Александр Михайловский - Время для перемен

– Правда, правда, дядюшка, ты же знаешь моих поваров, – сказала Ольга, передавая подписанный договор канцлеру Одинцову, который должен был подписаться как Канцлер Империи и как исполняющий обязанности министра иностранных дел. – А сейчас все встаем и идем. Столы с едой по летнему времени накрыли прямо на палубе под полотняными тентами.

Так был подписан договор о «второй» Антанте в его изначальной редакции, несмотря на стремление французского истеблишмента обвесить его разными дополнительными условиями, затягивающими будущую войну и лишающими Российскую империю возможности воспользоваться плодами своей победы.

30 июня 1907 года. Рим, Квиринальский дворец.

Королева Елена смотрела на свою тезку и племянницу – и как в зеркале видела в ней свое отражение. Дочь сестры Зорки была мила, очаровательна и отчаянно влюблена в своего статного мужа, которого она сейчас крепко держала за руку. Королева завистливо вздохнула. Ее собственный муж был, что называется, «метр с кепкой в прыжке». Фотографам даже запрещалось снимать стоящих рядом королеву Елену ( 180 см ) и короля Виктора-Эммануила ( 153 см ). А вот племяннице в этом смысле повезло. Ее супруг, овеянный военной славой Великий князь Михаил, оказался рослым красавчиком, способным разбить не одно девичье сердце. При этом на лице Елены-младшей, прижимавшейся к своему супругу, отчетливо читалось: «Милый, хочу еще…» Как-никак, у пары сейчас медовый месяц, который называется так потому, что все это время – на протяжении тридцати дней с момента свадьбы – молодожены буквально не должны вылезать из постели. И сегодня тоже, как только закончится этот разговор, молодые удалятся в выделенную им спальню, где будут любить друг друга со всем пылом молодости. А это, хе-хе, если оба супруга молоды и здоровы, влечет за собой неизбежные последствия…

Итальянская королева в настоящий момент тоже была непраздна: ее живот оттопыривала шестимесячная беременность. Впрочем, это ее нисколько не портило. Высокая, статная, с прямой спиной и высокой грудью, на фоне откровенно мелких итальянок она выглядела настоящей славянской красавицей. А еще она очень радовалась за племянницу: любимый муж и крепкая семья – это, по большей части, именно то, что требуется женщине для счастья. А еще он согласен жить в Сербии, на родине жены, что тоже немаловажно. Елене-младшей не придется привыкать к чужой стране, где она чувствовала бы себя бедной родственницей; дома же, как говорят, и стены помогают. Ее сестры Стана и Милица, тоже вышедшие замуж за русских Великих князей (только пониже сортом), изо всех сил жаловались в письмах на унижение и поношение, что им приходится претерпевать со стороны остальных членов императорской фамилии и представителей высшей аристократии. Презрительно, через губу произнесенное, слово «черногорки» в устах этих людей звучит как «попрошайки».

Племянница от такого будет избавлена, ибо жить она будет дома, а ее муж – никакой не попрошайка, а представитель одной из самых могущественных правящих семей, дарующей Сербии свою защиту. Можно сказать, что он является зримым олицетворением длинной руки Петербурга, о которой так любят рассуждать газеты. Итальянская королева понимала, что отныне любая обида, нанесенная Сербии и Черногории (два этих государственных образования воспринимались как двуединая общность) будет иметь жесточайшую реакцию со стороны официального Петербурга. Вплоть до объявления войны. В последнее время в мире стало неспокойно. Русско-японская война не решила никаких противоречий, только взвела политическую пружину еще на один оборот. Британия была унижена и отброшена вспять; Россия торжествовала и прочно устраивалась на своих восточных окраинах. При этом в Европе с каждым годом усиливается Германская империя, население и промышленное производство которой растут просто стремительными темпами. А ведь еще полвека назад такого государства просто не существовало на карте мира, как, впрочем, и Италии.

При этом старые владыки европейского континента – Австро-Венгрия и Османская империя – неуклонно дряхлеют. Они пока еще живы, но дыхание их хрипло и затруднено, члены бессильны, а Турцию к тому же сжирает изнутри собственный султан, который пускает на личные прихоти большую часть собранных в стране налогов. Помимо Германии, на европейском континенте сильны Россия, Великобритания и отчасти Франция, способные выставить на поле боя миллионные армии. Такое кончится или революцией, разрывающей на части утратившую жизнеспособность политическую структуру, или большой войной, сметающей в небытие переживших свой век древних динозавров. По мнению королевы Елены (ведь проницательная женщина), Великий князь Михаил как раз и является грозным предвестником грядущей войны. А иначе зачем один из ближайших помощников русской императрицы, блестящий полководец и лицо, обреченное высочайшим доверием, вдруг бросил все в Петербурге и решил поселиться в заштатном Белграде? И не надо говорить за любовь межу двумя сердцами – она никак не помешала бы новобрачным жить в самом центре блестящего Санкт-Петербурга. Нет, как и положено порядочному браку представителей правящих домов, главной составляющей в нем должна быть не любовь, а политика. В пользу этого же вывода говорит свержение с трона болгарского князя Фердинанда и выдвижение претендентом на трон все того же Великого князя Михаила. Чувствуется опытная рука стратега, расставляющая на игральной доске фигуры накануне решающего матча за переустройство мира.

Все эти подозрения итальянской королевы превратились в уверенность после того как племянница отозвала ее в сторону, воспользовавшись тем, что Виктор-Эммануил и Великий князь Михаил увлеклись разговором на чисто мужские темы.

– Любезная тетушка, – сказала Елена-младшая, – у меня к вам есть государственный разговор…

– Дитя мое, а разве у тебя есть право вести такие разговоры? – ответила Елена-старшая.

– Должна признаться, что есть… – шепотом сказала сербская принцесса. – Папенька не чувствует в себе талантов к государственной стезе и собирается оставить власть в ближайшее время моему брату Джорджи, а тот намерен переуступить ее мне. Он говорит, что пусть лучше в Сербии будет разумная и добрая королева, то есть я, чем честный, но вспыльчивый и импульсивный король. К тому же мой братец чувствует особое призвание к военной стезе и лет через десять будет особо полезен нашей Сербии в качестве верховного главнокомандующего.

– А как же твой муж? – удивилась итальянская королева, – неужели он никоим образом не будет вмешиваться в сербские государственные дела?

– В них он не будет вмешиваться никоим образом, – убежденно произнесла Елена-младшая. – Думаю, что ему хватит и обязанностей болгарского князя. Но если нам придется воевать за свои жизнь и свободу, он, как герой Тюренченского сражения, возглавит наши объединенные армии и станет связующим звеном с нашими русскими союзниками. В борьбе за переустройство Балкан на новых справедливых началах мы, сербы и болгары, будем не одиноки.