Александр Харников - Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны [сборник litres]

Миновали арку, за которой я ожидал увидеть кварталы бедноты. Но мы вышли на широкую и прямую улицу, красивее которой я не видел никогда. Мы вдруг невольно стали чеканить шаг, и я сказал брату:

– Вот и настал тот самый парад, о котором мы с тобой так мечтали…

– Да, Джерри, – грустно улыбнулся тот. – Не хватает только оркестра…

И тут, словно кто-то услышал наш разговор – грянули трубы и застучал барабан. Где-то неподалеку от нас находился военный оркестр. Он прекрасно играл, хотя мелодии, исполняемые им, были незнакомы. А потом мы увидели солдат в странной форме, шагающих навстречу нам в сопровождении музыкантов. Я догадался, что это были матросы с той самой эскадры, которой мы обязаны своим бедственным положением. Мой брат подтвердил, что я не ошибся…

Вскоре нас привели на вокзал и усадили во вполне комфортабельный вагон. Посередине был проход, справа и слева от которого стояли скамьи для пассажиров. Расстояние между смежными окнами не соответствовало расстоянию между скамьями. Скамьи, правда, были жесткими, длиной примерно три фута и глубиной фут и четыре дюйма. В вагоне помещалось почти сотня человек.

Когда поезд отошел от перрона, я сказал Джо:

– Ну что, братец, мы с тобой так и не увидели ни дерева, ни соломы. Так что, похоже, ни один из нас не выиграл…

Тот в ответ лишь невесело усмехнулся. Помолчав минут десять, он как-то странно посмотрел на меня и спросил:

– Джерри, а какого черта мы вообще сюда приперлись?

12 (24) августа 1854 года. Санкт-Петербург

Генерал-лейтенант Людвиг Фридрих Леопольд фон Герлах,

посланник короля Пруссии Фридриха-Вильгельма IV

Вчера вечером один из слуг фон Вертера, постучав, вошел в мой кабинет, где я беседовал с послом. Он вежливо поклонился и сообщил:

– Экселенц, прилетел почтовый голубь! – после чего протянул послу тоненькую костяную трубочку, в которой лежал маленький листок тонкой бумаги, исписанный колонками цифр. Узнав пометку на трубочке, я протянул руку и сказал фон Вертеру:

– Князь, это мне. Герр посол, обождите меня здесь!

Тот послушно кивнул, хоть по выражению его лица было видно, как ему хочется знать, что написано в этом сообщении. Но мы, немцы, приучены к порядку, как и к тому, что неприлично совать нос не в свои дела. Ведь недаром у нас говорят: Ordnung muss sein – Порядок должен быть.

Обычно расшифровкой занимается мой ординарец, капитан Макс Кевич. Колоритная, между прочим, личность. Его отец был русским дворянином, который еще студентом во время визита в Кёнигсберг, проиграв в карты все, что у него было, поставил на кон первую половину своей фамилии. После потери и оной, он от стыда решил не возвращаться на родину, женился на местной и поступил на нашу службу. Его сын, Макс, был уже немцем до мозга костей, и при этом практически идеальным ординарцем – смышленым, инициативным, да еще и хорошо говорившим по-русски. А еще он знает французский и английский. Конечно, я предпочел бы взять его с собой, но он мне был нужен там, в Тильзите. Именно он и отправил послание, которое я сейчас держал в руках.

Я провозился с расшифровкой двадцать минут, но результат того стоил. Король согласился со всеми моими доводами, даже с теми пунктами, которые, как я считал, могли быть с ходу отринуты. Но когда я снова вышел к фон Вертеру, мое лицо было непроницаемо. Я протянул ему запечатанный конверт:

– Герр посол, не могли бы вы отправить это послание в Зимний дворец?

– Нет ничего проще, герр генерал! Эй ты, бездельник, иди сюда! Передай это в Зимний, да поживее! – он посмотрел на меня и проворчал: – Герр генерал, эти русские ужасно ленивы и глупы. Никодим говорит по-немецки с ужасным акцентом, да и не столь расторопен, как настоящий немец! И они все такие. Какая варварская страна!

А я про себя подумал, что, может быть, действительно, зря прислали в Петербург этого молодого человека. Сословные границы, конечно, важны, но подобного рода высокомерие может оказаться фатальным, особенно если не знаешь, с кем имеешь дело. Ведь русский царь Петр приехал в Голландию вообще инкогнито, представившись плотником. А еще мне надоело бесконечное нытье – мол, опять идти в русскую церковь, у них там непозволительная роскошь – то ли дело наши церкви. К тому же у русских принято стоять. Да и еда тут, видите ли, не та, а на приемах ее слишком много. Хорошего мозельского достать тоже не так-то просто.

С последним я был согласен, но посол должен любить ту страну, в которую он направлен, или же как минимум с уважением относиться к ней. Иначе это может привести к проблемам и для него, и для державы, которую он представляет. Поэтому одно из моих предложений, на которое Его Величество ответил согласием, было, несомненно, правильным. И к человеку, чью кандидатуру я предложил королю, уже отправился Кевич.

Сегодня утром из Зимнего дворца пришел ответ на мое послание. В нем было написано: «Его величество будет рад увидеть вас сразу после молебна».

Молебен был назначен на одиннадцать утра, так что времени у меня было предостаточно. Мы с фон Вертером прогулялись по Невскому, а потом зашли в Казанский собор.

В отличие от посла, мне очень нравятся православные богослужения – интерьеры их церквей, облачения священников, запах ладана и особенно божественные звуки церковных песнопений. А перед Господом можно и постоять, ведь так же поступает и их император со свитой. Лишь для больных и немощных предусмотрено какое-то количество сидений.

Императора я увидел сразу, на Царском месте, которое находится у колонны справа от алтаря, метрах в двадцати, примерно там, где заканчивалось ограждение вокруг той части храма, где служат священники. Рядом с его гренадерского роста фигурой, в числе прочих царедворцев, стояли несколько человек в незнакомых мне мундирах с якорями на воротниках. Еще несколько десятков людей в похожей морской форме я заметил и в других местах огромного собора.

Молебен длился недолго, и сразу после него мы с фон Вертером подошли к Царскому месту. Увидев меня, император приветливо поздоровался и сказал:

– Господа, я очень благодарен вам за то, что вы соблаговолили присутствовать на молебне. Познакомьтесь – это капитан 1-го ранга Дмитрий Николаевич Кольцов, майор Иван Викторович Копылов и капитан Евгений Максимович Васильев.

Фон Вертер поздоровался с Кольцовым, а других офицеров высокомерно проигнорировал. Я еще раз подумал, что он действительно не на своем месте. Пока не на своем месте… Я посмотрел на фон Вертера и сказал:

– Герр посол, если хотите, можете следовать в посольство. У меня есть кое-какие дела…

– Герр генерал, а как же экипаж?

– Я прогуляюсь. Прекрасный город, да и погода хорошая.

Когда тот удалился, император сказал мне: