Сергей Лифанов - Уйти на Запад

— А ты? — спросил меня Дуглас.

— А я тоже в воду прыгнул. С бидоном. И поплыл на бидоне.

— Ага, — сказал Джейк. — Ты так забавно на нем из воды высовывался.

— Забавно? — спросил я.

— Ну да.

— А женщину ты когда подобрал? Или тоже не помнишь? — спросил я.

— Женщину… — Джейк задумался и сделал длинный глоток пива. — Это я только спрыгнул, залез на свою дверь поудобнее и тут прямо перед моим носом в воду кто-то падает. С головой, только такие, знаете ли, пузыри на поверхности. И медленно-медленно распускается на воде ворох тряпок – как розочка. И как шмель из розочки, из этого вороха тряпок выглядывает девочка. А личико у нее такое, — проговорил он с неловкой нежностью, — удивленное. Не испуганное, а именно удивленное. И смотрит прямо на меня. Я ей помог за доску ухватиться, и поплыли мы дальше вместе. До самого острова. А у острова Дэн на своем бидоне прыгает. Забаавный…

Я, хоть убей, не помнил, чего там могло быть забавного в моем плавании на бидоне. Должно быть, у Джейка тоже слегка ехала крыша.

Мы рассказали Дугласу про наше бытие на острове, и я продемонстрировал огниво. Дуглас огниво придирчиво рассмотрел, опробовал и спросил, где такие делают. Я признался, что не знаю: приятель подарил. Кроме того, я сильно подозревал, что в XIX веке такое огниво вообще смастерить невозможно, но уж об этом точно следовало бы помалкивать. О чем там размышлял Джейк, когда на мое огниво смотрел, я не знаю, а вот Дуглас, поразмыслив, предложил мне огниво продать.

— Десять долларов, — предложил он.

— Даже за тысячу не отдам, — ответил я решительно и спрятал огниво в карман. — Оно же нас спасло. Может, и не от смерти, но от пневмонии точно.

— Не сильно-то и спасло, — возразил Дуглас. — Кашляешь сильно.

Мне и в самом деле после прогулки начало слегка хужеть; похоже, что снова поднималась температура. Захотелось полежать.

Джейк красноречиво описал Дугласу мою ситуацию: гражданский, военному госпиталю делать со мной нечего. В армию мобилизовать смысла нет – война, считай, закончилась. Родных и знакомых в ближайших штатах не наблюдается.

— Церковная община, — сказал Дуглас. — Ты к какой церкви принадлежишь, Дэн?

— Атеист он, — хмыкнул Джейк. Вчера мы с ним малость поговорили на религиозные темы, и выяснили, что его квакеризм не сильно отличается от моего безбожия.

— Ну… — протянул Дуглас. — Да, сложно. А родители к какой церкви принадлежали?

— Атеисты, — сказал я, усмехнувшись. — Оба деда тоже. Бабки… ну, не знаю. Может быть, иногда в церковь заходили.

— Уже лучше. В какую? В католическую?

— В русскую православную, — мстительно улыбнулся я.

— Схизматик, — промолвил Дуглас кисло.

— Нету в Америке таких, — сказал Джейк.

— Ну почему, — протянул я. — На Аляске, наверное, есть…

— Где Аляска, а где мы, — сказал Джейк.

— К католикам его, что ли, пристроить? — в раздумьях проговорил Дуглас. — Знаю я вас, квакеров, зануды вы. В наших краях, это я про долину Огайо, если что, — на всякий случай пояснил он, — когда квакеры решили индейцев в христианство обращать, все индейцы мигом в католичество обратились, только б ваших проповедей не слушать.

— Знаю я, почему они обратились, — проворчал Джейк. — Вот ты хоть когда индейца-пацифиста видал? Чуть что – хвать за томагавки и давай воевать.

— Да ты хоть когда индейцев не на картинке видал? — насмешливо спросил Дуглас.

— А то!

— Да в вашей Филадельфии индейцы только около табачных лавочек остались, деревянные!

— А вот и врешь. В аптеке Джадсона за одной из витрин сидел самый натуральный индеец и у всех на виду готовил Индейские Травяные Пилюли доктора Уайта, — сообщил Джейк и тут же невозмутимо добавил: – Правда, когда он спьяну ронял ступку, в которой перетирал травы, ругался он почему-то с ирландским выговором.

Дуглас расхохотался, Джейк тоже не остался серьезным. А у меня болела голова.

— Знаете, я, пожалуй, в госпиталь поползу потихоньку, — вяло сказал я. — Что-то мне здесь сидеть надоело. — Я приподнялся.

— Сиди, — строго сказал Джейк. — Расползался тут! Сейчас вместе пойдем.

— Ко мне давай его отведем, — вдруг сказал Дуглас.

— С чего это? — Удивился я.

— Давай-ка я найму тебя учителем русского языка, — ухмыльнулся он. — Полдоллара в день, занятия не меньше часа.

— Да ну вас, — сказал я. — Обойдусь. Я, конечно, нуждаюсь в деньгах, но это уж откровенная подачка.

— Я серьезно, — заверил меня Дуглас. — Я читал, что русский – очень трудный язык, в нем длинные слова и звуки, которых нет ни в одном европейском языке.

— Ага, — сказал я. — Повтори слово: выкарабкивающиеся.

Я еще не встречал в Америке человека, который был способен воспроизвести это слово даже по слогам. Как правило, все буксовали на первом же слоге.

— Повтори помедленнее, — попросил Дуглас.

Я повторил по слогам.

— Вы-карап-ки-вайуу-шийее-ша, — произнес Дуглас. — Жуткое произношение, да?

И хотя у него весьма своеобразно получились Р и Ю, а «щиеся» были вполне ожидаемо непохожи сами на себя, Дуглас меня потряс. Во-первых, тем, что смог повторить такое длинное слово, во-вторых тем, что без затруднений произнес Ы.

— Первый раз встречаю англосакса, который способен с налету выговорить Ы, — признался я.

— Ты и сейчас его не встретил, — мягко поправил Дуглас. — Англосакс у нас вот он, — Дуглас показал на Джейка. — А я хайлендер.

— Точно, — согласился я. — Маклауд же! Конечно, горец. — Я оглянулся к Джейку: – Повтори слово: были.

— Били, — послушно повторил Джейк.

— Вот видишь, — сказал я Дугласу. — Один звук неправильно произнести – и смысл слова меняется.

— А какая разница? — спросил Джейк.

— Большая, — я объяснил. Потом объяснил разницу между «угол» и «уголь», которую Джейк не уловил, а Дуглас поймал, потому что знал французский. Потом я объяснил смысл фразы «Косил косой косой косой» аж тремя переводами на английский. Тут уж пришлось пояснить Дугласу, что все три последних слова звучат одинаково и это ему не кажется. Под эти объяснения мы выпили еще по кружечке и засобирались вон.

От автора

Автор не в курсе, как обстояло дело с пивоварением в Мемфисе 1865 года, но если пиво там было, оно, скорее всего, было светлым лагером. И в основном было связано с немцами, которые обильно переселялись в Штаты из родного Фатерлянда. Пока не было холодильников, пиво варили в крупных городах, поскольку в редконаселенной американской сельской местности варить пиво не имело никакого экономического смысла. На жарком Юге тем более. Пиво, увы, такой напиток, который быстро скисает.

Виноград в Америке рос плохо, болел и поражался вредителями. Следовательно, вино в Штатах того времени было дорогим.