Павел Иванов - Грани веков [СИ]

Однако, учитывая их положение, любая информация была критически важна.

— Ярослав, — подал голос Коган. — Та рукопись, про которую ты говорил, она у тебя?

— Да, здесь, — он полез за пазуху и вытащил кожаный переплет.

Коган раскрыл рукопись и углубился в изучение, бережно листая страницы.

— Интересно, — заметил он, — здесь говорится именно о правлении Годунова, о появлении Лжедмитрия…

Он перелистнул еще страницу и зачитал вслух:

— «…И укрепишася той самозванец во граде Путивле, понеже бысть разбито войско его воеводой Петром Басмановым, еже дажды побиваху его близ Новеграда-Северского и Добрыничей, зане убо бежаша и схоронишася в Путивле, яко мыша…»

— Басманов? — переспросил Ярослав. — Это ведь тот, который за нами приехал?

— Похоже на то, — согласился Коган, — жаль, на этом рукопись обрывается. Не так уж много в ней информации, непонятно, чем она так привлекала агента.

— Как — обрывается? — удивился Ярослав. — Там же было не меньше десятка страниц, и заканчивалось обретением какой-то иконы чудотворной?

— Нет, про это тут ничего не говорится, — покачал головой Коган, возвращая ему рукопись. — Посмотри сам.

Ярослав лихорадочно листал страницы — ведь было же это место, он точно помнил запись, сделанную шариковой ручкой!

Однако, Коган был прав — этой записи в рукописи не было. Может, несколько страниц выпало в суматохе?

Решив, что разберется с этим позже, Ярослав убрал рукопись обратно за пазуху.

При этом он разбудил Михалыча, который продрав глаза, шумно зевнул.

— Ну, ребята, приснится же такое, — начал он, и оборвался, уставившись на дремлющего напротив него человека под шубой.

— Ох, мать… — вырвалось у него. Он повернулся к Когану и Ярославу и лицо его вытянулось.

— Так это был не сон? — жалобно спросил он.

— Ну и напились вы вчера, товарищ Тихонов! — мрачно съязвил Ярослав.

— Да уж, Василий Михайлович, — усмехнулся Коган, — лихо вы начинаете знакомство с древней Русью.

— Ядрена филадельфия, — скорбно прошептал Евстафьев. Неверяще покачав головой, он приник к окошку и вскрикнул: — Кремль!

Карета мчалась по дороге, делающей поворот. Прямо перед ними несла свои воды река, за которой высилась земляная насыпь, а над ней — белокаменные стены с до боли узнаваемыми «ласточкиными хвостами». За остроконечными башнями виднелись золотые купола, увенчанные крестами. К высоким распахнутым воротам через реку вел каменный арочный мост.

Ярослав во все глаза смотрел на знакомую, и в то же время совершенно непривычную панораму.

Карета выехала на мост и теперь перед окном потянулись телеги, груженые мешками, пешие крестьяне, всадники. Стал слышен шум голосов, ржание лошадей, цокот копыт по камню.

Они миновали мост, и карета понеслась дальше. Мелькнул фасад каменной церкви, какие-то деревянные пристройки, баба с корзиной, испуганно жмущаяся к стене, монах в рясе, стайка босоногих оборванцев, пытавшихся бежать за каретой.

— Добро пожаловать в Москву-столицу, — проговорил Коган.

— Хлеб-соль, — хрипло сказал человек, до этого дремавший в углу.

Он поправил съезжавшую на глаза шапку, накинул шубу на плечи и осклабился, показав кривые желтые зубы.

Потянувшись, он неожиданно подмигнул Ярославу.

Карета остановилась, послышались голоса, затем распахнулась дверца.

— Выходи, — буркнул стрелец со шрамом на лице.

Они оказались перед подковообразным каменным зданием высотой в два этажа и узкими стрельчатыми окнами. Позади них раскинулась площадь, с высящейся в центре колокольней и громадами соборов. На её противоположной стороне сверкал белизной каменный двухэтажный дом похожий на крепость, за которым виднелись купола храмов и резные крыши теремов. Раззолоченная карета, в которой ехала Ирина, остановилась напротив дома и ее сразу окружили стрельцы.

— А вы, гости дорогие, пожалуйте сюда, — послышался тот же хриплый голос.

Их безымянный спутник, ухмыляясь, кивнул в сторону распахнувшихся дверей в торце здания, перед которым они стояли. Туда заходили подгоняемые стрельцами разбойники.

Ярослав и Коган переглянулись.

— Приехали, — вздохнул Коган.

— Приехали, царевна! — чернявый щеголь проворно выпрыгнул из кареты и с прямо-таки голливудской улыбкой протянул ей руку.

Подавив желание плюнуть в сочащуюся самодовольной брутальностью физиономию, Ирина сделала вид, что не заметила его жеста, и, подобрав полы длинной шубы, сошла на мощеную камнем мостовую.

Они стояли у подножия широкой лестницы из белого камня, ведущей на открытую галерею к высоким резным вратам, у которых застыли навытяжку рослые стрельцы с алебардами в руках.

С левой стороны возвышались купола собора, с правой — двухэтажный дом из белого камня, обнесенный зубчатой стеной.

Сопровождавшие карету стрельцы обступили Ирину плотным полукольцом, так что ей оставалось только следовать за своим новым спутником по лестнице.

Он держался с ней почтительно, даже когда она, обнаружив обман, начала скандалить, требуя выпустить ее из кареты. Вежливо, но твердо, объявил ей, что действует по прямому царскому приказу и обязан доставить ее к отцу в целости и сохранности.

Когда же она попыталась оттолкнуть его и выскочить наружу, он лишь с мерзкой усмешкой положил руку на дверь, и несмотря, на все усилия, ей не удалось даже сдвинуть её с места.

Видя, что все её попытки лишь забавляют стража, она сменила тактику и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

Пару раз спутник пытался заговаривать с ней, но Ирина предпочла отмолчаться. Правда, спросила, как его зовут, на что он, с некоторым удивлением, представился боярином Петром Федоровичем Басмановым, особо выделив слово «боярин».

Поскольку имя ей ничего не говорило, она равнодушно пожала плечами и снова повернулась к окну, не без удовлетворения отметив, что её безразличие каким-то образом задело «боярина» — довольная ухмылка пропала с его лица.

Теперь же он важно вышагивал впереди неё, выпятив грудь и гордо задрав нос, словно лично уложил дюжину разбойников и спас её из их логова.

Очень вероятно, что именно так он всё и представит — даром, что ли, торопился усадить её в карету, да еще сам лично взялся охранять. Про заслуги Сильвера, то есть, воеводы, вряд ли даже упомянет. Ничего, она дополнит его рассказ недостающими деталями…

Стоп! О чем она думает? Какие детали?! Что она расскажет и кому? Сейчас выяснится, что никакая она не царевна, и тогда разговор будет совсем о другом…

Все эти мысли теснились в ее голове, пока они следовали наверх.

Басманов небрежно махнул караульным и те, отворив створки ворот, замерли, склонив головы.

Они миновали анфиладу залов с лабиринтами колонн, расписными стенами с изображениями библейских сцен, густыми коврами под ногами и канделябрами по углам.