Иван Булавин - Морт. Охота на колдуна [СИ]

Теперь он начал понимать, что даже его силы не хватает, чтобы удерживать картинку дальше, изображение стало расплываться, пока не сменилось полной темнотой.

Когда Морт открыл глаза, было уже раннее утро, в лесу пели птицы, солнце слепило глаза, а сам он лежал на спине. Привстав, он разглядел пень, плохо переживший вчерашние издевательства. В центре зияла выжженная дыра, едва ли не до самых корней, а по краям находились две небольшие застывшие лужицы воска.

Встав на ноги, охотник наспех прибрал следы колдовского ритуала, после чего скачками побежал в резиденцию, чтобы держать совет со святыми братьями.

Карта, развёрнутая на столе, была нарисована плохо, да и места, изображённые на ней, были мало изучены. В том месте, где заканчивался берег Норвегии, начинались белые пятна. Но остров далеко на севере был обозначен. Прикоснувшись к карте, Морт провёл пальцами линию по морю, пока не уткнулся в этот остров, стоило прикоснуться к его изображению, как в голове вспыхнула виденная ночью картина. Серые волны, каменистый берег, частично затянутый льдом и одинокий домик. Под ним стояло название «Шпицберген».

— Он здесь, — заявил Морт, поднимая глаза на собравшихся, — то есть, пока нет, но он туда направляется. Нужно его догнать.

— Не догоним, — сказал брат Николас, один из старших следователей, что тоже занимался этим делом, — слишком далеко, а нам до моря добираться не одну сотню миль. Он успеет скрыться, сделав то, что требуется.

— Есть скоростные корабли, — напомнил Доминик, — попробуем перехватить его на обратном пути.

— Что же, — брат Николас не стал спорить, — раз ты так говоришь, то попробовать стоит, немедленно отправляйте экспедицию в ближайший северный порт.

Увидев глаза Морта, внезапно загоревшиеся надеждой, он добавил:

— Отправьте в погоню не менее десяти святых братьев, для надёжности, мало ли что.

— Он что, мне не доверяет? — спросил Морт у брата Доминика, когда они остались наедине, — считает, что я могу предать церковь?

— Более того, — согласился брат Доминик, — я тоже тебе не доверяю. И со временем всё больше. Поделись, откуда у тебя эти сведения?

— Было видение, — признался охотник, — я разглядел картину этого острова и даже двух русских моряков, потерпевших кораблекрушение, они сидят там и ждут смерти.

— Видение? — подозрительно спросил Доминик, — сдаётся мне, что видения так просто не случаются. Кроме того, ты несколько недель изучал книги по магии, сатанинским культам и алхимии, а теперь у тебя видение. Уж не сам ли ты его подстроил?

— Сам, — Морт не стал отрицать, — я провёл обряд, который мне показал это место.

Брат Доминик побледнел.

— Ты понимаешь, Петер, что я теперь обязан отдать тебя под арест?

— Понимаю, — смиренно сказал охотник, — а отдашь?

— Нет, — буркнул инквизитор, — не отдам, я думаю, ты ещё не встал на сторону врага рода человеческого, а потому не буду на тебя доносить, тем более, что схватить колдуна не сможет больше никто, нам придётся взять тебя с собой, но учти, за тобой будут постоянно следить.

— Пусть, — отмахнулся охотник, — я знаю, что и зачем я делаю.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, я постараюсь правдоподобно объяснить остальным, откуда ты взял сведения о местонахождении колдуна, а теперь собирайся, дорога каждая минута.

Сборы не заняли много времени, вещи им не нужны, всё необходимое они получат в порту. Поэтому те несколько часов, что были в его распоряжении, Морт потратил на то, чтобы побыть со своей женой. Они почти не разговаривали, просто сидели, обнявшись, и глядели друг другу в глаза. Морт пытался прислушаться к своим чувствам. Что-то происходило, но описать это словами он бы не смог. Как будто в нём разгорался пожар, пламя которого делало его сильнее и злее, а рядом с Марией это пламя почти сразу гасло, он внезапно становился спокоен, накатывало необъяснимое блаженство, сопоставимое, разве что, с тем, которое испытывает человек, сбросивший со своих плеч непосильное бремя. С ней он чувствовал себя… живым.

— Я боюсь, — проговорила она, наконец, гладя его маленькой ладонью по щеке, — боюсь, что ты не вернёшься.

— Я вернусь, — уверенно заявил он, — я сильнее колдуна, мне нужно только найти его и Зло, что ненавидит человеческий род, будет побеждено. Навсегда.

— Я боюсь другого, — сказала она, промокая платочком слёзы в уголках глаз, — ты меняешься, Петер, становишься кем-то, кого я не знаю, я помню тебя другим, ты и есть другой, но иногда становишься кем-то…

— Кем?

— Не знаю, но я давно заметила, стоит тебе заговорить о деле, как прежний Петер куда-то исчезает, появляется другой, страшный, опасный для всех.

— Только такой я смогу победить Зло, — упрямо сказал он, понимая, к чему клонит жена, в душе его стала закипать злоба, но он смог её задавить, — я люблю тебя, и люблю его.

Его рука погладила женщину по животу.

— И мы тебя любим, Петер, вернись к нам, пожалуйста, не оставайся там.

Что именно имела в виду Мария под этим словом, объяснять не требовалось, он сам это понимал, и снова делал выбор в пользу другого себя, того, кто своим злом сокрушает ещё большее зло.

— Мне пора, — сухо сказал он, с трудом расцепив её руки, — береги себя и жди. Месяц, может быть, два. Я вернусь, думаю, что с победой.

Во дворе уже цокали копыта лошадей, экипаж, призванный доставить группу инквизиторов на северный берег Германии, остановился во дворе, ждать было больше нечего. Нежно поцеловав жену, он вышел на улицу. Никаких вещей у него не было, только он сам и оружие, давно ставшее частью его тела.

— С чего ты взял, что это были русские моряки? — спросил брат Доминик, закутанный по самые глаза в меховую шубу, — ты разве знаешь их язык?

— Знаю, — кивнул Морт, он, в отличие от инквизиторов, почти поголовно происходивших из южной Европы, холода не боялся и был одет только в свой дорожный плащ.

— Откуда? — снова спросил Доминик, — ты не говорил, что бывал там, ведь дела Святой Инквизиции не распространяются на территории, занятые московскими схизматиками.

— А ты никогда и не интересовался, откуда я родом? — напомнил Морт с усмешкой, — и чем я занимался до того, как стал работать на Инквизицию, тоже тебе неведомо.

— Расскажи.

— Места, где я родился, тогда назывались Литвой, но сейчас, насколько мне известно, они отошли к Москве. Вряд ли я смогу показать это место на карте, тогда я не знал географии.

— Я знаю, — кивнул Доминик. — Князь литовский постоянно грызётся с королём Польши, даже папа не в силах помирить их, а тем временем царь схизматиков постепенно прибирает их земли к рукам. И чем же ты там занимался?