Дин Кунц - Молния

У нее не было домашних животных, поскольку санитарные правила запрещали держать животных в квартире над бакалейным магазином. Но Лора надеялась, что в один прекрасный день заведет собаку, а может, и лошадь. Но в любом случае когда она вырастет, то будет ветеринаром – целителем больных и раненых животных.

Папа говорил ей, что она может стать кем угодно: ветеринаром, адвокатом, кинозвездой и так далее.

– Ты можешь стать погонщицей оленей, если захочешь, или танцовщицей на шесте. Тебе открыты все пути.

Она улыбнулась, вспоминая, как папа изображал танцовщицу на шесте. Но сразу вспомнила, что папа умер, и в душе возникла чудовищная пустота.

Вынув вещи из шкафа, Лора аккуратно сложила одежду в два больших чемодана. У нее был еще кофр, куда она спрятала любимые книги, несколько игр и плюшевого мишку.

Кора и Том Лэнс проверяли остальное содержимое маленькой квартиры и бакалейной лавки на первом этаже. Лора должна была остаться в этой семье, хотя и не знала, навсегда или на время.

Разнервничавшись при мысли о туманных перспективах на будущее, она снова принялась паковать вещи. Открыла ящик ближайшего из двух ночных столиков и оцепенела при виде миниатюрных сапожек, крошечного зонтика и игрушечного шарфика, которые приобрел ее папа в доказательство того, что сэр Томми Жаба действительно снимал у них комнату.

Отец уговорил своего друга, искусного башмачника, сшить сапожки, достаточно широкие, чтобы туда поместились перепончатые лапы. Зонтик он купил в магазине, где продавали миниатюрные вещи, а зеленый клетчатый шарф изготовил собственноручно, даже не поленившись сделать бахрому на концах. Когда Лора на свой девятый день рождения вернулась из школы, сапожки и зонтик уже стояли у стены в прихожей возле двери, а кукольный шарфик висел на вешалке.

«Тсс! – драматическим шепотом произнес папа. – Сэр Томми только что вернулся из тяжелой поездки в Эквадор по заданию королевы – у нее там алмазные копи – и утомился с дороги. Думаю, теперь он будет спать много-много дней. И все же он просил передать тебе поздравление с днем рождения и даже оставил подарок на заднем дворе». Подарком оказался новенький велосипед фирмы «Швинн».

И вот теперь, глядя на крошечные предметы в ящике ночного столика, Лора поняла, что умер не только папа. Вместе с ним ушли сэр Томми Жаба и другие выдуманные отцом персонажи, а также глупые, но чудесные фантазии, которыми он развлекал Лору. Сапожки для перепончатых лап, миниатюрный зонтик и крошечный шарфик казались такими милыми и трогательными, что Лора почти поверила, будто сэр Томми действительно существовал и теперь ушел в свой собственный, лучший мир. Из груди девочки вырвался глухой стон отчаяния. Она упала на кровать, зарывшись лицом в подушки, чтобы заглушить судорожные всхлипывания. Впервые за все время после смерти отца она дала наконец волю отчаянию и горю.

Она не хотела жить без папы, и все же ей придется не только продолжать жить, но и стараться преуспеть, поскольку теперь каждый день ее жизни будет выполнением его завета. Несмотря на столь юный возраст, Лора понимала, что если она будет жить достойно и станет хорошим человеком, то сохранит в душе частицу отца, тем самым в каком-то смысле продолжив его жизнь.

Однако смотреть в будущее с оптимизмом и радостью, похоже, будет непросто. Теперь Лора с пугающей ясностью осознавала, что жизненный путь человека тернист и извилист: на смену безоблачным, солнечным дням всегда приходят холод и ненастье; никогда не знаешь, в какой момент удар молнии поразит кого-то, кого ты любишь. Ничто не вечно. Жизнь – это свеча на ветру. Тяжелый урок для двенадцатилетней девочки, заставивший ее почувствовать себя старой, очень старой, чуть ли не древней старухой.

Когда поток горячих слез иссяк, Лора быстро взяла себя в руки: ей не хотелось, чтобы Лэнсы видели, как она плачет. Если мир такой суровый, жестокий и непредсказуемый, то не стоит демонстрировать даже малейшую слабость.

Лора аккуратно завернула сапожки для перепончатых лап, зонтик и клетчатый шарфик в папиросную бумагу. И спрятала в кофр.

Очистив оба ночных столика, Лора подошла к письменному столу, чтобы освободить и его, но неожиданно увидела под пресс-папье сложенный лист из блокнота с написанным четким, изящным, аккуратным почерком посланием, словно напечатанным на пишущей машинке:

Дорогая Лора!

Некоторые вещи предопределены судьбой, и предотвратить их никто не может. Даже твой особый ангел-хранитель. Ты должна утешать себя тем, что твой папа любил тебя всей душой. И таких счастливчиков, которых любили бы так же сильно, как он тебя, очень немного. И хотя тебе сейчас кажется, что ты больше никогда не будешь счастлива, ты ошибаешься. Когда придет время, ты непременно обретешь счастье. И это не пустые обещания. Это факт.

Записка была без подписи, но Лора знала, кто ее написал: тот мужчина, который на кладбище смотрел на нее из окна проезжавшего автомобиля, а много лет назад спас их с отцом от пули грабителя. Ведь никто другой не станет называть себя особым ангелом-хранителем. Лора невольно задрожала, но не от страха: загадочный ангел-хранитель пробуждал любопытство и затрагивал тайные струны души.

Девочка бросилась к окну спальни и отодвинула прозрачную занавеску, висевшую между шторами, в полной уверенности, что сейчас увидит под окном незнакомца, но на улице перед магазином никого не было.

Человека в черном там тоже не было, впрочем, Лора и не ожидала его увидеть. Она почти убедила себя, что он никак не связан с ангелом-хранителем и на кладбище был совсем по другой причине. Конечно, человек в черном знал, что ее зовут Лора, но, возможно, он просто слышал, как Кора звала девочку с кладбищенского холма. И она тотчас же выкинула этого человека из головы, поскольку не желала, чтобы он стал частью ее жизни, в отличие от ангела-хранителя, в котором сейчас отчаянно нуждалась.

Лора перечитала послание.

И хотя она не знала, кем был тот блондин и что ему нужно, оставленная им записка ее успокоила. Ведь совершенно необязательно понимать необъяснимое, главное – это верить.

Заложив накануне взрывчатку на чердаке института, Штефан вернулся на следующую ночь с тем же чемоданом и снова пожаловался на бессонницу. Виктор, предвидя этот ночной визит, принес Штефану половину испеченного женой пирога.

Штефан жевал пирог, одновременно формируя и закладывая пластид. Огромный подвальный этаж здания, разделенный перегородкой на две части, в отличие от чердака, ежедневно использовался сотрудниками института. И Штефану пришлось особенно тщательно прятать зарядные устройства и проволоку.

В первом помещении хранились материалы исследований и стояла пара длинных дубовых столов. Шкафы для документов высотой шесть футов были расположены вплотную друг к другу вдоль двух стен. Взрывные устройства удалось установить на шкафах, протолкнув их подальше к стене, где даже самый высокий сотрудник не мог их заметить.