Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 [СИ]

Еще как собирается! Возможно не прямо, но Бог его знает, чего они с Государыней там удумают! Ни разу не удивлюсь, если наш разговор записывался…

— Филатова! — когда я вошел общежитие, меня окликнула «Колобок», сидевшая на диванчике, рядом с «проходной» и вскочившая на свои коротенькие ножки, едва завидев меня.

У меня зачесались ладошки при виде «катившегося» в мою сторону «Колобка».

— Очень важно и очень срочно, — залепетала она, схватив меня за руку и потащив к проходной.

— Чего тебе? — спросил я, вырвав свою ладошку из ее цепких лапок.

— Очень важно и очень срочно! Все тебя ждут! — снова залепетала она.

— Где я живу — известно, если кому-то что-то «очень важно и очень срочно», пусть приходят ко мне «на прием» сами, у меня полно своих дел, отстань! — ответил я и хотел было идти дальше, когда «Колобок» вновь схватила мою руку, заныв:

— Это правда очень срочно! Девочки тебя ждут! Вопрос жизни и смерти!

— Ладно, пошли, — согласился я, ибо было похоже, что «Колобок» просто так не отлипнет.

Пару минут спустя, на третьем этаже общежития для «одаренных», в одной из комнат.

— Я привела ее! — вскрикнула «Колобок», запирая за собой дверь на ключ и метнувшись в другой конец комнаты, достала свой видеофон, начав записывать происходящее.

Посреди стандартной для этого корпуса комнаты стояли две Воспитанницы, причем одну из них — мелкую ростом, плоскую и с короткой стрижкой, я сначала принял за пацана, но приглядевшись понял, что это все-таки девчонка.

Одеты обе были в «домашнее», а их повседневная форма, с цифрой 10, означающей, что обе они — ученицы 10 класса, висела на вешалках, при чем на одной были вышиты «вензеля».

— А вблизи она кажется еще длиннее! — сказала, подошедшая ко мне поближе «пацанка», — какой если не секрет у тебя рост? Ты только глянь на ее сиськи! Сама тощая, а такие сисяндры наела!

— Зависть — это грех, — ответил «пацанке», затем обратился ко второй обитательнице комнаты, — а парня в юбке зачем притащили в Пансион?

Следующую пару минут, рассвирепевшую «пацанку» успокаивала ее соседка.

— Так кто здесь «срочно умирает»? — поинтересовался я, когда порядок в комнате был восстановлен.

— Мало того, что «тихой сапой» пробралась в Пансион, так еще и место в нашем общежитие выклянчила! — продолжала негодовать «пацанка».

— И сразу пошла надоедать Ядвиге! — возмутилась «Колобок».

— Ясно, — вздохнул я, — фанатки…

— Девчонки, хватит! — довольно громко сказала соседка «пацанки», затем представилась, — меня зовут Алина, очень приятно с тобой познакомиться.

— Кайа, — ответил я.

— А это Оля, — представила «пацанку» Алина.

Алина эта — была бы совершенно обычной и невыразительной на вид девчонкой, коих тысячи, если бы не ее пухленькие и очаровательные губки, целовать которые, уверен, исключительно приятно.

— Так чего вы там от меня хотели? — снова спросил я

— «Не откажем в помощи!» — кажется такой девиз «особых классов»? — поинтересовалась Алина.

— Не знаю, — ответил я, пожав плечами.

— Уверена, что не ошибаюсь, — с улыбочкой заявила она, — видишь ли в чем дело, сегодня — день чистки нашего унитаза и мы тут вспомнили, что в нашем корпусе теперь живет одна из «особых», которая, как всем известно, «не откажет в помощи», Оль, принеси, пожалуйста, «ершик»!

— Агась! — заявила та и «кабанчиком» метнулась в уборную.

— Это мы здорово придумали, — заявила Оля, вернувшись с «ершиком» в руках, — наш туалет будет сверкать чистотой и «особой» дадим заработать баллов на еду.

Я ошибочно полагал, что в Пансионе, учитывая то, как Воспитатели следят за Воспитанницами, такое явление, как «буллинг» — полностью отсутствует, однако выяснилось, что это не так и подростки, даже талантливые, всегда остаются подростками. Конечно, никаких побоев в Пансионе не допустят, однако, моральные издевательства тут вполне себе присутствуют.

— Кайа, поторопись, пожалуйста, — поторопила меня Алина, — а то скоро «отбой» по корпусу.

— Да, конечно, — ответил я, улыбнувшись ей «до ушей» и протянул руку за «ершиком».

— Держи, — сказала Оля, вложив «ершика» в мою руку.

— Сейчас я основательно вычищу один здешний унитаз, — сказал я и сделал широкий шаг в сторону Алины.

Недолго я пожил в общаге для «одаренных», — подумал я, — возможно даже, завтра меня выгонят из Пансиона.

Следующим своим движением, я схватил Алину за ее волосы, собранные в тугой «хвост», сильно дернув за который, уложил эту неприятную особу себе на бедро, любуясь ее перекошенным личиком, а мгновение спустя, туалетный «ершик» уже начал активно «шуровать» по очаровательным губкам и зубкам.

«Пацанка», сидевшая до определенного момента на своей кровати «ровно» и пялившаяся на то, как ее соседке по комнате и подружке «чистят зубы» туалетным «ершиком», прибывая в некотором шоке, от непривычного для Воспитанниц физического насилия, резко пришла в движение.

Собравшись с духом, она вскочила с кровати, сжав свои кулачки. Ее била крупная дрожь, непросто, все-таки, решиться «мирному» человеку, не привыкшему разрешать проблемы насилием, на реальную драку.

— А ну-ка, быстро села на место! — повернув к ней голову, потребовал я тоном, которым взрослые говорят с натворившим «делов» ребенком, когда та сделала первый шаг в мою сторону.

«Пацанка», дернувшись всем телом, отступила назад.

— Прекрати немедленно! — закричала она, а на ее глазах выступили слезы, — хватит мучить Алину!

— Ну что, все еще хочешь, чтобы я вычистила твой унитаз? — спросил я Алину, покрепче схватив ту за «хвост», сильнее запрокинув ей голову и убрав «ершика» от ее губ.

Ответом мне стало столь лютое матерное ругательство, что я просто-таки вынужден был «почистить» эти очаровательные губки, запачканные жуткой бранью, еще немного.

Мне категорически не хотелось применять насилие в отношении этих девочек, однако, подружки оставили мне, по их мнению, ровно два нехитрых варианта.

Во-первых, пойти и вымыть их сортир, что стало бы для меня социальным самоубийством, во всех смыслах.

Во-вторых, слезно просить эту парочку выпустить меня из комнаты, подобное имело бы тот же результат.

Так что применение мной насилия в данном случае было вполне уместным. В противном случае, я непременно стал бы объектом насмешек для всех обитательниц Пансиона, поэтому, необходимо было показать этим девочкам, а также всем остальным, тут я посмотрел в камеру видеофона, с помощью которого «Колобок» записывала происходящее, что не потерплю никаких издевательств над собой.

И что любая, кто захочет устроить мне «веселую жизнь», должна быть готовой к неприятным последствиям.