Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга четвертая

— Так ты же меня и поцеловал. Значит, я правильно поняла твой поцелуй?

— Я так тебе вчера прямо и сказал. Что ты очень красивая и что ты мне нравишься.

— Ура! Моя мечта сбылась!

— Ты чего кричишь? Вон милиционер на нас уже посматривает.

— Пусть смотрит и пусть завидует.

— У меня сейчас репетиция, а потом запись. Давай завтра я тебе позвоню утром и мы встретимся где-нибудь.

— Я на всё согласна.

— Только я тебя должен сразу предупредить. У меня есть Светлана и мы с ней вместе живём.

— Я знаю. Я всё про тебя теперь знаю. Я готова даже изредка встречаться с тобой. Мне достаточно того, чтобы просто видеть тебя и вот так, как сейчас, иногда целоваться.

— А если я захочу и попрошу большего?

— Ради тебя я согласна на всё.

— А если это всё произойдёт завтра?

— Знаешь, я мечтала об этом целый месяц с того момента, как услышала твою первую песню. Поэтому, уж как-нибудь, подожду до завтра.

Мы ещё раз поцеловались и она потом долго махала мне вслед, пока я не исчез из виду. Да, завтра Наташа станет моей. У меня аж сладостная дрожь предвкушения пробежала по всему телу. Она сама мне призналась, что давно мечтает об этом. Смелая и решительная девушка оказалась. Так, у меня сегодня ещё встреча с Сенчиной и с Машей. Что-то много получается уже у меня женщин. Ладно, что-нибудь придумаю. Не в первый раз. Главное, что Солнышко после вчерашнего секс-марафона об исполнении супружеского долга пару дней вообще вспоминать не будет, поэтому два дня у меня есть и я могу гулять спокойно. Меня на всех хватит. У Газманова даже песня так называется «А я девушек люблю». Он их там грозился вместе собрать и за собою куда-то увести. А что, хорошая мысль. Правда, Олег не сказал, что он с ними там будет делать, но я догадываюсь. Тоже наш человек.

Я прошествовал дальше знакомым маршрутом и сразу направился в буфет. Время было обеденное, поэтому я проголодался и заказал сразу много и всего. Жалко, что устриц здесь не продавали, а то мне сегодня с двумя женщинами любовь крутить. И вот что странно, я только сейчас задумался над очень известным высказыванием Фрейда, что «мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании». Получается, что все мои женщины уже существовали в моём подсознании до того, как я их встретил. То есть мой выбор уже был предопределён судьбой и я только выполняю заложенную во мне кем-то программу. Но если честно, то такая программа мне нравится и большое спасибо тому, кто в меня её заложил. Хорошо, что он в меня не заложил Ротару или Пугачеву, хотя к Алле я отношусь очень даже хорошо. Но без лукавого тут точно не обошлось.

Через полчаса я услышал, что стали прибывать участники репетиции и вышел посмотреть на своих. Они появились через минуту и я им махнул рукой, чтобы поднимались ко мне.

Ребята шли и улыбались. Уже привыкли к красоте дворца и головами по сторонам не крутили. Они со мной поздоровались и я им всем пожал руки, даже девушкам.

— Ну что, есть будете? — спросил я.

— А можно мы это сделаем после репетиции? — спросил в ответ Димка. — Всё только из дома и все плотно пообедали.

— Хорошо. Вот тебе сотка, потом сам организуешь их питание. Здесь цены низкие, так что половина денег ещё останется.

— Я думал, пусть ещё домой возьмут и родителей угостят. Такие деликатесы, какие здесь, я слышал, продают, многие ни разу в жизни не пробовали.

— Без проблем. И вот тебе кассета с записями моих двух песен.

Я допил кофе и мы вместе пошли в нашу гримерку. Народ уже почти весь подтянулся и я заметил среди них Лещенко. Подойдя к нему и поприветствовав его, я сказал:

— Песня готова, слова напечатал, только ноты я пока записывать не умею.

— Пошли ко мне, — сказал Лев Валерьянович, — Там ты сыграешь и споёшь, а я с остальным разберусь.

В его гримерке я отдал ему слова и исполнил песню. Он внимательно слушал, а потом сказал:

— Очень хорошая песня, мне понравилась. Я люблю эту родительскую тему. Исполни ещё раз, а я запишу.

После того, как я спел и сыграл ещё раз, а Лещенко прямо на листе со словами записал ноты, он передал мне конверт с пятью тысячами и ещё раз поблагодарил.

— Если через пару месяцев ещё обращусь с такой же просьбой, сделаешь?

— Конечно, — ответил я и озвучил своё предложение. — У меня есть ещё одна песня, но там её исполняют три мужских голоса. Не хотите, Лёв Валерьянович, быть вторым голосом и спеть со мной?

— Идея интересная. А что за песня?

И я рассказал ему сюжет и отдал листок со словами, а потом исполнил её.

— Сильная вещь, — сказал Лещенко, покивав головой. — Ты хочешь, чтобы я спел за Клода Фролло?

— Да, а за капитана Феба хочу предложить спеть Кобзону. Как вы на это смотрите?

— С Иосифом надо хитрее. Если предложить в лоб, он откажется. У тебя же вторая песня последняя и закрывает концерт? А минусовка у тебя есть? Молодец, хорошо подготовился. Я Кобзону предложу послушать, как мы с тобой вдвоём эту песню будем исполнять, а потом приглашу с нами поучаствовать. Тогда он точно согласится.

— Здорово придумали. А охота будет Иосифу Давыдовичу ждать окончания, ведь его выступление будет открывать концерт?

— Захочет, никуда не денется. Это уже мои проблемы. Я знаю, чем его заинтересовать.

Мы так и договорились. Надеюсь, Льву удасться уговорить Кобзона остаться и прослушать наше выступление, а затем я буду рад, если он примет участие в этой нашей затее. В гримерке мои артисты уже переоделись в белые масхалаты и сидели, болтая между собой. Я рассказал, что я вчера написал песню и после окончания репетиции я её исполню вместе с Лещенко. Ребята загалдели, а девочки спросили о чем песня.

— О любви, — ответил я. — Я её написал под впечатлением от романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Кто читал «Собор»?

Руки подняли только три девочки. Видимо, сдали макулатуру и получили талоны на Гюго. Вот так, чтобы купить дефицитные книги, надо сначала насобирать двадцать килограммов старых газет и журналов и сдать их в обмен за подписку.

— Вот и расскажите, — предложил я трём счастливых обладательницам заветного томика французского классика, — очень коротко, всем остальным, о чём роман.

Одна из них решилась и быстро пересказала суть произведения.

— Молодец, — похвалил я её. — А теперь послушайте, как пересказал её я с помощью стихов и музыки.

И я спел и сыграл им свою новую песню. Две девочки заплакали, как и мои подруги, а ребята сидели задумчивые. Значит, песня, действительно, очень хорошая, раз даже молодых ребят зацепила.

— Вижу, что она вам понравилась, — сказал я. — А третьим будет Кобзон, но он об этом ещё не знает.

Все заулыбались. Тут в дверь постучали и заглянула Сенчина и, с улыбкой главной советской Золушки, обратилась сразу ко всем, а потом повернулась ко мне и спросила: