Александр Иванов - Кайа. Повторная жизнь [СИ]

Никаких «своих компаний» я основывать не собираюсь. Ибо это снова годы каторжного труда. Снова подрыв здоровья. Это мы уже проходили. Тем более, что никаких проблем с деньгами у меня нет. И не предвидеться.

Помимо карты, на которую переводятся ежемесячно мои «карманные деньги», у меня есть мой счет, который открыл на мое имя «отец». Отец у Кайи мужик что надо. Позаботился о безоблачном будущем своей дочери. Помимо колоссальной денежной суммы на счету. По которой еще и неплохие проценты капают. Он положил на депозит немалое количество различных акций. Так что даже бездельничая, я буду жить очень недурно. Хотя совсем уж бездельничать мне не даст моя деятельная натура. И Вселенная. Которую забавляет похоже играть мной, как с марионеткой.

Выключил воду. Вытираю свое тело. Смотрю на себя в зеркало. Кажется и я и тело Кайи примирились друг с другом. Окончательно.

Вечером того же дня.

Рассказал своим домашним о том, как прошел первый день моих экзаменов. Отец с удовольствием посмотрел на меня. А Марина аж захлопала в ладошки. Как Яна. Интересно, как она там? Давненько я ее не слышал. Кстати, меня сегодня по ящику показывали. Крупным планом. На экзамене.

После разговора с домашними отправился играть в бильярд. Жаль, нет второго игрока. Отец не любит эту игру. Часок покатав шары, я пошел спать. Завтра с утра меня снова ожидает пытка макияжем.

Следующим утром. После душа и легкого завтрака.

Меня снова мучает тетенька-стилист. Марина себя не очень хорошо чувствует и отлеживается в постели. Так что моя мордашка полностью отдана на откуп этой, очень умелой, женщине. Сижу. В зеркало гляжу. Как говорится, человек может вечно смотреть на то, как работает другой человек. Слегка волнуюсь, по-поводу предстоящего экзамена. Вернее на счет презентации своей программы. В виде которой и будет проходить экзамен по «Информационным технологиям». Нужно будет показать достопочтенной экзаменационной комиссии функционал программы. И программный код. Ответив на их вопросы.

Большая часть оценки работы — субъективна. И если меня захотят топить, по шовинистическим мотивам, то тут проделать это будет удобнее всего. Вообще-то, я ничего не имел против мужского шовинизма. Раньше. В прошлой жизни. И даже, каюсь, частенько им грешил. Ну, мог там, например, хлопнуть по чьему-то, крепкому или не очень, заду. Чисто из хулиганских побуждений. Или отпустить шуточку в адрес какой-нибудь барышни. И так далее и тому подобное. Но теперь-то, я ярый противник этого самого шовинизма. И не желаю, чтобы какой-нибудь упырь шлепал по уже моему заду.

Таким вот я оказался человеком. Не стойким в своих убеждениях. Так как с шовинизмом я поделать ничего не могу, то и волноваться по этому поводу — бессмысленно.

Презентация, как процесс, также не вызывает волнения. Я в прошлой жизни провел их более, чем хотел бы. А вот то, что мозговитые ребятки могут обскакать мой Тетрис, вот это меня по настоящему встревожило. С точки зрения развлечения и коммерческой выгоды, эта штука, если и не гениальна, то очень близка к тому. Чего не скажешь, о чисто программной части. Она проста, как грабли. Возможно, стоило идти на это «шоу» с другим номером.

Детишки, конечно, еще детишки. Но, во-первых, исключительно толковые. А, во-вторых, готовились к поступлению в Лицей сильно загодя. Так что, вполне могут вырыть «волчью яму» для меня.

По-поводу математического экзамена — не переживаю. Даже наоборот. Баллов я наберу точно не меньше, чем мои конкуренты. Может быть. Наверное. Эх, волнение. Это приятно. В умеренном количестве.

После того, как покрасочные и прочие работы над моей внешностью были завершены, я поблагодарил стилиста. И та, получив причитающийся гонорар, убыла восвояси. А я заканчивал последние приготовления, перед поездкой на экзамен. Юбку, по настоянию Марины, одел более короткую. Ту, что она сама для меня выбрала. И туфли, что подарила мне сестра моего «отца». Моя «тетя». Специально на экзамены. Чувствую себя в них, как корова на коньках. С непривычки. Да и не подходят они, если честно, столь юной девушке, как моя Кайа. Хотя и являются, в своем роде, произведением искусства. Впрочем, иного мне подарить и не могли.

«Отец» порывался проводить меня на экзамен лично. Но я попросил остаться его с «мачехой», играя свою роль «заботливой падчерицы». Той хреновато. А меня он и по ТВ увидеть сможет. Благо репортаж с места событий телевизионщики ведут прямой.

В Лицее.

Экзамен по математике проходит в той же аудитории, где вчера сдавали физику и русский язык.

Никаких отличий от экзамена по физике не было. За исключением того, что главным в комиссии был лично Лев Моисеевич. Чего не было вчера.

И директор лицея почтил нас своим присутствием. Произнеся пафосную речь. Для телевизионщиков, в основном. Наполненную самопиаром и восхвалением Лицея. Жемчужины средних учебных заведений Империи. По его словам. Короче говоря, распинался он минут пять. Переливая, из пустого в порожнее.

Единственным запоминающимся моментом в его речи, было то, что он, видимо подавившись слюной, зашелся в приступе кашля. И ему, кто-то из приемной комиссии яростно захлопал по спине. После чего, прибежавшая секретарша, дала ему бутылку с водой.

В рядах экзаменуемых, я заметил таких, кто изо всех сил боролся со смехом, при виде этого конфуза. Ибо те, кто посмел бы рассмеяться, в Лицей не поступят. Можно не сомневаться.

Когда все речи были произнесены и директор занял место на верхотуре аудитории, дабы, как горный орел, обозревать одно из главных таинств Лицея, глава приемной комиссии начал вызывать нас по 5 человек.

За конвертами, с билетами.

Все так, как и вчера.

И как вчера, я пошел в последней пятерке. Или в последней двойке, если точнее.

Получив свои билеты и рассевшись по местам, ожидаем.

Лев Моисеевич встал, обвел взглядом аудиторию и громовым голосом объявил:

— Вскрыть конверты! Да начнется экзамен!

Решив три из пяти задач, я потянулся. Зевнул. Обводя взглядом аудиторию. Все экзаменуемые сидят, что называется, «в мыле». С напряженными лицами. Решают.

Между рядами ходят члены комиссии и следят за тем, чтобы никто не мухлевал. Вообще-то, тут все контролируется камерами. Но видимо, учительский контроль — дань традициям. Типчик, который следил за экзаменуемыми моего ряда, хмуро посмотрел на меня и неодобрительно покачал головой. Не понимая, чего это я такой счастливый.

После того, как была решена четвертая задача, со мной приключилась беда. Я захотел пи-пи. При чем не просто захотел, а ЗАХОТЕЛ! Так что выражения моей моськи, когда я решал задачу номер 5, кардинально отличалась от того, которое было до этого «прекрасного момента». Я был на пределе. По лицу стекал пот. Решив задачу и не проверяя, все ли правильно я сделал и нигде ли не накосячил, я с напряженным лицом пополз в сторону экзаменационной комиссии. Сдаваться. Чем вызвал в ее рядах немалое удивление. Похоже, это был первый случай на их памяти, чтобы кто-то раньше времени торопился сдать свое решение.