Максим Дынин - О дивный Новый Свет!

В одиннадцать часов Столарм вернулся на «Васу». Вскоре шлюпка с тремя десятками наших ополченцев полетела к пирсу. К ним присоединились около сотни шведских морских пехотинцев, и сводный отряд пошел в Верхний город. Я же пока остался на «Победе».

Через полчаса загорелся огонек рации.

– Лёха, аврал, – послышался голос Саши Сикоева.

– Что такое? Проблемы?

– Да как сказать… По дороге никакого сопротивления не было. Стража у ворот просто расступилась и широко открыла искомые ворота. Мы пошли к замку – я тут уже бывал, дорогу знаю – и на Rathausplatz – ну на площади перед ратушей… это… в общем…

– Что такое, не томи!

– Так вот, здесь висят наш Карлуша, ребятки, с которыми мы тогда имели дело – губернатор и мэр – и еще несколько местных ви-ай-пи. И все те судьи, которых мы тогда уличили во взятках, тоже там.

– Да, Саша, интересные дела.

– Половина наших вместе с полусотней шведов заняли без боя ратушу, другая половина пока на площади. Хочу оставить с десяток охранять трупы, а с остальными прогуляться-таки во дворец.

– Держи меня в курсе.

Я срочно пошёл на «Васу» с десятком ребят. Столарм ждал новостей и очень удивился, узнав, что я их уже получил. Но когда я ему рассказал о случившемся, он сильно побледнел.

– Да, ваше превосходительство, дела… Значит, будет гражданская война. Давайте обсудим, что нам теперь делать.

– Есть лишь один шанс. Я сегодня же объявлю, что регентом будет Густав. И что, пока он не вернулся в Швецию, я буду исполнять его обязанности. Добавлю, что вернуться он должен осенью.

– А как на это отреагируют другие?

– В Або проблем не вижу – это моя родина. То же, я надеюсь, и на Аландах. Вот в Стокгольме и других городах с той стороны Ботнического залива всяко может быть. Хотя и там немногие будут оплакивать Карла. Но стоит там появиться как можно скорее, иначе и другие могут решить, что чем они хуже? Да и жизнь Иоанна сейчас в опасности. К счастью, он в Уппсале, недалеко от Стокгольма, и часть моих людей сразу отправятся туда.

– Нужно ещё отправить кого-нибудь в Копенгаген и Гётеборг.

– Придётся подождать, пока корабли в Мариехамне и Або выполнят свою миссию. Шесть кораблей для Стокгольмской операции мне еле-еле хватит.

– Тогда давайте сделаем так. Мы возьмём только два корабля, а другие два вы нам построите в течение года. Однотипные с теми, которые мы вам оставим. С тем же вооружением.

– Благодарю вас, ваше превосходительство. Я даже готов предложить вам взамен более современные корабли.

– Оба пойдут в Гётеборг, пока там не успели спохватиться. "Лев" же отправится в Копенгаген, где мой заместитель, граф Виталий Дмитриев, проведёт переговоры с королём Кристианом о закрытии Проливов для шведских кораблей, у которых не будет разрешения от вас. Кстати, на время моих отлучек, именно граф Дмитриев будет меня замещать.

– Очень хорошо, ваше превосходительство.

У меня сложилось впечатление, что Столарм был заинтересован в моём присутствии в Финском заливе, и я добавил:

– Господин адмирал, мне надо будет навестить русского царя Бориса в Москве. Кроме того, нужно будет переговорить с принцем Густавом и отправить его в Швецию. Не бойтесь, граф сможет решить все проблемы даже в моё отсутствие.

Вскоре мы прибыли на площадь перед королевским дворцом, и Столарм вышел на лобное место и объявил о своём регентстве. Народ всячески выражал свою радость, и выглядело это вполне искренне, хотя, конечно, будь на его месте другой, радость была бы примерно такой же. Тем временем, секретарь принёс ему текст новой редакции обязательств Швеции перед Русской Америкой, и он, поставив свою подпись, отдал его мне. Прочитал я его лишь тем же вечером, но, должен заметить, всё, что было обещано не только Столармом, но и другими шведами, содержалось в документе.

Я подошёл к Витале Дмитриеву и объяснил ему цель его похода в Копенгаген, а также его назначение моим заместителем. Конечно, я хотел взять его с собой в Москву, но понял, что здесь он мне будет нужен больше. А через час шведская эскадра, сопровождаемая нашим "Львом", ушла на северо-запад. Столарм решил распределить роли во время похода. Лишь два корабля – «Верблюд» («Kamelen») и «Заяц» («Kaninen») – остались стоять на якоре у Ульфсё. Шведские команды, согласно нашей договорённости, останутся там до тех пор, пока не подойдут наши.

Через полчаса, новоназначенный комендант города, кисло улыбаясь, сообщил мне о местоположении нашей новой конторы, а также о том, что все офицеры из тех, кто вчера напал на старую, арестованы и вскоре будут казнены – суд принял скорое решение о виновность каждого из них. Рядовые же исполнители находятся в одной из тюрем, их черёд настанет завтра. Я хотел было вступиться за них, но, вспомнив рассказ о том, как они отрубили головы несчастным только за то, что те сотрудничали с нами, я решил не вмешиваться.

И, оставив людей для конторы (включая на этот раз и отделение ополченцев), мы ушли обратно на Котлин. Как пел Цой, «девяносто два дня – лето», и нужно было провести его с пользой – а особенно закрепиться у устья Невы и навести наконец контакты с царской властью.

По дороге из Ревеля мы зашли на Гогланд. Прошло-то всего немного времени, а как все изменилось…

На Церковном мысу стояли полубатарея и пулеметы. Чуть подалее находились санчасть, дом для личного состава и еще один – с кухней, столовой, и залом. А метрах в двухстах возвышалась церквушка – пока еще без священника, отец Никодим будет сюда приходить раз в месяц с Котлина – и строящееся здание школы. Но занятия уже начались – в зале военного городка.

Финны, многие из которых еще недавно были довольно-таки замкнуты, оттаяли – ведь в санчасти лечили всех, в столовой подкармливали, а детям понравилась школа, тем более что девушка-врач, Лена Смирнова, оказалась по матери финкой и знала язык. Она и преподавала в школе в свободное время, и дети были от нее без ума.

В столовую же взяли на работу жен и дочерей кое-кого из местных, и платили хоть и мало по нашим меркам, но очень неплохо по меркам местным. А многие взрослые и подростки помогли – за деньги, понятно – при строительстве. Конечно, была проблема завоза промтоваров, но один из местных финнов ходил в Нарву, где и покупал товар на продажу. Более того, почти все финны были готовы креститься в нашей церкви – при шведах они были гражданами второго сорта, а сейчас чувствовали себя принятыми в русскую семью, и хотели стать как можно больше похожими на русских. То, что работало с индейскими племенами, заработало и здесь.

Обещав срочно прислать отца Никодима, мы ушли на Котлин. Мы отсутствовали всего-то пару дней, но даже за это время кое-что изменилось: с северо-запада пришли лодки с финнами, которые услышали от гогландцев, что с русскими хорошо иметь дело, и предложили свои услуги. Наши ребята согласились, чтобы они построили свою деревню рядом с базой, с условием, что все они примут русское подданство и перейдут в православие, а также пошлют своих детей в наши школы. Финны уже потихоньку ходят за семьями, и у Николаева скоро появится полноценный финский квартал.