Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 [СИ]

— А ну, отпустила ее немедленно, тварь, я сказала!!! — заорала на пределе возможностей своих голосовых связок «Пацанка».

Алина, чьи очаровательные и нежные губы я «ласкал», изо всех сил вырывалась, брыкалась, пыталась крутить головой и плевалась.

Дикий вопль «Пацанки» не остался не замеченным, так что прошло очень немного времени и в дверь комнаты начали громко стучаться, требуя, чтобы мы немедленно ее открыли.

В тот момент, когда я отвлекся на шум за дверью, мне прямо по сиське прилетел весьма болезненный удар локтем от Алины.

Вырвавшись из моих «лап» и вскочив на ноги, она в два прыжка оказалась в другой части комнаты, как можно дальше от меня и опершись на письменный стол, сплевывала свои слюни прямо на пол, на отличное ковровое покрытие.

— Тебе стоит прополоскать рот, — посоветовал ей, массируя ушибленную грудь и разглядывая ее физиономию, кажется, я здорово перестарался, ее губы весьма сильно «кровили» и опухли так, что стали «утиными», — а то этим же «ершиком» очищали унитаз от дерьма и неизвестно, какая к нему прилипла инфекция.

Услышав меня, у Алины закатились глаза, и я уж подумал, что у нее случился обморок.

Сознание, однако, она не потеряла, вместо этого, ее начало жутко рвать.

— Немедленно откройте дверь! — вновь потребовала стоявшая в коридоре Воспитатель.

«Пацанка» подорвалась, как ужаленная и своим ключом отперла замок, впустив в комнату двух Воспитателей и небольшую стайку любопытствующих девочек.

— Что это вы здесь устроили? — грозно спросила, уперев руки в бока, Воспитатель, а затем выражение ее лица сменилось на испуганное и выставив вперед одну руку, она пробубнила:

— Алина, поставь лампу на стол…

Повернув голову, увидел, что очухавшаяся Алина — слегка озверела!

Поднявшись на ноги, она схватила со стола тяжеленную на вид настольную лампу и с воплем:

— Да чтоб ты сдохла, тварь! — метнула ее в меня.

К моему счастью, она забыла вытащить вилку лампы из розетки, в следствии чего, та в полете изменила траекторию, едва-едва разминувшись с моей головой, несмотря на то, что я успел броситься в сторону.

Позади раздался глухой удар, затем девичий вскрик и еще один удар, а после завизжали сразу несколько девочек.

Встав на ноги и обернувшись, увидел валяющуюся на полу лампу, чье тяжелое керамическое основание не разбилось при падении на пол, чего нельзя было сказать о сломанном абажуре, впрочем, черт бы с ней с лампой, ибо, кажется, одна из тех девочек, что зашли в комнату, серьезно пострадала!

Алина попала своим снарядом ей в голову и теперь девочка сидела на полу, тихонечко всхлипывая, слава Богу живая (!), ладошками, с которых капала кровь, закрывала разбитое лицо.

В комнате начался балаган, девочки — визжали, Воспитатели пытались навести порядок и выпроводить посторонних.

— Ну-ка дай-ка сюда! — сказал я, вырывая из рук Колобка видеофон, на который она записывала все происходящее.

— Это моё! Верни, пожалуйста! — «заканючила» та, попытавшись отобрать у меня свою собственность.

— Не дергайся, отдам я тебе твою игрушку, — ответил я, довольно грубо отпихнув ее от себя.

Видео я отправил в общий чат Пансиона, за что мне, конечно же, влетит от Администрации, но на фоне творящегося — это так, мелочи, плюс, на свой аппарат.

Некоторое время спустя. В комнате старшего Воспитателя по нашему Корпусу.

Честно говоря, я ни разу за обе свои жизни, не слышал, чтобы орали так, как сейчас это делала Директриса, примчавшаяся практически сразу после инцидента, ибо идти ей тут было недалеко, в будние дни она ночевала в Пансионе, а директорские апартаменты располагались в Корпусе для «одаренных».

Орала она, как безумная, опершись руками о стол Воспитателя, временно ей оккупированный, на всех сразу, на четырех Воспитанниц: меня, Олю, Алину и «Колобка», а также на Воспитателей.

Абстрагировавшись от ее воплей, я, что называется, ушел в себя, размышляя.

Никто не в состоянии обругать человека сильнее, чем он сам, а себя я клял последними словами.

Вот за каким таким чертом, скажите на милость, я поперся за «Колобком»? Неужели взрослому и неглупому «дяденьке», каковым, по крайней мере себя считал я сам, было не очевидно, что никаких друзей у Кайи здесь нет и не будет? Было!

Не был ли я в курсе того, что от местных девочек ничего кроме гадостей ожидать не приходится? Разумеется, был!

Более того, кто бы, будь он или она на их месте и в их возрасте, не постарался устроить веселую жизнь «мажорчику», просто так, чисто от досады?

Эти девочки пахали как «папа Карло», чтобы оказаться в составе «одаренных» классов и в этом Корпусе, а тут «оппа!» и «богатенькая Буратинка», не прилагая особых усилий, оказалась здесь же.

Да, естественно, никаких физических издевательств, потому как, во-первых, тут же выгонят из Пансиона, во-вторых, Семейка отомстит, но уж морально досаждали бы точно!

Единственным правильным вариантом, было любым способом отделаться от «Колобка» и идти по своим делам…

Раздался звонок видеофона Директрисы, вернувший меня в реальность.

— Поздравляю тебя, Алина! — сказала Директриса, после того, как закончив разговор, села обратно в кресло, потерев пальцами свои виски, — ты искалечила Воспитанницу!

Алина ахнув, закрыла лицо ладошками и уперла взгляд в пол.

— Сотрясение мозга! — продолжила Директриса, — перелом стенки глазницы! Не говоря о таких мелочах, как рассечение брови… что же вы девочки устраиваете? Зачем?

Алина уже рыдала вовсю, а Оля успокаивала ее, как могла, не забывая при этом злобно «зыркать» на меня.

— Так ладно, — хлопнула ладонью по столу Директриса, более-менее успокоившись, — рассказывайте, как все дошло до драки? Кто зачинщица?

— Это Кайа начала! Алина попросила ее помочь нам, а она беспричинно взбесилась и напала на нее, — указала на меня пальцем «Пацанка».

— Да, это она на Алину напала! — поддакнула «Колобок».

Директриса вперила свой взгляд в меня. Вздохнув и пожав плечами, ответил:

— Этим девочкам не понравилось то, что вы, мадам, решили перевести меня к ним в Корпус, а также то, что, по их мнению, я надоедала их кумиру, Ядвиге, вот они и задумали, судя по всему, проучить меня, унизив перед всем Пансионом, для чего она, — я кивнул на «Колобка», — дождавшись моего возвращения в Корпус…

Тут «Колобок» попыталась меня перебить, но Директриса велела ей замолчать, и я продолжил:

— Так вот, когда я возвращалась из спортивной секции, она…

— Олеся! Меня зовут Олеся! — вновь перебила меня «Колобок».

— Олеся, ага, — продолжил я, — эта самая Олеся, дожидаясь моего возвращения на первом этаже, около проходной, попросила о помощи, сообщив, что у нее есть ко мне «очень важное дело» и что, вообще, вопрос «жизни и смерти»…