остапец, похоже, не очень доволен идеей. – Здесь-то мы всех кончим, но и уходить придётся не мешкая. А с вами что?

– Тоже всех перебьём и будем уходить отдельной группой. Если за вами погонятся, ударим с фланга, возьмём в два огня. Опознаёмся как обычно. В первый раз, что ли?

В глазах бывшего погранца читается твёрдая уверенность в том, что встреча командирской головы с куском древнего гранита не прошла бесследно, но спорить он не решается.

– Да, ещё – германцев не трогать, даже не дышать в их сторону. Выставить охрану – и всё. Иваныч, имей в виду: лейтенант – из егерей. Очень нам хорошо знакомых… – в двух словах инструктирую своих, затем поворачиваюсь к гансам. Лейтенант шёпотом что-то продолжает горячо доказывать херу майору. – Господа, вы остаётесь здесь до моего возвращения. Под охраной. Ещё раз прошу не делать необдуманных поступков.

Нольд бросает вопросительный взгляд на Гольдбаха и, поймав его еле заметный кивок, чеканит на немецком:

– Герр оберст-лёйтнант, стоянка Бахчо в трёхстах метрах на юго-запад, за каменной грядой. Вы найдёте её по двум кострам. Сейчас там восемь человек, остальных он отпустил за припасами.

– Благодарю вас, лёйтнант. До скорой встречи…

Костры показались сразу, как только мы обогнули одно из нагромождений камней. Лагерь курды разбили в небольшой ложбинке между скальными грядами. Разведка бесшумно уходит вперёд, а мы делаем передышку. Из-за гостей. С несколькими своими добровольцами к нам почти насильно присоединился Гурген, приведший второй волной пластунов и часть своего отряда. Захотел вот человек лично отомстить за Вачэ. Единственное, что удалось добиться – обещания без команды ни чихнуть, ни пёр… шевельнуться.

Через несколько томительных минут возвращаются разведчики, старший сразу пробирается ко мне.

– Правый костёр – коновод, лошади рассёдланы, рядом ручеёк журчит, так что подобраться легко будет. Остальные – у левого костра. Насчитали шестерых, спят вповалку, часового нет. Рядом палатка стоит, главный, наверное, там.

– Щур, Сыч, ко мне, – негромко подзываю командиров «пятёрок». – Щур, тебе – левый фланг, но двоих бойцов мне сюда. Сыч, отправь двоих убрать конюха, сам с остальными – справа. Палатка моя. Сигнал – крик совы. Скоро совсем рассветёт, начинаем через пять минут. Отсчёт пошёл…

Диверсы неслышно расползаются на исходные, а я, не отрываясь, смотрю на часы и вслушиваюсь в тишину, нарушаемую пока только недовольным шёпотом Гургена:

– Пачэму ми здэс? Нада идти их рэзат…

– Подожди две минуты. Полезешь сейчас – всё испортишь, да и под свою пулю попадёшь ненароком.

– Я смэрты нэ баюс. Атамстыт хачу…

– Ещё минута, и идём. Жди…

Секундная стрелка обегает последний круг, трогаю за плечо «призрака», тот подносит руки ко рту, и дважды негромко ухает сова. Вскакиваем и несёмся вперёд. Возле костра угадывается короткое множественное движение, пара теней вскакивает и тут же падает обратно на землю…

Вот и палатка. Как раз вовремя! Полог откидывается в сторону, бью с ноги, любопытный улетает обратно с удивлённым всхрипом. Ныряю следом, маленького светильничка хватает, чтобы сориентироваться. Бахчо в одних штанах, но уже с люгером в руке пытается подняться со своей кошмы. Уже в прыжке перехватываю нож в левую руку, секущий удар по запястью, пистолет вылетает из ставших непослушными пальцев. Приземляюсь коленом чуть пониже грудины, выбивая воздух из лёгких, правой ребром ладони – удар по сонной для верности. Хватаю первый попавшийся ремешок, перетягиваю жгутом руку басмача повыше резаного запястья, нечего ему слишком рано умирать, у меня на этот счёт другие планы… Ага, вот ещё плетёный какой-то ремень, как раз подойдёт… Вот, локти почти к лопаткам притянуты, грудь «горделиво» колесом выгнулась. Теперь ноги спутать… А вот эта тряпка за кляп сойдёт… Всё, готов урод.

Без особых нежностей выволакиваю «трофей» из палатки.

– Командир… – Сзади подходит Сыч. – Там Лёшку нашли… И проводника… Тебе лучше самому глянуть…

Тела уже подтащили поближе к костру. Опознать можно только по обрывкам формы. При скудном отсвете пламени невозможно даже понять, где осколочные, где следы камней, а где отметины от калёного железа… Значит, они были живы, когда их притащили сюда… Суки, б…!

– Вачэ!.. Вачэ!.. – сдавленно хрипит Гурген, опускаясь на колени перед проводником. – Хужанэ… Стаакэ! [31] – Ублюдки… Сволочи!