Дин Кунц - Молния

– Эй, Лора, погляди на это! Погляди, что у меня есть для тебя! – В его голосе звучали безумные, омерзительные нотки. – Лора, посмотри, что у меня в руке.

Но Лора не оглянулась.

Достигнув лестничной площадки, Лора продолжила подниматься по лестнице, упрямо повторяя про себя: «Не смей бежать, только не беги, не беги!»

Угорь, стоявший на один лестничный марш ниже ее, продолжал горячо шептать:

– Лора, посмотри на большую карамельку у меня в руке. Она гораздо больше, чем остальные.

Добравшись до третьего этажа, девочка поспешила прямо в душевую, где принялась яростно отскребать ладони. Ей казалось, что она запачкалась, стряхивая с плеча руку Угря.

Уже позже, когда она и близняшки Акерсон устроили очередные посиделки на полу комнаты, Тельма валялась со смеху после рассказа Лоры о том, как Угорь уговаривал ее поглядеть на его большую карамельку.

– Нет, он просто что-то с чем-то! Интересно, откуда он берет такие фразы? Неужели «Даблдей» публикует Справочник основных приемов для извращенцев или типа того?

– Беда в том, – озабоченно произнесла Рут, – что он не отстал, когда Лора дала ему отпор. Боюсь, он так легко не отвяжется, как в случае с другими непокорными девочками.

В ту ночь Лора заснула с трудом. Она думала о своем ангеле-хранителе, невольно задавая себе вопрос: появится ли он сейчас самым чудесным образом, чтобы разобраться с Уилли Шинером? Но внутренний голос подсказывал, что не стоит на него рассчитывать.

Следующие десять дней, по мере того как август шел на убыль, Угорь тенью следовал за Лорой, как Луна следует за Землей. Когда они с сестрами Акерсон отправлялись в игровую комнату поиграть в карты или в «Монополию», Шинер появлялся там буквально через десять минут и с показным рвением принимался мыть окна, или полировать мебель, или чинить карниз для штор, при этом не сводя глаз с Лоры. Если девочки прятались в уголке спортивной площадки за домом, чтобы поболтать или сыграть в свою игру, Шинер был тут как тут и срочно начинал стричь или подкармливать кусты. И хотя третий этаж предназначался только для девочек, мужскому персоналу разрешалось заходить туда для уборки и ремонта по будням с десяти утра до четырех дня, так что в эти часы Лора не чувствовала себя в безопасности даже в своей комнате.

Но еще хуже настойчивости Угря было то, с какой пугающей скоростью разгоралась его темная страсть к Лоре. О неутоленной похоти Шинера говорили его все более настойчивые взгляды и кислый запах пота, шибавший в нос всякий раз, когда Угорь оставался с ней в одном помещении дольше чем на несколько минут.

Когда он никак не проявлял себя, Лора, Рут и Тельма пытались убедить себя, будто исходящая от этого извращенца опасность уменьшается с каждым днем, а его неуверенность является свидетельством того, что Лора ему явно не по зубам. В глубине души девочки понимали, что надеялись убить дракона одной лишь силой желания, и тем не менее они в полной мере не осознавали нависшей угрозы, пока одним субботним днем в конце августа, вернувшись к себе в спальню, не увидели, как Тэмми в порыве патологической ревности уничтожает библиотеку Лоры.

Ее библиотека, состоявшая из пятидесяти книг в бумажной обложке – самых любимых книг, которые Лора привезла с собой из квартирки над бакалейным магазином, – хранилась под кроватью. Тэмми вытащила книги на середину комнаты и в приступе ярости успела разорвать две трети из них.

Лора оцепенела от потрясения, но Рут с Тельмой оттащили Тэмми от груды книг и схватили за руки.

Возможно, потому, что это были любимые книги Лоры, возможно, потому, что их купил ей папа и они незримо связывали ее с ним, но в основном потому, что у Лоры так мало было своего, она крайне болезненно восприняла случившееся. Скудные пожитки не представляли никакой ценности, но для Лоры они были чем-то вроде крепостного вала, защищавшего ее от жестокой жизни.

Поняв, что истинный объект ее ярости стоит прямо перед ней, Тэмми сразу потеряла интерес к книгам:

– Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Бледное худое личико Тэмми, оживившееся впервые за все это время, раскраснелось и исказилось от наплыва чувств. Она, с привычными синяками под глазами, больше не выглядела болезненно хрупкой, а казалась необузданной и дикой.

– Тэмми, дорогая! – Тельма схватила впавшую в ярость девочку. – Лора тебе ничего плохого не сделала!

Тяжело дыша, но уже не пытаясь вырваться из цепкой хватки Тельмы и Рут, Тэмми крикнула Лоре:

– Он только о тебе и твердит! Я ему больше не нужна! Только ты, ты и ты! У него на уме только ты! Я тебя ненавижу! И зачем только ты приехала сюда?! Я тебя ненавижу! – (Можно было не спрашивать, кого имела в виду Тэмми. Конечно Угря.) – Он больше меня не хочет, никому я не нужна, я нужна ему лишь для того, чтобы добраться до тебя! Только Лора, Лора, Лора! Он хочет, чтобы я заманила тебя в какое-нибудь место, где ты будешь одна и ему никто не помешает, но я этого не сделаю, не сделаю! А что я буду иметь, когда он тебя получит?! Ничего. – Ее лицо побагровело от ярости, но еще страшнее было таившееся за ней отчаяние.

Выскочив из комнаты, Лора опрометью бросилась по длинному коридору в туалет. Ее тошнило от страха и омерзения. Она встала на колени на растрескавшуюся желтую плитку перед одним из унитазов, и ее вырвало. Затем подошла к раковине, прополоскала рот, плеснула холодной воды на лицо. Подняла голову, посмотрела на себя в зеркало и наконец расплакалась.

Но вовсе не страх и не одиночество были причиной ее слез. Лора плакала из-за Тэмми. Каким же невыносимо безжалостным должен был быть этот мир, если жизнь десятилетней девочки оказалась настолько обесценена, что единственные слова одобрения из уст взрослого исходили от совратившего ее маньяка, а единственной ценностью, которой она могла гордиться, стали недоразвитые интимные части ее щуплого детского тельца?!

Лора поняла, что положение Тэмми гораздо хуже, чем ее. У Лоры, пусть даже лишившейся книг, оставались сладкие воспоминания о любящем, добром, ласковом отце, которого Тэмми никогда не имела. Несмотря на потерю дорогих ее сердцу вещей, Лора сохраняла ясность ума, тогда как психика Тэмми была искалечена, и, похоже, навсегда.

Шинер жил в бунгало на тихой улочке Санта-Аны. Этот пригородный район был построен после Второй мировой войны: маленькие аккуратные домики с необычными архитектурными деталями. И сейчас, осенью 1967 года, ветви разросшихся фикусовых деревьев распростерлись над крышами домов. Бунгало, где жил Шинер, было к тому же окружено зарослями азалии, мирта и покрыто красными цветами гибискуса.

Около полуночи Штефан, открыв замок задней двери пластмассовой полоской, проник в бунгало. Обследуя дом, он смело включал свет, не удосуживаясь задернуть шторы.