Анатолий Дроздов - Пистоль и шпага [СИ]

— Вы лекарь? — спросил Буксгевден после того, как я закончил.

— Да. Учился за границей.

— Странно видеть лекаря в офицерском мундире. Я умру?

— Все в руках Божьих, — ответил я. — У вас задета селезенка. Кровотечение не сильное, из чего следует, что разрез небольшой. Если другие органы не повреждены, есть шанс выжить.

— Спаси вас Бог! — сказал он. — Но я выбыл из строя. Других моих офицеров не осталось. Кому-то из вас следует возглавить оборону флеши.

Здрасьте! Но полковник прав: флешь бросать нельзя. М-да, сходили за хлебушком…

— Наверное, поручику. Он старше чином, — продолжил Буксгевден.

Этот мудак всех людей положит…

— А я должностью. Вы сами слышали приказ командира батальона.

— Помогай вам Бог! — сказал Буксгевден [25] В реальной истории полковник Буксгевден Иван Филиппович погиб при штурме флешей. и закрыл глаза.

Я встал и отправился к другим раненых. Многих уже успели перевязать санитары, на мою долю пришлось трое. Я наложил повязки и осмотрел остальных. Раны тяжелые, ну, так с легкими солдаты не обращались. Заматывали их тряпицами и оставались в строю. Из тех, кем занимались санитары, половина не выживет. Чертов Голицын!

— Отвезти в тыл, — велел я унтер-офицеру из санитаров, указав на раненых. — Заодно отконвоируйте пленных — лишние они здесь. Возьмите в помощь солдат. В лощине, должны быть повозки. Приведите их, погрузите, сами оставайтесь здесь. Понадобитесь.

Унтер кивнул и стал распоряжаться. Я побрел к флеши. Возле входа в нее стояли егеря и артиллеристы. В стороне — уцелевшие гренадеры Буксгевдена. Меня они встретили вопросительными взглядами.

— Вот что, братцы! — сказал я громко. — Полковник Буксгевден поручил нам оборонять флешь — более некому. Будем стоять насмерть. Понятно?

— Так точно, ваше благородие! — загомонили солдаты.

— Но перед тем, как умереть, умоем француза кровью. Вы лучшие солдаты армии Багратиона. Мы уже заставили неприятеля дорого заплатить за попытку сбить нас с позиции. Увеличим этот счет. Слушай приказ! По врагу только стрелять, штыком отбиваться, только если француз ворвется в флешь. Тоже и артиллеристам. Последний выстрел в упор, после чего беритесь за тесаки и ганшпуги. Не подведите, братцы! На нас сейчас смотрит вся Отчизна. Велика Россия, а отступать некуда — за нами Москва!

— Ура! — крикнул кто-то из солдат, остальные поддержали.

Вот так! Солдат должен знать, за что умирает.

— По местам! Флешь подготовить к обороне, артиллеристам выбрать позиции: основную и запасную.

Егеря разбежались. Ко мне подошел Голицын.

— Я отстранен от командования? — спросил, кусая губы.

— Бог с вами, Михаил Сергеевич! — покрутил головой я. — Занимайтесь ротой, но командовать обороной буду я. Для начала возьму под начало гренадеров Буксгевдена. Следует объяснить им наши правила.

— Благодарю, Платон Сергеевич! — козырнул он и пошел к флеши. Я повернулся к гренадерам — они остались у входа.

— Кто старший?

— Фельдфебель Куницин, — отрапортовал немолодой солдат в порванном мундире и с черным от порохового дыма лицом.

— Сколько людей в строю?

— Сорок шесть со мной, ваше благородие.

— А было?

— Его сиятельство граф Буксгевден привел к флешам полк. Мы отбили их у неприятеля, после чего каждую занял батальон, — он замялся, — ну, то, что от него уцелело.

— Понятно, — кивнул я. — А теперь слушай меня. Воевать будем так…

Левый фланг держался. К полудню корпус Понятовского захватил Утицу, но это оказалось единственным успехом неприятеля. Сражались и флеши, хотя должны были пасть — французы не прекращали атак. В подзорную трубу Багратион видел, как полки неприятеля шагали к укреплениям, оттуда начинали палить пушки, потом в дело вступали ружья, и французы, усеяв поле телами, откатывались. Но с каждой атакой огонь защитников слабел. И этого следовало: флеши падут. Багратион собирался лично вести в бой остатки резервов, как пришла помощь: Барклай де Толли прислал корпус Багговута. Сделал это сам, без приказа Кутузова, и Багратион мысленно поблагодарил старого недруга, пообещав себе, что непременно извинится перед ним при личной встрече. Если выживет.

Отправив дивизию принца Вюртембергского к флешам (вместе с ней ушел и командир корпуса), а дивизию Олсуфьева — к Утице, Багратион почувствовал облегчение. 24 батальона пехоты и 72 орудия — это сила. Хотя, генерал отдавал себе в том отчет, хватит ее ненадолго. Растает, как оборонявшие эти направления дивизии и полки его армии. Но посмотреть на действия подкрепления Багратион все же захотел. Велев подать лошадь (генерал не любил ездить верхом, но не в коляске же отправляться к позициям?), командующий сел в седло и в сопровождении адъютантов отправился в поле. Сначала посмотрел, как дивизия Олсуфьева стремительным ударом выбила поляков из Утицы, вернее, места, где та стояла (деревня сгорела еще утром), а затем направился к флешам. Близко подъезжать не стал: Багговут мог обидеться, посчитав, что ему не доверяют; встал неподалеку. В подзорную трубу Багратион видел, как солдаты в зеленых мундирах затопили укрепления, как скачут возле них офицеры, а артиллеристы расставляют орудия. Пару часов за флеши можно не переживать. Обрадованный этой мыслью, генерал опустил трубу, потому не сразу заметил, как от флешей отделился отряд и направился в его сторону.

— Кто это? — спросил Багратион, разглядев его позже. — Отчего движутся в тыл?

Один из адъютантов немедленно сорвался с места и поскакал к отряду. Генерал видел, как он приблизился к отступавшим, что-то спросил и развернул коня.

— Отдельный летучий батальон майора Спешнева, ваше сиятельство, — доложил, подскакав к командующему. — Возвращаются в соответствии с вашим приказом.

«Ах, да, — вспомнил Багратион, — я велел Спешневу вернуться после подхода резервов. Правда, не ждал, что он уцелеет».

Поблагодарив адъютанта кивком, генерал стал ждать, пока батальон, вернее, то, что от него осталось, подойдет ближе. Егеря его тоже заметили. Шагавший впереди майор что-то прокричал, колонна подтянулась и пошла в ногу. Даже артиллеристы, катившие пушки следом, выровнялись.

«Они и пушки сохранили! — удивился Багратион. — Молодцы!» Тем временем егеря подошли совсем близко, и генерал разглядел закопченные пороховым дымом лица, порванные мундиры и избитые кивера. У некоторых егерей их вовсе не было.

— Батальон, стой! — скомандовал Спешнев. — На-ле-во! На караул!

Строевым шагом подойдя к командующему, он вскинул ладонь к киверу.

— Ваше сиятельство! Отдельный летучий батальон егерей возвращается к месту дислокации в соответствии с вашим приказом. Защищали южную и северную флеши, кои перед этим отбили у неприятеля. Отражено три атаки французов.