Роман Злотников - На службе у Изгоя [litres]

И тем сильнее контраст внутреннего двора крепости, уставленного кочевыми шатрами, в которых ютятся русские дружинники. Конечно, шатер для степи – не худший вариант жилья, но все же я ожидал от Белой Вежи большей цивилизованности и обжитости, что ли…

Между тем со всех ее концов собираются дружинники, обступая наш малый отряд. Среди них я замечаю и раненых, чьи повязки перепачканы свежей кровью. В глазах многих воинов я вижу смесь удивления и надежды, но некоторые смотрят откровенно неприязненно.

Вдруг по рядам беловежцев словно рябь пошла, сопровождаемая легким шелестом их речи, – и сомкнувшееся вокруг нас кольцо воев (среди которых, кстати, немало мужей и ярко тюркской внешности [87]) расступилось, пропуская ко мне десятка два людей, облаченных в сверкающие на солнце пластинчатые доспехи. Впереди них следует высокий, статный муж с крепко загорелым лицом и вислыми усами, недобро на меня поглядывающий, – видать, местный «бугор».

– Ну и кто к нам пожаловал? Где же воевода новый, отзовись?! – Едкая ирония в голосе вышедшего вперед дружинника подтверждает мою догадку.

– Я новый воевода. Зовут меня Андрей Урманин, я служу князю Ростиславу Владимировичу. Он берет русские землю по Дону под свою руку, а вам, доблестным гридям, шлет жалованье!

Собравшиеся заметно оживились, но их пыл остужает недобрый и негромкий голос их командира:

– Не знаем мы такого князя. А служим Святославу Ярославичу, князю черниговскому. Сдается мне, самозванцы вы и смутьяны. Взять их, – зло бросил он.

Беловежцы послушно подались к нам, мои же вои схватились за рукояти мечей, но, жестом остановив их, я зычно заговорил – чтобы мой голос был слышен всем собравшимся:

– Тогда пусть ваш воевода скажет, когда вас, гриди, сменят! И уж тогда невольте нас – но пусть он ответит!!!

Русоволосый крепыш, практически поравнявшийся со мной, все же замер – как и большинство дружинников во дворе.

– Не твое собачье дело. Взять их!!!

Воины вновь дернулись к нам, но тут уж я закричал громче, яростнее:

– Воевода ваш не говорит, потому что и сказать ему нечего!!! Отрезали вас половцы степью, не придет к вам Святослав на помощь, не пошлет дружину сменить вас!!! Ибо она не дойдет. – И после секундного промедления уже спокойнее добавил: – И вам отсюда не уйти. Или я лгу, воевода?

Русич вперил в меня яростный взгляд, после чего громче прежнего крикнул:

– Лжет он! Будет смена, скоро будет!

Я зло усмехнулся:

– Половцы к реке вышли в двух верстах от крепости! Что, боятся они вас?! Ни три сотни воинов, ни пять, ни десять из Чернигова сюда не дойдут! Куманы обманули Святослава, обещали мир, а сами уже набегом ходят на земли русские, людей в порубежье неволят. А какую силу они набрали, вам отсюда разве не виднее?! Соберет ли князь Святослав такую дружину, чтоб прогнать их? Едва ли.

И вновь воевода нашел что ответить мне – я все же сумел втянуть его в разговор, сумел заставить людей себя слушать!

– Шесть годов назад на торков всей Русью ходили – и на половцев объединятся!

– А когда это будет? Через год? Через два? Может, через шесть?! Я верю, вы за высокими стенами отсидитесь, пусть и долго сидеть придется! А люд русский, что по реке поселился, как они выживать будут? И кто их от половцев защитит?! Или вы в крепость направлены так, камни сторожить?

Неожиданно из толпы раздался гулкий, рассудительный голос:

– А как же Ростислав Владимирович собрался народ-то защищать?

Вперед выдвинулся говоривший – мой недавний сопровождающий, седой десятник. Кивнув ему как равному, я постарался дать краткий, но максимально полный ответ:

– Князь хочет восстановить все хазарские крепости по Дону, посадить в них гарнизоны, а по реке пустить ладьи с дружинами. Люд окрестный всегда за стенами спрятаться сможет, а при небольшом набеге им на помощь хоть конный отряд придет, хоть рать судовая, только сигнал дымный подай. И купцы с нашей охраной по воде ходить будут, от самой Тмутаракани и до вятичей. Уже и греки херсонские в низовьях Дона, у самого моря крепость новую ставят, каменную!

Тут уж призадумались все, а я продолжил:

– Нет предательства Святослава в том, что вы под руку князя Ростислава пойдете. Да вас никто и неволить не станет – не захотите служить ему, дадим ладьи, хоть по Дону уйдете, хоть по морю и через Днепр до Киева, или по Бугу, аль Днестру. Но если примете волю князя, так серебро за службу сегодня получите! А по осени вас сменят, обещаю!

Воевода, видя, что народ внимательно слушает меня (видно, за живое я задел дружинников, нащупал нужную нить), попытался восстановить положение:

– Князь Ростислав бунтарь и даже данников своих удержать не мог, куда ему Дон под руку брать!

– Князя Ростислава предали дядья, лишили законного права наследования! Между тем отец его, Владимир Ярославич, был старшим сыном великого князя! И то, что Тмутаракань он себе взял, так-то по Правде! А касоги волновались – неужто вы не видите их в моей дружине? Признали они власть Ростислава Владимировича, еще осенью признали!

Неожиданно вновь заговорил десятник:

– Складно речешь, воевода! – Последнее слово воин выделил насмешливой интонацией. – Но раз вы пришли людей от половцев оборонять, так покажите себя в деле.

Я согласно кивнул:

– С готовностью.

Теперь уже дружинник без всякой спеси склонил голову, после чего пророкотал:

– В двух дневных переходах выше по течению стоит старая хазарская крепость. Не очень большая, без башен, в одной из стен был пролом. В ней наши устроили свое поселение, но пару седмиц назад к ней подошли половцы и обманом ее захватили. Сказали, что торговать будут, а как за ворота пустили отряд малый, так они стражу немногочисленную в сабли взяли. А там уж галопом основной отряд прискакал, они до того в лесу прятались, сигнала дожидаясь… Мужиков перебили, баб… Бабы и детишки покрепче теперь в робичах. Мы бы и не знали, но об ту пору разъезд наш близко оказался, помочь пытались, да куда там… Половина воев пала, оставшиеся посеченными вернулись. Хотели бы мы крепость вернуть, да сам видишь, воевода, мало нас. Отправим половину дружины, другие самой Белой Вежи не удержат. Так что скажешь, воздадите половцам виру кровью, отобьете полон?

Не спеша с ответом, я с вызовом обвел беловежцев взглядом и только после торжественно и громко, во всеуслышание заявил:

– За тем и пришли!

Июнь 1066 г. от Рождества Христова

Окрестности безымянной хазарской крепости

Два дневных перехода от Белой Вежи

Несмотря на то что на предложение дружинников я согласился с легкостью, на самом деле задача перед нами стоит крайне сложная. Для успеха предприятия дружине необходимо подобраться к врагу незамеченной, а кроме того, численность половецкого отряда неизвестна нам даже приблизительно. И если первую задачу я решил, ведя отряд по реке ночами – оптимальное место для дневки и подход к самой крепости нам показал проводник из местных, Путята, – то провести разведку оказалось просто невозможно. Увы, отправить конный разъезд по степи сейчас – это все равно что отправить людей на смерть, куманы обязательно обнаружат всадников и нагонят. Но и ладью посылать было слишком опасно – враг вполне мог понять, что мы ведем разведку, и хорошенько подготовиться к встрече.