Павел Иванов - Грани веков [СИ]

— То наш долг святой христианский, — в тон ему ответил Мстиславский, — защищать отечество в лихую годину. Особливо сейчас, когда войско царевича в Путивле собирается…

— А стало быть, — подхватил Шуйский, — подобает выслать навстречу ему людей, верных царю Борису, самых преданных слуг его!

— Боюсь, немного таковых осталось, — усмехнулся Мстиславский. — Ну а далее — Господь рассудит, на чьей стороне правда. А до тех пор, Вася, надобно быть настороже. Симеон, конечно, без Бориса ничего не стоит, но пока царь жив, может быть опасен.

— Ничего, — протянул Шуйский, улыбаясь каким-то одному ему ведомым мыслям. — На всякого сторожевого пса найдется ошейник…

— Акся! Проснись, сестрица!

Ирина с трудом разлепила веки — казалось, она задремала лишь на минуту, однако сквозь окно уже пробивались ранние лучи солнца.

Над нею склонилось встревоженное круглое лицо Федора. Братец нарисовался.

— Который час? — сонно осведомилась она.

На лице отразилось недоумение.

— Первый, сестрица!

— В смысле — первый? — изумилась Ирина. — Я что, полдня проспала?!

— Царевич имеет в виду — первый час дня, — пояснил Коган. Он заснул в кресле у окна и выглядел неважно — под глазами стояли черные круги. — То есть — от восхода солнца. Примерно пять утра по-нашему.

— Сумасшедшие, — пробормотала Ирина.

— Как государь? — спросила царица, которую Ирина не сразу заметила. Она склонилась над спящим супругом и с тревогой всматривалась в его лицо.

— Лучше, — успокоил её Коган. — Но ему все еще нужен покой и присмотр.

— Покой и нам бы не помешал, — буркнула Ирина, подавляя зевок.

Чего они приперлись-то в такую рань?

— Акся, — обратился к ней Федор, — через час — совещание с боярами. Раз уж батюшка не может присутствовать, придется мне его вести. Вы с матушкой тоже должны быть.

Ирина уставилась на него с плохо скрываемой неприязнью. А без батюшки с матушкой и сестрицей, интересно, он никак не может обойтись?

— Приведи себя в порядок, Акся, — чопорно велел Федор, — помолись, поешь, и будь в тронной зале вовремя.

Угу. Зубы еще почистить напомни. Кстати, она сейчас охотно променяла бы любое из своих золотых украшений на тюбик пасты и зубную щетку.

— Пойдем, Ксения, — тронула ее за плечо царица.

— Давид Аркадьевич? — Ирина вопросительно взглянула на Когана.

Тот развел руками. — Все равно сидеть тут всем нет никакого смысла. Царь стабилен, я понаблюдаю.

— Да вы сами то еле на ногах стоите, — покачала головой Ирина. — Нам бы сиделку…

— Будет сиделка, — вмешалась царица, подталкивая Ирину к дверям. — Негоже, в самом деле, царской дочери на мужской половине дворца ночевать, хоть бы и палатах царских!

— Да еще с иностранцем и конюхом! — прибавила она вполголоса, когда они вышли из опочивальни.

Оказавшись на женской половине дворца, Ирина почти пожалела, что провела ночь в другом месте. Конечно, до уровня удобств двадцать первого века апартаментам было далеко, но огромная кровать с балдахином и горой подушек выглядела крайне привлекательно.

Она умылась в золотом тазу водой, в которой плавали лепестки роз, вытерлась поданным Авдотьей белоснежным рушником, потом подвела губы и почувствовала себя намного лучше. Сейчас бы еще чашечку кофе…

К её удивлению, чашечка, действительно, ждала её на серебряном подносе, только вместо кофе в ней оказался бульон.

Ирина сделала пару глотков и нашла его слишком жирным и пресноватым.

Потом ей пришлось минут пятнадцать стоять в отдельной молельне, выслушивая размеренный речитатив священника, читавшего утренние молитвы, по окончанию которых он окропил её водой, и поднес к губам крест.

К тому времени Авдотья приготовила ей очередной набор платьев, расшитых камнями так, что больше напоминали очень дорогие доспехи. С содроганием представив, что ей придется снова надевать всё это друг на друга, Ирина решительно отбраковала большую часть предложенного гардероба, остановив выбор на том, что выглядело наименее тяжелым. От кокошников и лент, невзирая на причитания Авдотьи, категорически отказалась.

Мать поджидала ее в одной из соседних комнат, в сопровождении двух стрельцов в белых кафтанах.

Сопровождаемые эскортом, они долго шли по бесконечным анфиладам дворцовых покоев.

Тронный зал не произвел на Ирину особого впечатления — просторный холл с колоннами и стрельчатыми окнами. Вдоль расписных стен стояли длинные лавки, на которых сидели бояре.

Во главе зала находился трон с высокой спинкой и резными подлокотниками, на котором восседал Федор. По обе руки от него стояло еще два трона, пониже и поскромнее.

При появлении царицы с Ириной бояре начали шумно подниматься и кланяться в пояс.

Когда женщины заняли свои места и все снова расселись, Федор откашлялся, и взволнованным голосом начал говорить о состоянии здоровья царя, молитвах, возносимых за него и уповании на Всевышнего.

Ирина слушала вполуха, разглядывая присутствующих в зале.

Некоторых она уже знала по вчерашнему пиру — ближе всех, как и тогда, расположился грузный Мстиславский, напротив него — незнакомый боярин с лисьим лицом — метавший на него косые взгляды Симеон Годунов о чем-то негромко переговаривался с молодым мужчиной с курчавой бородой (он точно был на пиру); далее — чернявый Басманов, выглядевший мрачнее тучи; остальных она, вроде бы, не припоминала.

После Федора выступил Мстиславский.

Цветисто и витиевато выразив соболезнования правящему дому, он посетовал на поднимающуюся с юга угрозу — армию Лжедмитрия.

— До тех пор покоя не будет земле русской, пока самозванец оный дерзает называть себя наследником Иоанна Васильевича, и смуту великую в умах сеет, — ораторствовал он.

Было решено направить дополнительные войска под Кромы, где располагался основной корпус царской армии, чтобы, усилив его, дать решительный отпор и выбить самозванца из Путивля.

Особые прения вызвал вопрос назначений полководцев. Бояре шумно спорили, рядились, так что на какое-то время Ирине показалось, что тронный зал более напоминает базар, нежели государственный совет.

По мере того, как объявлялись кандидаты, поднимались шумные протесты со стороны других бояр, считавших себя по положению выше, чем те, под чьим началом им предстояло служить.

Наконец, Мстиславский зачитал список, и Федор, казалось, несколько одуревший от длительных споров, одобрил его.

— Осталось решить, — проговорил Мстиславский, — кому быть главным воеводой при войске. Предлагаю воеводу Петра Басманова! Он себя явил полководцем искусным под Новгород-Северском.

— Добрый выбор! — подал голос боярин с лисьим лицом. — Петр Федорович живо покажет самозванцу, почем лихо!